Итоги голосования для комментария:
Евгений С веселыми моментами проще. Я вспоминаю и дестриера, и сенешаля, и «Махмуда»: огнедышащего жука. Я вспоминаю, как напоил пленного NPC кислотой, ответив на вопрос партийного лидера «У кого есть лечебные зелья?» фразой «У меня есть только это» и демонстрацией бутылки. Я помню, как могущественный лич был буквально смыт в говно кубометром святой воды, на которую ушел первый доступный виш партии.
Но самой яркой из последних эмоций я вспоминаю игру по ванталосеттингу, когда партийный бовоид (двухметровый минотавр с кучей оружия) во время допроса человека вышел из себя и начал ему очень эмоционально угрожать, после чего один из игроков вдруг высказал сомнение: а собственно владеет ли минтоавр речью вообще?

А вот с грустными или трагичными хуже. ТПК партии во время моей Санта-Барбары — это закономерно, игроки знали на что шли. Когда немой и однорукий киборг не смог ни позвать подмогу, ни дотянуться до раненого товарища, тогда тоже никто особо не горевал: у хозяина погибшего персонажа наблюдается синдром эльфийской лучницы. А вот когда паладин случайно обрушил в воду целый детский приют, это было пожалуй довольно трагично, вероятно потому что тогда я навязал персонажам игроков необходимость расхлебывать последствия да и какой-никакой катарсис был все же.
Возможно, все еще впереди.
+