Начинаю раздавать докашеваровские долги. Это перевод поста под названием «Lady Gamers» из блога Джона Вика. Пост рассказывает о том, как женщины играют в Houses of the Blooded, дежурно хамит в адрес D&D и обсуждает важность первой ролевой игры. Моей, кстати, был Равенлофт.

Субботней ночью наблюдал за пятью женщинами, которые играли в Houses of the Blooded. Конечно, там были и парни, но именно женская манера игры привела меня в восторг.

Женские персонажи сильно отличались друг от друга. Писательница. Охотница, которая знала язык орков. Оперная певица. Крайне женственный серый кардинал. Дуэлянт. Наблюдать за женской игрой было подлинным блаженством. Две из них были новичками, но согласились принять участие в игре после прочтения моей книги. Концепция их очаровала, они создали персонажей и на всех парах включились в игру.

Во многом Houses of the Blooded — игра, которая обращается к женщинам. Механика определяет не успех или поражение, но кому принадлежат нарративные права. Это игра о трагедии, а не о достижении могущества и конкретной цели. Игра поощряет и награждает романтическую любовь, создание взаимоотношений и произведений искусства. И, конечно, кровавое возмездие.

Те женщины быстро это уловили. Они были заинтересованы в создании взаимоотношений друг с другом и с персонажами рассказчика. Ещё они обожали стиль игры «открытое предательство». Не игроки проводили тайные совещания, а персонажи, в то время как все игроки сидели за столом. Каждый слышал, как другие персонажи сплетничали о его персонаже и плели против него заговоры — и все отлично проводили время.

Как я уже говорил, среди дам были и опытные игроки, и новички. Для одной HotB была первой ролевой игрой. Моей первой игрой была Call of Ctulthu, и та создала в моём разуме платонову идею ролевой игры. CoC произвела на меня неизгладимое впечатление. Для той дамы Houses теперь — эталон, с которым сравниваются остальные игры. В этой мысли есть нечто пугающее. И та же мысль порой вызывает улыбку. Моя игра — эталон, по которому судят другие игры. Прямо сейчас моё эго распирает череп.

А другая женщина сказала, что участвовала в одной игре (не буду её называть, но инициалы игры — «d» и «d»), но та ей не понравилась. «Та игра — про математику и убийства. Эта мне нравится больше.»

Тут мне в очередной раз следует сделать паузу и сказать, что я не считаю, что моя игра лучше всех остальных игр, но я сознательно сделал игру как для парней, так и для их подружек. Я хотел сделать игру о взаимоотношениях, о жестокости, о милосердии, об искусстве, об оскорблениях, о любви, о возмездии. Эта игра — Houses.

Однажды мой приятель Мэтт говорил о том, что D&D — игра-прототип, игра, без которой нельзя было обойтись для появления ролевых игр как хобби. Если бы этой игрой была RuneQuest, Call of Cthulhu, The Fantasy Trip или любая другая игра, не было бы того клея, что скрепляет историю нашего хобби, никто не играл бы в ролевые игры. Такая природа ролевых игр — основанная на разрешении загадок, разрешении конфликтов, тактике, математике — была необходима, чтобы задать направление. Как в начале вселенной: если бы не было одной из изначальных сил, вселенная бы не возникла.

Я не согласился с Мэттом. Я сказал, что если бы первая ролевая игра — игра, которая оставляет неизгладимое впечатление — была бы другой, то мы сейчас играли бы иначе. У нас были бы другие тропы. К примеру, если бы этой игрой был RuneQuest, вместо игр, посвященных Достоверной Тактической Имитации Боя, у нас были бы игры об исследовании мифа и о взаимодействии с ним. Было бы такое хобби популярно? Кто знает.

Определение ролевых игр выводят из первой игры. Это та призма, через которую видят другие игры. Сейчас игроки смотрят на хобби через разные призмы. Скажем, через Dogs in the Vineyard, Burning Wheel или Vampire. Я знаю тьму-тьмущую людей, которые никогда не играли в D&D. Более того, когда они столкнулись с D&D, то были сбиты с толку… потому что не распознали в ней ролевой игры.

Это настолько важно, что я повторю: я знаю людей, которые не увидели в D&D ролевую игру.

Сейчас я говорю не о том, что D&D не ролевая игра (хотя утверждал это не раз), а о том, что есть люди, в мыслях которых концепция ролевой игры отошла от классического определения так далеко, что это классическое определение уже не имеет ничего общего с их опытом. Заблуждаются ли они? Или — а ролевые ли те игры, в которые играют они? Или — а достаточно ли сейчас ли термина «ролевая игра», чтобы описать то, чем занимаются ролевики?

Вернусь к теме.

Наблюдение за женщинами за игровым столом напомнило мне о той беседе с Мэттом. Почему в игровой индустрии преобладают мужчины? Потому что существующие игры обращаются к мужчинам. К конкретному типу мужчин. К мужчинам, которые решают проблемы с помощью математики.

Я создал игру, которая не обращается к этой аудитории. Она обращается к той аудитории, которая использует игровую механику, чтобы рассказать истории о взаимоотношениях, о трагедии, о возмездии, о куртуазности, о насилии, об искусстве, об оскорблениях и (самое главное) о любви.

И девчонки от этого тащатся.