… это типа три большие [...] разницы и их не надо путать...
«Рабство» по строгому определению — это такая правовая ситуация, когда человек является собственностью физического или юридического лица. Дальше начинаются нюансы.
Есть домашнее рабство — раб имеет юридический статус члена семьи, и с т.з. главы патриархального клана отличается от младшего ребенка в семье только тем, что если нужно принести человеческую жертву Ктулху, то раба он пожертвует без обсуждения, а с ребенком возможны варианты.
Есть рыночное рабство — раб суть купленный на рынке за деньги иноземец, который не имеет личного статуса, но не в силу того, что он раб, а в силу того, что он — иноземец и не гражданин.
Есть долговое рабство — раб твой же соотечественник, и, внезапно, имеет личный статус (хоть и урезанный — но, например, быть стороной в суде такой раб в большинстве традиционных обществ мог), а в перспективе может отработать свой долг или быть выкупленным своими родственниками.
Есть капиталистическое рабство — юридический статус раба соответствует статусу средства производства, он по сути воспринимается как живая сельхозтехника на плантации.
Есть государственное и корпоративное рабство — там раб наследует свой правовой статус от той корпорации, которой он принадлежит, и может не просто иметь личные права, но и быть в правовом отношении более привилегированной персоной, чем рядовой свободный гражданин в том же обществе.
Еще есть лудионы (я использовал латинский термин, но аналоги были повсеместно, хоть в Японии), насчет которых до сих пор спорят, были они в юридическом смысле рабами или нет, а также разные категории зависимых лиц, которые формально не считались рабами, но на бытовом уровне мало отличались от них.
Есть еще фишка с религиями спасения, провозглашающими равенство людей перед богом, но при этом не запрещающими рабство прямо — и она позволяла средневековым горожанам (кроме шуток, что в исламских, что в христианских южноевропейских — Италия, Сицилия, Испания, Южная Франция, etc — средневековых городах доля рабов в населении оценивается как на порядок большая, чем в античности) воспринимать своих рабов-иноверцев скорее как потенциальную паству своей религии, которую нужно всеми силами тащить к спасению души, одновременно нещадно эксплуатировать их, скажем, в ткацком производстве — но после принятия христианства/ислама не только отпускать на волю, но и выбивать им гражданский статус и выдавать деньги на обустройство.
Причем в рамках одного рабовладельческого общества )хоть античного, хоть средневекового, хоть колониального, хоть фэнтезийного) все эти формы рабства и близких к рабству форм личной зависимости могут существовать более-менее одновременно.
Чем выше уровень жизни, тем больше товарищ может себе урезать прежде чем придется продавать дочерей в бордель а сыновей на галеры.
Смотря за счет чего достигается высокий уровень жизни. Если это некий аналог современного общества, то для большинства он достигается путем влезания в долги, причем на таких условиях, которые в самом отмороженном рабовладельческом обществе сочли бы заведомо кабальными (например, в тех полисах Месопотамии, где ссудный процент ограничивался законом, максимальная ставка обычно устанавливалась в 20-25% — причем всего, а не «в год» — в то время как у современных микрокредитных организаций со ставкой в 0,25% в день уже через три месяца сумма переплаты составит под 30%).
Есть домашнее рабство — раб имеет юридический статус члена семьи, и с т.з. главы патриархального клана отличается от младшего ребенка в семье только тем, что если нужно принести человеческую жертву Ктулху, то раба он пожертвует без обсуждения, а с ребенком возможны варианты.
Есть рыночное рабство — раб суть купленный на рынке за деньги иноземец, который не имеет личного статуса, но не в силу того, что он раб, а в силу того, что он — иноземец и не гражданин.
Есть долговое рабство — раб твой же соотечественник, и, внезапно, имеет личный статус (хоть и урезанный — но, например, быть стороной в суде такой раб в большинстве традиционных обществ мог), а в перспективе может отработать свой долг или быть выкупленным своими родственниками.
Есть капиталистическое рабство — юридический статус раба соответствует статусу средства производства, он по сути воспринимается как живая сельхозтехника на плантации.
Есть государственное и корпоративное рабство — там раб наследует свой правовой статус от той корпорации, которой он принадлежит, и может не просто иметь личные права, но и быть в правовом отношении более привилегированной персоной, чем рядовой свободный гражданин в том же обществе.
Еще есть лудионы (я использовал латинский термин, но аналоги были повсеместно, хоть в Японии), насчет которых до сих пор спорят, были они в юридическом смысле рабами или нет, а также разные категории зависимых лиц, которые формально не считались рабами, но на бытовом уровне мало отличались от них.
Есть еще фишка с религиями спасения, провозглашающими равенство людей перед богом, но при этом не запрещающими рабство прямо — и она позволяла средневековым горожанам (кроме шуток, что в исламских, что в христианских южноевропейских — Италия, Сицилия, Испания, Южная Франция, etc — средневековых городах доля рабов в населении оценивается как на порядок большая, чем в античности) воспринимать своих рабов-иноверцев скорее как потенциальную паству своей религии, которую нужно всеми силами тащить к спасению души, одновременно нещадно эксплуатировать их, скажем, в ткацком производстве — но после принятия христианства/ислама не только отпускать на волю, но и выбивать им гражданский статус и выдавать деньги на обустройство.
Причем в рамках одного рабовладельческого общества )хоть античного, хоть средневекового, хоть колониального, хоть фэнтезийного) все эти формы рабства и близких к рабству форм личной зависимости могут существовать более-менее одновременно.
Смотря за счет чего достигается высокий уровень жизни. Если это некий аналог современного общества, то для большинства он достигается путем влезания в долги, причем на таких условиях, которые в самом отмороженном рабовладельческом обществе сочли бы заведомо кабальными (например, в тех полисах Месопотамии, где ссудный процент ограничивался законом, максимальная ставка обычно устанавливалась в 20-25% — причем всего, а не «в год» — в то время как у современных микрокредитных организаций со ставкой в 0,25% в день уже через три месяца сумма переплаты составит под 30%).