Весьма рекомендую. Вот недавно думала. В ВтМе мне нравился сеттинг, но не нравились основные НПЦ и фикшн. С Рокуганом все в точности наоборот. Я в восторге от фикшина и от его героев. Если в какой-то момент спотлайт оказывается на НПЦах из фикшина, а не на мне, я испытываю не меньший экстаз.
Короче, почитай Там и лексика по большей части на уровне средней школы.
Вот, например, разговор, перекликающийся с разговором Кимико с Тошимоко в нашем модуле, где сэнсей рассказывал мне о том, почему Ичиро позволили править в Кьюден Какита.
Теинко называет Йоши шпионом...
And instead, she heard him laugh.
Not the polite laugh of someone who has been insulted, nor the gentle mocking of a dangerous man, but instead, a kind expression of surprise and amusement. "You are right, my dear Teioko. I am."
Pouring her a cup of tea, he continued. "Though I am the daimyo of the Kakita - a duty I assumed when my brother would not have it - I serve the Empire in this, not the Crane. Every movement the army makes, I immediately report to the Emperor. So, in a way, I am a spy - but a well-known one. Lord Satsume-sama knew this, and his son approves. I am surprised you have heard of it, as we chose to keep the negotiations secret. It is better for the Empire if the Lion do not know that the Emperor is on the side of the Crane."
Ну и все представление, разыгранное Ичиро, просто феерично! Если в кратце, он украл письмо, которое Теинко передала Тошимоко, но его поймали. И Ичиро разыгрывает из себя пьяного, пользуясь тем, что с пьяных спросу нет и тем, что если он и унаследовал склонность к пьянству, то именно от своего отца
"Who dares accuse me of theft?" raged Ichiro, barely containing himself for his ritual bow at the door. "Who speaks out against my name - the name I inherited from my noble father?"
The air wafted past the kneeling Kakita with the rich smell of sake. Yoshi, a shocked look on his face, murmured, "IchiroЙ have you been drinking?" Continuing his rant, Ichiro knelt at the feet of his venerable father. "Father, I have tried to live as you would wish. I have struggled to be your son, and I have failed. I am useless." Tears welled in the Crane's eyes, and Teioko looked at Yoshi, appalled.
Ichiro's outburst was unthinkable.
"Son," Toshimoko said wearily, "Do you have the letter?"
"I do," Ichiro spat, the sake on his breath bitter. He pulled the creased rice-paper from the folds of his haori and pointed it at Taioko. "She is the one who has poisoned you against me, father. Let me kill her with your sword, as the duty of your only son!"
As if struck, Toshimoko's face turned grey. "No, Ichiro. That you cannot do."
"Why did you take the letter, my student?" Yoshi whispered, turning his face delicately to avoid looking at the drunken samurai.
"There is a thief among us, one who would dishonor us both, father," Ichiro hung his head, the letter falling upon the floor. "I saw him approach your tent when you were out practicing kata, and I saw him reach for the letter. He ran when he saw me, and so I took the letter and hid it in my haori. I only thought to protect you."
"It is... all right, my son." Toshimoko's voice came from a great distance, thickened by age and regret. "I understand. Go now, and leave me the letter. Retire to your tent, and let us speak no more of this."
Ну и просто прекрасна сцена, где Тошимоко защищает Ичиро. "Каким бы он ни был, он мой единственный сын. И ничто не заставит меня предать семью". Просто отлично!
Toshimoko stood, picking up the rumpled letter. "This... this scrap of rice paper is the reason I have shamed my only son?"
"Please, my lord" Teioko began.
"Ichiro is all that fate has given me. He is a good son," his face betrayed nothing of the lie, "And I trust him."
"Ichiro has betrayed you, sensei." Teioko's voice shook as she tried to keep her composure. "Time and again, he has spoken against you, refused your teachings, and given his support to others instead of you. How can you trust him?"
"Ichiro is a son of the Kakita house!"
"Ichiro is the child of Toshimoko's courtesan, nothing more." Teioko could not imagine what drove her to this bravery. "There are those who can prove that he may be Toshimoko's son, or the son of that Scorpion, Goishu. You know these things, sensei. I am not the first to tell you."
A silence hung in the air, so thick it could have been stone. At last, Toshimoko moved, his usually precise step now slow and ragged.
"Yes." Wearily, Toshimoko continued. "He is the son of a courtesan, a woman I hardly knew. I am not even certainЙ." His voice trailed, unwilling to complete the sentence. Toshimoko looked at the letter in his hand. "But that does not mean I will betray my family. No."
Акифуса Солнце клонилось к закату. Места, по которым шла Кимико, производили все более тягостное впечатление. Обогнав едва переставляющего ноги старика с огромной вязанкой хвороста, Кимико остановилась. - Здравствуйте, отец, - обратилась она к старику. - Помочь вам? По пути они разговорились. Акифуса рассказал девушке, что его дом облюбовала банда ронинов, направляющихся туда же, куда и Ким. - У меня был такой красивый петух. Я разговаривал с ним, а они убили его, - жаловался Акифуса. – А меня заставляют носить хворост. Кимико не раздумывая вызвалась уладить проблему старика. - Ох, да справишься ли ты, дочка? – с сомнением покачал головой Акифуса. – Их шестеро тренированных мужчин, все в доспехах да с катанами. Я, знаешь ли, и сам был ронином, понимаю в этом деле. Вглядевшись в лицо старика, Кимико заметила, что глубокие морщины скорее похожи на старые шрамы. - Не волнуйтесь за меня, - усмехнулась Ким, - если мне суждено погибнуть, то так тому и быть. Я от смерти не бегаю. Слова девушки понравились Акифуса. Вскоре они подошли к святилищу Бишамона, и Кимико захотела зайти и испросить благословение у форчуна силы. Рядом виднелся дом старого ронина. Акифуса вошел в святилище и, достав из тайника в алтаре но-дачи, протянул его девушке: - Дети мои давно мертвы, - сказал старик, - внуки не пошли путем воина. Сколько крови было пролито за это оружие! Я отдам его тебе, если сможешь убить тех ронинов. Прежде чем принять восхитившее ее оружие, Кимико трижды ритуально отказалась от подарка, сославшись на его высокую ценность.
Старик показал Кимико два входа в дом и укрылся в святилище. Двое ронинов сидели на улице, дожаривая нанизанные на палки кусочки петуха. Кимико бегом преодолела разделявшее их расстояние и, приняв центр-стойку, двумя мощными ударами отправила собравшихся атаковать ее негодяев к паротцам. Strike without thoughts – центр-стойка и два удара (1ый с 5 райзами в сплит и 2ой с 2 райзами в финт) Дверь распахнулась, на крик товарищей из дома выбежало еще двое ронинов, третий чуть замешкался у узкого дверного проема, а последний, желая атаковать Кимико в спину, выбежал через задний ход. Никто из них даже не успел занести меч для удара. Новое оружие Кимико сделало девушку еще более смертоносной. Обежав дом и зайдя за спину ронин-ко, последний бандит замер от представшей перед ним картины бойни. Не оборачиваясь, Ким пронзила его точным колющим ударом. Вдохновленным моим описанием того, как именно я хочу убить последнего врага, мастер предложил мне заявить два дополнительных райза на попадание, и обещал, если мне удастся убить того одним ударом, подарить Ким специализацию в но-дачи. На дамаг кинулось что-то порядка 106 успехов. За этот воистину эпик вин, Ким получила свою специализацию и три точки в Infamy. Акифуса остался очень доволен победой Кимико. Он предложил девушке помочь ему убрать тела и остаться у него на ночлег. Видя колебания Ким, старый ронин сказал: - Не бойся запачкать руки. Там, куда ты идешь, вы все будете в крови, и смерть будет повсюду. А люди все равны – все состоят из плоти, кишок и крови. Скрепя сердце, Кимико помогла старику убраться в доме. Акифуса многое рассказал ей о своей жизни. Под командованием дайме семьи Тсуме он воевал со Львами и живо описал Кимико ужасы войны. Как гибли люди вокруг него, и как он, чудом уцелевший, был вынужден провести сутки, затаившись среди мертвых. Как они восемь раз штурмовали брешь в стене, и каждый знал своих врагов, как старых знакомых. Как мало шансов выжить у тех, кто идет в атаку в первой и второй линиях. Кимико слушала старого ронина, как завороженная. - Не брезгуй добычей, - сказал ей Акифуса. – Вижу, ты без доспеха. Я соберу тебе что-нибудь.
Наступила ночь. Едва сомкнув глаза, Кимико оказалась в объятьях мучительного кошмара. Страшные сновидения, оставившие ее в покое в Тсуме, вернулись с новой силой. Акифуса сразу же разбудил девушку. - Сны не дают покоя? – спросил старик. – Держись за но-дачи. Я буду читать над тобой молитвы. Под бормотание Акифуса, возносившего молитвы Бишамону, Кимико вновь уснула, взявшись за рукоять клинка. И снова кошмар окутал ее. Но и во сне Кимико держала в руках но-дачи, и сияние, исходившее от лезвия, заставляло видения исчезать, словно сама Тьма бежала в страхе.
- Я тут кое-что собрал для тебя, - сощурился Акифуса после завтрака. Он отодвинул фальшивую панель в стене, и взору Кимико предстал доспех, который явно не был собран с убитых ею ронинов. Черный, как ночь, полный доспех с изображенной на груди мордой оскалившегося демона. Он не раз побывал в бою, но был по-прежнему крепок. Глубоко взволнованная, Ким коснулась доспеха кончиками пальцев. - Я не могу принять такой подарок, - произнесла она, глядя на него с восхищением. Еще дважды Ким отказалась, прежде чем согласиться одеть доспех, который не иначе как чудом пришелся ей точно впору. - Можешь вернуть его, если выживешь. Вижу, тебе не долго ходить в ронинах, - прощаясь сказал Акифуса. На заплечных ножнах для но-дачи был выбит пугающий девиз: «Несу последнее равенство».
К полудню Кимико подходит к еще одной деревне. Трое вооруженных мальчишек-разбойников пристают к путешествующему со своей сестрой и женой бонги. Мужчина просит Кимико о помощи. Ким подходит к облаченным в легкий доспех негодяям и обращается к ним с вежливостью, привычной самураю Какита. Она пытается призвать их к достойному поведению, но молодые люди, обнажив оружие, с оскорблениями окружают Кимико. У меня, как игрока, есть одна черта – практически все мои персонажи, если обратное не заявляется специально, во всем стараются поступать правильно, хорошо. Из-за этого я периодически подвисаю, не зная, что делать. - Может быть, просто разоружить их? Они ведь еще мальчишки, что такое 15 лет?... А с другой стороны, Ким их немногим старше, вряд ли она смотрит на них свысока в смысле возраста... - Думаю, для Кимико кажется нонсенсом сам факт того, что хинин или бонги – не ашигару взял в руки оружие, - говорит мастер. - "Without a clean cut, your opponent may dishonor himself and you by crying out." – Я вспоминаю слова Тошимоко, и решение принято. – Центр-стойка, на следующий раунд One strike Two cuts со сплитом. Кимико встает в центр-стойку. Молодые разбойники, очевидно никогда не видевшие подобного прежде, лишь насмехаются над ней. Став одним целым с мечом, Ким ударами, быстрыми, как полет крыльев стрекозы, ранит одного врага, и убивает двух других. Вопреки ее ожиданиям, выживший не пытается сбежать или сдаться, он безуспешно пытается достать Кимико своей парангу. Еще одно идеальное движение Ким, и голова юноши падает в дорожную пыль. И вновь вместо благодарности девушка видит в глазах людей, которым она оказала защиту, лишь ужас. Чуть поклонившись им, ронин-ко в молчании продолжает свое путешествие.
Кимико долго идет в одиночестве, солнце поднимается выше, и на дороге появляются первые путники. Кимико обгоняет небольшой караван бонги. Те кланяются ей и зовут присоединиться к ним, но они идут слишком медленно. Вот и первая деревня. У развилки дороги крестьяне просят о помощи. Кимико вспоминает свое путешествие из Тсумы в Кьюден Какита полтора года назад. Как и тогда, она расспрашивает крестьян об их бедах. - Мы поймали грабителя, - рассказывает старший из них, - но он сбежал и, захватил моего десятилетнего племянника. Кимико соглашается помочь, и ее проводят к дому, где заперся бандит с заложником. Вокруг толпится народ, из дома доносится ругань – негодяй требует, чтобы ему принесли обед. - О! Я спрячу катану в посох, принесу ему обед, -мне ведь всего 17, он не заподозрит девочку-ронина, - и убью его. А вдруг он успеет убить мальчика? Мы немного думаем над планом. У меня в голове будто что-то щелкает: - Хотя, знаешь… Наверное, я просто постою в центр-стойке, вбегу в дом в фул-атаке и убью его. Чего уж там? - Я слышал историю про самурая, который выбрил себе голову, чтобы сойти за монаха, - начинает староста. - Не стоит, - Ким берет поднос с обедом, подсовывает его под дверь, и когда негодяй подходит, чтобы взять его, разрубает его надвое сквозь ширму. Поклонившись пораженным крестьянам, ронин-ко молча уходит.
Отлично получилось - и форма более увлекательная и подача живее стала. Будет здорово, если и дальше будешь также писать - особенно если сохранишь тут же легкость и подробность.
ну, т.е. оно, конечно о вас, хороших, но это - немножко отдельный жанр, не так ли?
Вот, собственно, этот "отдельный жанр я и пытаюсь опробовать Я пока для себя не чувствую, какой вид отчета лучше мне подходит, и уж тем более, какой интересней другим. Просто эксперимент.
am_ , Александр Leeder, Gremlin, спасибо, ваши мнения мне, правда, очень важны
Вступление про кружки с молоком и изрисованные чаршиты - вообще ни о чем (ну, т.е. оно, конечно о вас, хороших, но это - немножко отдельный жанр, не так ли? ;))
что добавляют ремарки про кубики я, честно говоря, не понимаю. Меня они только отвлекают. последний диалог хорош. Но это как раз из серии "приколы из игры" и может идти совершенно отдельно от текста.
Может быть, это я такой испорченный, но мне проще читать и понимать такие отчёты. НПС можно лучше представить, если есть ремарки о чём-то, известном игроку и мастеру. Так что продолжай в том же духе.
Вечер пятницы. Отчеты по предыдущему модулю дописаны. Дочки уложены. Мастер, наконец, приходит с работы, съедает ужин и, отработав стандартный номер («Давай лучше посмотрим сериал?»), объявляет начало новой истории. - Так-так, - суечусь я, выкладывая на стол внушительную пачку бумаги, не иначе, как по ошибке, именуемую «чаршитом Кимико». Восемь листов формата А4, на пяти из которых с одной стороны напечатан цветной чаршит, еще на одном – корова, раскрашенная Танюши-Баюши-Буши. Но их ценность не в этом – на обороте простым карандашом записаны имена, названия, заметки. - Ваше дайшо, - подаю мастеру его коробочку и мой мешочек с дайсами, наши катану и вакидзаши. Когда достаю их, с холодильника падает брелок, с залитым в пластик крабом. - Краб! – ору я. - Потому что вместе мы – Краб, - одновременно со мной произносит мастер. Огромные кружки чая с молоком налиты, я устраиваюсь за столом напротив мастера. - Итак, вы с Тошимоко выпиваете на природе… И я уже вижу безудержно-яркую зелень конца июня, чувствую легкий ветерок, разгоняющий жару, мои мышцы ломит от остатков яда в крови, а сердце трепещет от предчувствия новых приключений.
- Оставь здесь все, что связывает тебя с семьей и кланом. Ты можешь взять только то, что принадлежит лично тебе, - говорит Тошимоко. Простая формальность. Ичиро уже приготовил все для путешествия – у меня есть ронинская одежда, дорожная сумка собрана, рукоятки дайшо заменены. – Отправляйся в земли семьи Тсуме, вассалов Доджи. Их дайме нанимает ронинов для какого-то дела. - В своем путешествии ты можешь встретить знакомых тебе самураев, многие лучшие мечники ушли в паломничество этим летом… Возможно, кто-то назовет тебе пароль. «Журавли летят… И возвращаются назад». Но ты должна быть готова и к тому, что многие захотят получить от тебя объяснения поведению твоего мужа, и тебе придется не раз биться на дуэли. - Тошимоко-сан, - я чуть поворачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза сенсея, - я, признаться, совсем не в курсе политики, которую проводит мой муж. На что жалуются вам все эти люди? - Тошимоко отставляет в сторону бутылочку саке и кидает свои 12к7, - говорит мастер, намекая на седьмой интеллект нашего гедониста.
Тошимоко отставляет в сторону бутылочку саке: - Художники разных кланов по-своему передают красоту. Львы всюду используют прямоугольную форму, Лисы, будь они не ладны, вылавливают куски дерева из рек и выставляют их в залах для икебаны. Художники Доджи помещают прекрасные творения природы в подходящее для них окружение… - Ээээ, - я пытаюсь придать себе умный вид, но тщетно. – Мастер… Можно я интеллект кину? Метафоры никогда не были моей сильной стороной. - Ну, кидай. У тебя есть дипломатия или лор политикс? - У меня есть четвертый интеллект, - сообщаю я, кидая 4к4.
- Сатсуме не идиот, - поясняет Тошимоко. – Он дал Ичиро править в Кьюден Какита, несмотря на то, что я был против, прекрасно понимая, что «мой сын» (Тошимоко морщится) развалит обороноспособность города. В столице Какита, второй по воинской силе семьи клана, практически не осталось мечников, всем заправляет низкорожденное отребье и горожане, правитель ведет себя, как истеричная баба – и все это происходит на глазах оставленных при дворе послов Львов и Единорогов. После того, как в Сетсубане вы чуть ли не взасос целовались с Тотури – и на помолвку его приглашали, и на свадьбу, и к Соловьям… Кимико, наконец, становится все ясно. Следующие слова Тошимоко она угадывает прежде, чем сенсей успевает их произнести. Девушка делает глоток саке, улыбаясь палящему солнцу. - И как результат, - продолжает Тошимоко, - Львы отвели значительные силы с наших границ, перебросив их на границы с Крабами и Единорогами. А Дайдоджи Юджи, насколько мне известно, уже третий месяц отсутствует в своем замке… - Но ты должна помнить, - Тошимоко возвращается к прежнему тону, - что любая икебана рано или поздно переделывается или и вовсе увядает… Надеюсь, твой супруг так же понимает это… Несколько минут самураи проводят в молчании. Наконец, Кимико решается поделиться со свекром своими сомнениями: - Сенсей, - с трудом подбирая слова и глядя в голубое небо, произносит девушка,- я… Я все думаю о том, что натворила, и о том, как мне жить со всем этим… - Кимико, мы с тобой были близки раньше, а теперь стали еще ближе. И я рад, что мой сын выбрал такую достойную умную девушку, - слова Тошимоко опьяняют сильнее, чем саке. В годы своего ученичества Кимико страдала, видя доверительные отношения, которые возникали у Тошимоко со многими старшими учениками, и которые были для нее совершенно не доступны. Искрометный, утонченный, порой манерный Какита Шина и некоторые другие ученики выходили в город в компании сенсея, но для воспитанной в жестких моральных нормах Кимико единственным способом произвести впечатление на учителя были изнуряющие тренировки. Она могла лишь безнадежно мечтать о той духовной связи, которая возникла у нее с Тошимоко после ее свадьбы. – До меня доходили слухи о том, что ты якобы приказала ниндзя убить какого-то Скорпиона, - продолжил Серый Журавль. – Йоши рассказал мне, что в то время ты носила Меч Какита. Подумай сама, зачем этот человек явился туда и прервал разговор двух самураев? Могла ли ты осквернить священное лезвие его грязной кровью? И даже если все было не совсем так, и я чего-то не знаю, - ты прорубила немалую просеку среди своих врагов и врагов клана. Выбрось сомнения из головы, вся эта месть возможна только потому, что у семьи покойного водятся деньги. - Господи боже ж мой! – восклицаю я, - Тошимоко такой умный. Ему надо книжку написать. Я намекаю на трактат Тошимоко, который перевернет с ног на голову мировоззрение Доджи Домотай в свое время. - О да, - отвечает мастер-Тошимоко, - я уже даже название придумал. Два иероглифа: Пить и драться! No regrets.
Вот недавно думала. В ВтМе мне нравился сеттинг, но не нравились основные НПЦ и фикшн. С Рокуганом все в точности наоборот. Я в восторге от фикшина и от его героев. Если в какой-то момент спотлайт оказывается на НПЦах из фикшина, а не на мне, я испытываю не меньший экстаз.
Короче, почитай
Там и лексика по большей части на уровне средней школы.
Теинко называет Йоши шпионом...
Not the polite laugh of someone who has been insulted, nor the gentle mocking of a dangerous man, but instead, a kind expression of surprise and amusement. "You are right, my dear Teioko. I am."
Pouring her a cup of tea, he continued. "Though I am the daimyo of the Kakita - a duty I assumed when my brother would not have it - I serve the Empire in this, not the Crane. Every movement the army makes, I immediately report to the Emperor. So, in a way, I am a spy - but a well-known one. Lord Satsume-sama knew this, and his son approves. I am surprised you have heard of it, as we chose to keep the negotiations secret. It is better for the Empire if the Lion do not know that the Emperor is on the side of the Crane."
Ну и все представление, разыгранное Ичиро, просто феерично! Если в кратце, он украл письмо, которое Теинко передала Тошимоко, но его поймали. И Ичиро разыгрывает из себя пьяного, пользуясь тем, что с пьяных спросу нет и тем, что если он и унаследовал склонность к пьянству, то именно от своего отца
The air wafted past the kneeling Kakita with the rich smell of sake. Yoshi, a shocked look on his face, murmured, "IchiroЙ have you been drinking?" Continuing his rant, Ichiro knelt at the feet of his venerable father. "Father, I have tried to live as you would wish. I have struggled to be your son, and I have failed. I am useless." Tears welled in the Crane's eyes, and Teioko looked at Yoshi, appalled.
Ichiro's outburst was unthinkable.
"Son," Toshimoko said wearily, "Do you have the letter?"
"I do," Ichiro spat, the sake on his breath bitter. He pulled the creased rice-paper from the folds of his haori and pointed it at Taioko. "She is the one who has poisoned you against me, father. Let me kill her with your sword, as the duty of your only son!"
As if struck, Toshimoko's face turned grey. "No, Ichiro. That you cannot do."
"Why did you take the letter, my student?" Yoshi whispered, turning his face delicately to avoid looking at the drunken samurai.
"There is a thief among us, one who would dishonor us both, father," Ichiro hung his head, the letter falling upon the floor. "I saw him approach your tent when you were out practicing kata, and I saw him reach for the letter. He ran when he saw me, and so I took the letter and hid it in my haori. I only thought to protect you."
"It is... all right, my son." Toshimoko's voice came from a great distance, thickened by age and regret. "I understand. Go now, and leave me the letter. Retire to your tent, and let us speak no more of this."
Ну и просто прекрасна сцена, где Тошимоко защищает Ичиро.
"Каким бы он ни был, он мой единственный сын. И ничто не заставит меня предать семью".
Просто отлично!
"Please, my lord" Teioko began.
"Ichiro is all that fate has given me. He is a good son," his face betrayed nothing of the lie, "And I trust him."
"Ichiro has betrayed you, sensei." Teioko's voice shook as she tried to keep her composure. "Time and again, he has spoken against you, refused your teachings, and given his support to others instead of you. How can you trust him?"
"Ichiro is a son of the Kakita house!"
"Ichiro is the child of Toshimoko's courtesan, nothing more." Teioko could not imagine what drove her to this bravery. "There are those who can prove that he may be Toshimoko's son, or the son of that Scorpion, Goishu. You know these things, sensei. I am not the first to tell you."
A silence hung in the air, so thick it could have been stone. At last, Toshimoko moved, his usually precise step now slow and ragged.
"Yes." Wearily, Toshimoko continued. "He is the son of a courtesan, a woman I hardly knew. I am not even certainЙ." His voice trailed, unwilling to complete the sentence. Toshimoko looked at the letter in his hand. "But that does not mean I will betray my family. No."
Солнце клонилось к закату.
Места, по которым шла Кимико, производили все более тягостное впечатление.
Обогнав едва переставляющего ноги старика с огромной вязанкой хвороста, Кимико остановилась.
- Здравствуйте, отец, - обратилась она к старику. - Помочь вам?
По пути они разговорились. Акифуса рассказал девушке, что его дом облюбовала банда ронинов, направляющихся туда же, куда и Ким.
- У меня был такой красивый петух. Я разговаривал с ним, а они убили его, - жаловался Акифуса. – А меня заставляют носить хворост.
Кимико не раздумывая вызвалась уладить проблему старика.
- Ох, да справишься ли ты, дочка? – с сомнением покачал головой Акифуса. – Их шестеро тренированных мужчин, все в доспехах да с катанами. Я, знаешь ли, и сам был ронином, понимаю в этом деле.
Вглядевшись в лицо старика, Кимико заметила, что глубокие морщины скорее похожи на старые шрамы.
- Не волнуйтесь за меня, - усмехнулась Ким, - если мне суждено погибнуть, то так тому и быть. Я от смерти не бегаю.
Слова девушки понравились Акифуса.
Вскоре они подошли к святилищу Бишамона, и Кимико захотела зайти и испросить благословение у форчуна силы. Рядом виднелся дом старого ронина. Акифуса вошел в святилище и, достав из тайника в алтаре но-дачи, протянул его девушке:
- Дети мои давно мертвы, - сказал старик, - внуки не пошли путем воина. Сколько крови было пролито за это оружие! Я отдам его тебе, если сможешь убить тех ронинов.
Прежде чем принять восхитившее ее оружие, Кимико трижды ритуально отказалась от подарка, сославшись на его высокую ценность.
Старик показал Кимико два входа в дом и укрылся в святилище.
Двое ронинов сидели на улице, дожаривая нанизанные на палки кусочки петуха. Кимико бегом преодолела разделявшее их расстояние и, приняв центр-стойку, двумя мощными ударами отправила собравшихся атаковать ее негодяев к паротцам.
Strike without thoughts – центр-стойка и два удара (1ый с 5 райзами в сплит и 2ой с 2 райзами в финт)
Дверь распахнулась, на крик товарищей из дома выбежало еще двое ронинов, третий чуть замешкался у узкого дверного проема, а последний, желая атаковать Кимико в спину, выбежал через задний ход. Никто из них даже не успел занести меч для удара. Новое оружие Кимико сделало девушку еще более смертоносной.
Обежав дом и зайдя за спину ронин-ко, последний бандит замер от представшей перед ним картины бойни. Не оборачиваясь, Ким пронзила его точным колющим ударом.
Вдохновленным моим описанием того, как именно я хочу убить последнего врага, мастер предложил мне заявить два дополнительных райза на попадание, и обещал, если мне удастся убить того одним ударом, подарить Ким специализацию в но-дачи. На дамаг кинулось что-то порядка 106 успехов.
За этот воистину эпик вин, Ким получила свою специализацию и три точки в Infamy.
Акифуса остался очень доволен победой Кимико. Он предложил девушке помочь ему убрать тела и остаться у него на ночлег. Видя колебания Ким, старый ронин сказал:
- Не бойся запачкать руки. Там, куда ты идешь, вы все будете в крови, и смерть будет повсюду. А люди все равны – все состоят из плоти, кишок и крови.
Скрепя сердце, Кимико помогла старику убраться в доме. Акифуса многое рассказал ей о своей жизни. Под командованием дайме семьи Тсуме он воевал со Львами и живо описал Кимико ужасы войны. Как гибли люди вокруг него, и как он, чудом уцелевший, был вынужден провести сутки, затаившись среди мертвых. Как они восемь раз штурмовали брешь в стене, и каждый знал своих врагов, как старых знакомых. Как мало шансов выжить у тех, кто идет в атаку в первой и второй линиях. Кимико слушала старого ронина, как завороженная.
- Не брезгуй добычей, - сказал ей Акифуса. – Вижу, ты без доспеха. Я соберу тебе что-нибудь.
Наступила ночь. Едва сомкнув глаза, Кимико оказалась в объятьях мучительного кошмара. Страшные сновидения, оставившие ее в покое в Тсуме, вернулись с новой силой.
Акифуса сразу же разбудил девушку.
- Сны не дают покоя? – спросил старик. – Держись за но-дачи. Я буду читать над тобой молитвы.
Под бормотание Акифуса, возносившего молитвы Бишамону, Кимико вновь уснула, взявшись за рукоять клинка. И снова кошмар окутал ее. Но и во сне Кимико держала в руках но-дачи, и сияние, исходившее от лезвия, заставляло видения исчезать, словно сама Тьма бежала в страхе.
- Я тут кое-что собрал для тебя, - сощурился Акифуса после завтрака. Он отодвинул фальшивую панель в стене, и взору Кимико предстал доспех, который явно не был собран с убитых ею ронинов. Черный, как ночь, полный доспех с изображенной на груди мордой оскалившегося демона. Он не раз побывал в бою, но был по-прежнему крепок.
Глубоко взволнованная, Ким коснулась доспеха кончиками пальцев.
- Я не могу принять такой подарок, - произнесла она, глядя на него с восхищением.
Еще дважды Ким отказалась, прежде чем согласиться одеть доспех, который не иначе как чудом пришелся ей точно впору.
- Можешь вернуть его, если выживешь. Вижу, тебе не долго ходить в ронинах, - прощаясь сказал Акифуса.
На заплечных ножнах для но-дачи был выбит пугающий девиз: «Несу последнее равенство».
Они, конечно, могут
А так да, был у нас прецедент, когда толпа футбольных фанатов прекрасного принца Сильверфанга отпинала...
Мужчина просит Кимико о помощи.
Ким подходит к облаченным в легкий доспех негодяям и обращается к ним с вежливостью, привычной самураю Какита. Она пытается призвать их к достойному поведению, но молодые люди, обнажив оружие, с оскорблениями окружают Кимико.
У меня, как игрока, есть одна черта – практически все мои персонажи, если обратное не заявляется специально, во всем стараются поступать правильно, хорошо. Из-за этого я периодически подвисаю, не зная, что делать.
- Может быть, просто разоружить их? Они ведь еще мальчишки, что такое 15 лет?... А с другой стороны, Ким их немногим старше, вряд ли она смотрит на них свысока в смысле возраста...
- Думаю, для Кимико кажется нонсенсом сам факт того, что хинин или бонги – не ашигару взял в руки оружие, - говорит мастер.
- "Without a clean cut, your opponent may dishonor himself and you by crying out." – Я вспоминаю слова Тошимоко, и решение принято. – Центр-стойка, на следующий раунд One strike Two cuts со сплитом.
Кимико встает в центр-стойку. Молодые разбойники, очевидно никогда не видевшие подобного прежде, лишь насмехаются над ней. Став одним целым с мечом, Ким ударами, быстрыми, как полет крыльев стрекозы, ранит одного врага, и убивает двух других. Вопреки ее ожиданиям, выживший не пытается сбежать или сдаться, он безуспешно пытается достать Кимико своей парангу. Еще одно идеальное движение Ким, и голова юноши падает в дорожную пыль.
И вновь вместо благодарности девушка видит в глазах людей, которым она оказала защиту, лишь ужас. Чуть поклонившись им, ронин-ко в молчании продолжает свое путешествие.
Вот и первая деревня. У развилки дороги крестьяне просят о помощи. Кимико вспоминает свое путешествие из Тсумы в Кьюден Какита полтора года назад. Как и тогда, она расспрашивает крестьян об их бедах.
- Мы поймали грабителя, - рассказывает старший из них, - но он сбежал и, захватил моего десятилетнего племянника.
Кимико соглашается помочь, и ее проводят к дому, где заперся бандит с заложником. Вокруг толпится народ, из дома доносится ругань – негодяй требует, чтобы ему принесли обед.
- О! Я спрячу катану в посох, принесу ему обед, -мне ведь всего 17, он не заподозрит девочку-ронина, - и убью его. А вдруг он успеет убить мальчика?
Мы немного думаем над планом. У меня в голове будто что-то щелкает:
- Хотя, знаешь… Наверное, я просто постою в центр-стойке, вбегу в дом в фул-атаке и убью его. Чего уж там?
- Я слышал историю про самурая, который выбрил себе голову, чтобы сойти за монаха, - начинает староста.
- Не стоит, - Ким берет поднос с обедом, подсовывает его под дверь, и когда негодяй подходит, чтобы взять его, разрубает его надвое сквозь ширму.
Поклонившись пораженным крестьянам, ронин-ко молча уходит.
Вот, собственно, этот "отдельный жанр я и пытаюсь опробовать
Я пока для себя не чувствую, какой вид отчета лучше мне подходит, и уж тем более, какой интересней другим.
Просто эксперимент.
am_ , Александр Leeder, Gremlin, спасибо, ваши мнения мне, правда, очень важны
Вступление про кружки с молоком и изрисованные чаршиты - вообще ни о чем (ну, т.е. оно, конечно о вас, хороших, но это - немножко отдельный жанр, не так ли? ;))
что добавляют ремарки про кубики я, честно говоря, не понимаю. Меня они только отвлекают.
последний диалог хорош. Но это как раз из серии "приколы из игры" и может идти совершенно отдельно от текста.
Тема "чарлистов" раскрыта, про "кубики" читать - интересно.
- Так-так, - суечусь я, выкладывая на стол внушительную пачку бумаги, не иначе, как по ошибке, именуемую «чаршитом Кимико». Восемь листов формата А4, на пяти из которых с одной стороны напечатан цветной чаршит, еще на одном – корова, раскрашенная Танюши-Баюши-Буши. Но их ценность не в этом – на обороте простым карандашом записаны имена, названия, заметки.
- Ваше дайшо, - подаю мастеру его коробочку и мой мешочек с дайсами, наши катану и вакидзаши. Когда достаю их, с холодильника падает брелок, с залитым в пластик крабом.
- Краб! – ору я.
- Потому что вместе мы – Краб, - одновременно со мной произносит мастер.
Огромные кружки чая с молоком налиты, я устраиваюсь за столом напротив мастера.
- Итак, вы с Тошимоко выпиваете на природе…
И я уже вижу безудержно-яркую зелень конца июня, чувствую легкий ветерок, разгоняющий жару, мои мышцы ломит от остатков яда в крови, а сердце трепещет от предчувствия новых приключений.
- Оставь здесь все, что связывает тебя с семьей и кланом. Ты можешь взять только то, что принадлежит лично тебе, - говорит Тошимоко. Простая формальность. Ичиро уже приготовил все для путешествия – у меня есть ронинская одежда, дорожная сумка собрана, рукоятки дайшо заменены. – Отправляйся в земли семьи Тсуме, вассалов Доджи. Их дайме нанимает ронинов для какого-то дела.
- В своем путешествии ты можешь встретить знакомых тебе самураев, многие лучшие мечники ушли в паломничество этим летом… Возможно, кто-то назовет тебе пароль. «Журавли летят… И возвращаются назад». Но ты должна быть готова и к тому, что многие захотят получить от тебя объяснения поведению твоего мужа, и тебе придется не раз биться на дуэли.
- Тошимоко-сан, - я чуть поворачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза сенсея, - я, признаться, совсем не в курсе политики, которую проводит мой муж. На что жалуются вам все эти люди?
- Тошимоко отставляет в сторону бутылочку саке и кидает свои 12к7, - говорит мастер, намекая на седьмой интеллект нашего гедониста.
Тошимоко отставляет в сторону бутылочку саке:
- Художники разных кланов по-своему передают красоту. Львы всюду используют прямоугольную форму, Лисы, будь они не ладны, вылавливают куски дерева из рек и выставляют их в залах для икебаны. Художники Доджи помещают прекрасные творения природы в подходящее для них окружение…
- Ээээ, - я пытаюсь придать себе умный вид, но тщетно. – Мастер… Можно я интеллект кину?
Метафоры никогда не были моей сильной стороной.
- Ну, кидай. У тебя есть дипломатия или лор политикс?
- У меня есть четвертый интеллект, - сообщаю я, кидая 4к4.
- Сатсуме не идиот, - поясняет Тошимоко. – Он дал Ичиро править в Кьюден Какита, несмотря на то, что я был против, прекрасно понимая, что «мой сын» (Тошимоко морщится) развалит обороноспособность города. В столице Какита, второй по воинской силе семьи клана, практически не осталось мечников, всем заправляет низкорожденное отребье и горожане, правитель ведет себя, как истеричная баба – и все это происходит на глазах оставленных при дворе послов Львов и Единорогов. После того, как в Сетсубане вы чуть ли не взасос целовались с Тотури – и на помолвку его приглашали, и на свадьбу, и к Соловьям…
Кимико, наконец, становится все ясно. Следующие слова Тошимоко она угадывает прежде, чем сенсей успевает их произнести. Девушка делает глоток саке, улыбаясь палящему солнцу.
- И как результат, - продолжает Тошимоко, - Львы отвели значительные силы с наших границ, перебросив их на границы с Крабами и Единорогами. А Дайдоджи Юджи, насколько мне известно, уже третий месяц отсутствует в своем замке…
- Но ты должна помнить, - Тошимоко возвращается к прежнему тону, - что любая икебана рано или поздно переделывается или и вовсе увядает… Надеюсь, твой супруг так же понимает это…
Несколько минут самураи проводят в молчании. Наконец, Кимико решается поделиться со свекром своими сомнениями:
- Сенсей, - с трудом подбирая слова и глядя в голубое небо, произносит девушка,- я… Я все думаю о том, что натворила, и о том, как мне жить со всем этим…
- Кимико, мы с тобой были близки раньше, а теперь стали еще ближе. И я рад, что мой сын выбрал такую достойную умную девушку, - слова Тошимоко опьяняют сильнее, чем саке. В годы своего ученичества Кимико страдала, видя доверительные отношения, которые возникали у Тошимоко со многими старшими учениками, и которые были для нее совершенно не доступны. Искрометный, утонченный, порой манерный Какита Шина и некоторые другие ученики выходили в город в компании сенсея, но для воспитанной в жестких моральных нормах Кимико единственным способом произвести впечатление на учителя были изнуряющие тренировки. Она могла лишь безнадежно мечтать о той духовной связи, которая возникла у нее с Тошимоко после ее свадьбы. – До меня доходили слухи о том, что ты якобы приказала ниндзя убить какого-то Скорпиона, - продолжил Серый Журавль. – Йоши рассказал мне, что в то время ты носила Меч Какита. Подумай сама, зачем этот человек явился туда и прервал разговор двух самураев? Могла ли ты осквернить священное лезвие его грязной кровью? И даже если все было не совсем так, и я чего-то не знаю, - ты прорубила немалую просеку среди своих врагов и врагов клана. Выбрось сомнения из головы, вся эта месть возможна только потому, что у семьи покойного водятся деньги.
- Господи боже ж мой! – восклицаю я, - Тошимоко такой умный. Ему надо книжку написать.
Я намекаю на трактат Тошимоко, который перевернет с ног на голову мировоззрение Доджи Домотай в свое время.
- О да, - отвечает мастер-Тошимоко, - я уже даже название придумал. Два иероглифа: Пить и драться! No regrets.
ЗЫ Отчет где?
Моё почтение и благодарность безбрежней Восточного Моря.