Итоги голосования для комментария:
Geometer По-моему мы говорим о разном. В «Дюне» Пол — несомненно «хороший парень» в смысле авторской позиции (и, положим, его роль относительно джихада не являются свободным выбором, что не раз подчёркивается). В этом смысле он точно попадёт под запрос — потому что «хороших парней» не в смысле «наши-чужие» в книге нет, если взять некий паладинский набор ценностей.

Ну а что до примеров ещё — найдутся. Рейвенор из абнеттовского инквизиторского цикла (опять же — совершенно точно «хороший парень» в смысле повествования и на фоне своих противников; не надо мне рассказывать, что в силу особенностей Вархаммера махатм Ганди-стайл там как снега в Сахаре… ), эсперы из бестеровского «человека без лица» в целом занимаются примерно тем же в финале (правда, коллегиально, а не единолично) — и они в романе явно «светлая сторона», есть всякие персонажи в духе Греко и Рейнольдса из «Постигай» Теда Чана — которые, в общем-то, могут управлять людьми и делают это, но никак не из желания причинить им вред (и вообще их устремления лежат вне сферы обыденного). И так далее.

Кстати, вроде в НРИ есть даже пример удачного развития темы — в смысле, когда «психократия» из антиутопической страшилки («быть несчастливым — преступление, гражданин!») превращается в полноценную равноправную сторону. Это Зодани (или Жодани, как их там… ) из Traveller, насколько я помню своё старое знакомство с сеттингом — кто-нибудь, кстати, тут более компетентен и сможет рассказать детально?

Ещё, пожалуй, наберётся целое ведро отдельных образов в духе «стирателей» — то есть персонажей, убирающих чужме воспоминания и корректирующих личности, и остающихся при этом на светлой стороне. Это, кстати, вообще восходит к мифологическим образам — есть целая куча образов духов загробного мира, дарующих душам забвение и считающихся благими (чтобы мёртвые не мучались воспоминаниями о прошлой жизни), и обычно такие ребята вписаны в пантеоны на правах «правильных парней».
+