Еще один совет... Отъезд откладывается, Йоритомо впадает в ярость, а Ким - в меланхолию. Действительно, все командиры уже собрались и были готовы выслушать рассказ о том, как Кимико и Мийоко съездили в посольство. Когда Тсуме Рецу заговорил о дальнейших планах, Йоритомо с негодованием перебил его: - Наши дела здесь закончены! – воскликнул он, поднимаясь. – Мы хотим получить свои деньги! Нам предстоит большой переход, и мы должны поспешить, если хотим отплыть до зимних штормов! К тому же, нам (и не только нам, насколько я знаю), поступают другие очень выгодные предложения. - Моя миссия тоже завершена, - осторожно добавила Кимико, - и я тоже хотела бы уехать. - Об этом не может быть и речи! – Рецу обвел собравшихся полным ярости взглядом. Его лицо странно подергивалось. – Вы все останетесь здесь как минимум до приезда Имперских Магистратов. А одному из вас, - Рецу пристально посмотрел на Кимико и Йоритомо, - вы уж решите сами, кому, - предстоит убить Магистрата, если он примет не устраивающее нас решение. Сказанное Рецу шокировало Кимико. От нее ждут, что она убьет Магистрата, члена Императорской семьи? Как такое вообще могло быть правдой? Ким полагала, что теперь все будут решать куртьеры и дипломаты, а не воины. - Это отдельное дело, и у него совсем другая цена, - тут же ответил Йоритомо. – Не меньше 20 коку за голову. - Я не буду сейчас обсуждать цену! – отрезал Рецу и вернулся к обозначению дальнейших планов. Возвращение домой показалось Кимико далекой и призрачной мечтой. Тихо достав свиток с портретом сына, она развернула его, держа на коленях под столом. Ее отец был действительно гениальным художником. Каждый раз, когда Ким смотрела на набросок, ребенок выглядел немного старше и толще. Сегодня он смеялся, лежа на животе и высоко приподнявшись на ручках, словно вот-вот встанет на четвереньки. Кимико ощущала острую печаль, глядя на ребенка, которого она покинула вскоре после рождения. Ей было стыдно, что она так и не смогла полюбить его. Она почти понимала, какую нежность должна была бы испытывать, но не могла представить, как можно умиляться беззубому рту, толстым щекам, слабым конечностям этого беспомощного существа. Йоритомо со свойственной ему прямолинейностью последовал примеру Ким – не слушая более дайме Тсуме, он разложил на столе несколько свитков и погрузился в чтение, пробормотав что-то типа: «Раз уж мое мнение здесь никого не интересует…».
…И люди разочаровываются в ней. Постепенно Кимико совсем отвлеклась от приема, однообразные просьбы получали однообразные отказы, даже не будучи услышанными, и Ким не сразу заметила, что перед ней сидит совсем необычный посетитель. Он был одет небогато, но пахло от него иначе, чем от простолюдинок, движения были очень резкими, а взгляд опасным. На боку у странного человека висела длинная, причудливая трубка для курения опиума. И имя, которым он представился, тоже было странное – человек назвался Слепым Псом, хотя глаза его вовсе не были незрячими. - С вашего позволения, я приступлю сразу к делу, - сказал Слепой Пес, цепко глядя прямо на Кимико. – Мне нужно вывезти из города крупную партию опиума. Думаю, вы не откажетесь помочь мне за определенный процент? Если все пройдет хорошо, мы выручим 100-150 коку за эту ходку. Кимико в ярости вскочила на ноги: - Я не понимаю, почему вы пришли КО МНЕ с этим делом! – воскликнула она.- И я прошу вас немедленно уйти! Я ВООБЩЕ не хочу иметь дел с людьми, подобным вам! - Что ж, - Слепой Пес резко поднялся, его улыбающееся лицо показалось Ким даже еще более опасным, - значит, меня обманули. Видимо, вы носите свое оружие по ошибке. Стремительно и совсем неглубоко поклонившись, Слепой Пес ушёл. -Бенжиро, - позвала Ким, - скажите им, что прием окончен, - и после небольшой паузы добавила. – Мне еще не пора идти на совет?
Кимико принимает просителей, пытаясь представить себя на месте своего мужа, и разочаровывается в людях. Вернувшись из посольства, Кимико обнаружила, что возле дверей занимаемых ею покоев Икома Маничиру толпятся простолюдинки. Они наперебой стали о чем-то просить Ким, и та поспешила скрыться у себя, попросив ронина Бенжиро, охранявшего ее покои, организовать очередь: «Я приму каждую из вас», - Кимико попыталась успокоить расшумевшихся женщин, но едва дверь закрылась за ней, как из коридора раздались крики и шум драки - каждая из просительниц хотела пройти первой… Последующий час заставил Кимико пересмотреть отношение к милосердию, которое раньше она считала одной из трех главных добродетелей самурая. Кимико поняла, что люди, которых она считала простыми, честными, работящими и нуждающимися в наставлении, на самом деле зачастую подлые, мелочные, жадные, сварливые и глупые существа. От всей души желая помочь каждой просительнице в начале приема, Кимико с плохо сдерживаемым отвращением отказывала им в конце. Все они хотели одного: чтобы Кимико переселила солдат на постой к их соседям, освободила их мужчин от работ по ремонту защитных укреплений и перевела на писарские, посыльные и тому подобные должности. Они жаловались друг на друга, препирались, шумели и плохо пахли. Приподнятое настроение, в котором Ким вернулась из посольства, ушло без следа. Более всего Кимико было неприятно то, что она в собственных глазах из друга и защитника простых людей превратилась в чванливую изнеженную самурай-ко, не желающую иметь с ними никаких соприкосновений.
- Теперь вы готовы рассказать мне, что вы знаете о моем оружии? - спросила Ким у Мийоко, когда они возвращались в Тоши Ранбо. - Мне известно немногое, - задумчиво ответила девушка. – Оно фигурирует в сказках, которые рассказывают местные простолюдины, но я их почти не знаю. Мне кажется, что девиз про последнюю справедливость, выбитый на ваших ножнах, они понимают, как готовность убивать высокорожденых самураев, защищая простых людей. Думаю, вы без труда найдете знатока местных преданий в Тоши Ранбо, стоит вам только сообщить прилюдно о своем желании. Сказав это, Мийоко вдруг заговорила с Ким намеками, которые Кимико не захотела понимать. У девушки сложилось впечатление, что Мийоко просит свести ее с людьми, способными на скрытное проникновение и убийство, или даже хочет, чтобы Кимико сама совершила нечто подобное. - Если я и знала такого человека прежде, - категорически отрезала Ким, - то сейчас у меня нет таких знакомых. Мийоко сразу же прервала принявший опасный оборот разговор. - Кто надоумил вас говорить со мной об этом? – поинтересовалась Ким тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и Мийоко назвала имя Бенкей-сана. - На улицах Тоши Ранбо ко мне подходят странные люди, - продолжила Кимико, - они разговаривают со мной, но я не понимаю их речи, и предлагают мне какие-то подарки и деньги… - Мне не известно тайное наречие преступного мира, - ответила Мийоко, - но я знаю, что вы, без сомнения, у них в авторитете. Возможно, именно из-за вашего но-дачи. Ким погрузилась в молчание, обдумывая услышанное. Наконец, впереди показались стены Тоши Ранбо.
Наконец, Акодо Вару призвала послов семьи Тсуме и огласила им свое решение: - Возвращайтесь к своему дайме и передайте, чтобы он подготовился к нашему нападению. Но прежде чем покинуть наш лагерь, Кимико-сан, я вызываю вас на поединок. Легким движением открытая ладонь Кимико взлетела и замерла над рукоятью ее меча, словно бы предлагая подарок – как это было принято среди дуэлистов Какита. - Мы будем биться на конях, в доспехах, по три стрелы у каждого, - продолжила Вару-сан, и вежливая улыбка Кимико сменилась выражением негодования. - Разве вам не известно, что искусство Iaijutsu принято как основное для разрешения споров в Империи? – спросила девушка, стараясь сохранять спокойствие. - Это неважно. Вы находитесь в моем лагере, и я не позволю покинуть его живым человеку, носящему такое оружие, - безапелляционно отрезала чуи Львов, бросив выразительный взгляд на но-дачи Кимико. В тонко проведенной дискуссии, Ким удалось убедить Вару драться пешими и не использовать луки и стрелы. Поединок двух самурай-ко закончился, едва начавшись. Одним ударом Кимико сумела сразить закованную в полный доспех противницу. Не убирая но-дачи, Ким оглядела окруживших ее Львов. Энергия чи словно бы струилась по лезвию ее клинка, готового к битве. Но в следующий момент из палатки командующего вышел Акодо Хиротоши. В вежливых словах он выразил уважение Кимико и сказал, что теперь он принимает командование над войском. - И теперь я прошу вас передать Тсуме Рецу-сану мое решение, - и молодой Лев огласил приказ к отступлению. Только тогда Кимико осознала смысл происходящего. Ее вовсе не пытались убить в лагере врага. Вару-сан не могла отдать приказ отступать, но Хиротоши-сан уже был обесчещен и обречен на смерть. Взяв на себя ответственность, он спас жизни сотням самураев клана Льва.
Тайша Кигруа, уезжая, передал командование над пехотой чуи Акодо Вару. Ее лицо становилось все мрачней по мере того, как Кимико излагала официальную позицию Тсуме Рецу относительно случившегося. Она спросила Ким о том, как погибли тайша Акодо Кигура, магистрат Икома Маничиру и его йохимбе Матсу Кадири. Ким не составило труда ответить, потому что все трое были убиты ее рукой. Кимико передала Вару дайшо павших командующих. Чуи приказала поместить Ким и Мийоко под охрану, пока она не примет решение.
Несколько часов Ким провела в томительном ожидании. Мийоко беззаботно растянулась на полу окруженной конвоем палатки и заснула. Закрыв глаза, Кимико погрузилась в медитацию.
Вскоре три всадника покинули Тоши Ранбо: Мийоко, одетая в красивую форму Тсуме, на боевом пони, Кимико на простой лошадке, реквизированной у горожан, одетая в легкий доспех ашигару, но с верным но-дачи в заплечных ножнах, и Акодо Хиротоши на боевом пони, наряженном в цвета Львов. Кимико вернула пленнику его вакидзаши. В очередной раз Ким заметила странный взгляд, который люди бросали на ее но-дачи. - Мийоко-сан, - решила прояснить ситуацию Кимико, - вы хотите что-то сказать о моем оружии? Но Мийоко категорически отказалась разговаривать на эту тему. - Всем известна ваша … решительность, - пояснила она свой отказ, - и я не хочу обсуждать с вами ваше оружие, когда вы в таком настроении. Некоторое время самураи ехали в тишине. - Я прошу простить меня за грубое обращение, которому вы подверглись, - нарушила молчание Кимико. – Я не должна была позволять Йоритомо-сану… - Не беспокойтесь об этом, - спокойно ответил Хиротоши. – Некоторое неудобство мне доставило лишь то, что меня держали в камере с пленными Дамасу, и я видел, как их, одного за другим, уводили на казнь, ожидая решения собственной судьбы. Но это был приказ вашего дайме, и вам не за что извиняться. - Я везу с собой вашу катану и дайшо вашего отца и магистрата Икома Маничиру-сана. Я передам их командующему, когда мы приедем в ваш лагерь. Глядя на хладнокровного Хиротоши, Кимико чувствовала щемящую печаль. Она понимала, что вскоре он совершит сеппуку из-за бездарного поражения, который потерпел его отряд. - Быть может, я чем-то могу помочь вам? – спросила девушка. - Вы хотите помочь мне? – удивился молодой Лев. – Не стоит. Я признателен вам уже за то, что вы позволили мне с достоинством совершить это путешествие. А вы так спокойны. Вы думаете, вам удастся вернуться живой? - Я не боюсь смерти, - улыбнулась Ким и прочла одно из своих стихотворений. - Ваш цикл «Осенний Соловей» очень хорош, - Кимико сперва приняла эти слова за простую любезность, но Хиротоши прочел на память несколько хайку, написанных ею после путешествия с Акодо Тотури. Молодые самураи продолжили путь, дружески беседуя.
Ненене, про Йоритомо - это же спойлер - то, до чего отчеты еще не дошли, но что было сыграно. Следующий кусок Если не из общей ленты читать, то в принципе последовательность видна...
Я думала точно так же. Но в вики написано, что нет. Слэш - это только гейский / А пэйринг - это то самое образование пар... Вот про слэш Вот про пэйринг: Пейринг (англ. pairing) — графа обычно используется для любовных жанров фанфика, описывающих романтические и сексуальные отношения. Эта строка в шапке позволяет определить, какие персонажи окажутся по ходу действия вовлечены в такие отношения. Пары записываются через косую черту — слэш (Первый персонаж/Второй персонаж), обычно инициатор отношений (либо активный партнер) пишется первым.
Ты заставляешь меня читать вики и расти над собой До сих пор я думала, что слэш - это когда создается пара из персонажей, не являвшихся парой в каноне. Ну, например, Йоритомо/Кимико.
Но теперь и я знаю, что слэш - это только про мальчиков И не всякий пэйринг - это слэш.
Черные брови Ким как бы намекают на то, что она - крашенная блондинка Ичиро - готичен, Отокан - безумен, а у Арисы красные ленточки - знак Алых Журавлей
И тут ворота распахнулись, и за стены Тоши Ранбо в строгом порядке выехала тяжеловооруженная конница с самим тайши Акодо Кигура во главе. При виде львиных грив, развивающихся на шлемах конных самураев, при звуках их боевых кличей, я почувствовала обреченность. Рядом со мной Джинава, изрубленный врагами, упал, выпустив из рук знамя. На секунду мне показалось, что это конец. Но это был и мой звездный час, та самая возможность, о которой я мечтала, отправляясь на войну – шанс вызвать на дуэль тайши врага. Я понимала, что раненая Ариса не сможет в одиночку защитить знамя, чувствовала, что я сама едва ли смогу выстоять в поединке, но решение было принято. Нне колеблясь более, я вышла вперед, срывая маску и глядя в глаза Акодо Кигура. Перекрывая шум битвы, во всю силу своих легких я прокричала формальный вызов. Я увидела, как узнавание в его взгляде сменилось обреченностью и вслед за тем решимостью. Акодо Кигура спешился, на ходу отбросил бесенто, я воткнула в землю но-дачи. Поклонившись, мы встали напротив друг друга. Мгновения растянулись, казалось, вечность умещалась между ударами сердца. Я не смогла почувствовать своего врага, и лишь увидела, как расширились его глаза, вглядывающиеся в меня. Выдох. Вдох. В тот момент я была готова к смерти, как никогда прежде. Мой удар был быстр, как всегда, но я больше думала о своей защите и совсем не думала о чистом ударе. Моя катана прорубила доспех Льва, но этого было недостаточно. Я заставила себя взглянуть в глаза врага, когда он ударил меня в ответ. Я едва держалась на ногах, и не иначе как форчуны сохранили мне жизнь. Меч Кигура-сана не задел меня. Моя полная ярости атака решила исход дела.
В этом раунде Йоритомо снова значительно превзошел Кигуру на броске бэттла. Джинава отправился в аут после броска повреждений. В поединке с Акодо Кигура у Кимико было -25 на все. У Кигура не было повреждений, но не было и войдпоинтов . У Кимико был последний «родной» войд поинт и три дополнительных (за Топазового Чемпиона). Ким тратит войд на ассесменте и проигрывает. Тратит войд на фокус, и набирает всего на 3 успеха больше, чем у Кигура, несмотря на специализацию в фокусе и бонусы на фокус семьи Какита. Я принимаю решенье не тратить войд в атаку или повреждения, а пустить его в дефенс, прекрасно понимая, что с одного удара я врага не убью, а его удара мне не пережить. Кигура промахивается (после первого удара Ким он уже в -20). Ким переходит в фулл атак стэнс и применяет One strike two cuts, тратя последний войд поинт в попадание. Попадает впритык по ТНу (60, учитывая все минуса) – в первый раз ровно 60 и 61 на втором ударе.
Поклонившись поверженному тайши, краем глаза я увидела, как упала, сраженная конниками, Ариса, как взлетела над Тоши Ранбо желтая ракета Юджи, означающая его победу в стенах замка и готовность поддержать нуждающийся в помощи отряд, слышала победные крики Богомолов, врывающихся в ворота Битв, видела, как конники Кигура обращаются в бегство.
Вскоре, окрыленные победой, самураи трех отрядов встретились на центральной площади города. Цитадель была пуста, мы увидели лишь трупы последних защитников города, вероятно, убитых Соколами Юджи. Флаги Тсуме взлетели над Тоши Ранбо.
Увидев, что Джинава, охраняющий флаг, едва держится на ногах, я бросилась к нему на помощь. Нас было трое против девятерых. Ариса, Джинава и я поразили атакующих нас ашигару, но моим третьим противником оказалась с ног до головы закованная в броню, размахивающая но-дачи и яростно кричащая Матсу. Кажется, именно она была йохимбе поверженного мной Икома Маничиру. Я была сильно ранена в схватке с безумно отважной самурай-ко. Зато и ход боя был переломлен.
В этом раунде Йоритомо значительно первзошел Акодо Кируга. Кимико получила 3 кубика повреждений, Джинава и Йоритомо по два. В бою Кимико использовала технику One strike two cuts (Kakita Bushi 4) и full attack stance. Так же был заявлен сплит, чтобы провести 3 удара, вместо двух. Бой с Матсу буши 4 ранга длился 2 раунда. В результате Кимико вышла в -33 хитах, суммарно с усталостью и доспехом она имела -25 на все.
Внезапно я оказалась лицом к лицу с магистратом Икома Маничиру. Мое сердце забилось быстрее. Маничиру-сан тоже смотрел на меня, и в нем не было страха. Я немедленно бросила ему вызов, и Магистрат, рассмеявшись, принял его: - Что ж, покажи мне твою стойку, ронин! Как только я заняла позицию, улыбка на лице Маничиру сменилась оскалом ярости. Бросив катану обратно в ножны, он взялся за но-дачи. - Вам бы стоило оставаться дома и писать стихи! – воскликнул он, атакуя меня. Была ли честь в победе, одержанной мною над бардом? Стоит ли говорить, что мои удары достигли его прежде, чем его но-дачи завершило свой полет? Стряхнув кровь поверженного врага, я оглядела поле боя. Завершился первый раунд масс комбата. В нем генерал Акодо Кигура перебросал Йоритомо (сразу скажу, что оба генерала тратили войд поинты на броски бэттла во всех раундах). Кимико получила 5 дайсов повреждений, 1 точку Славы и дуэль. В сражении с Икома она выиграла инициативу и, атакуя из центр-стойки с помощью Strike without thoughts (Kakita Bushi 5 rank) нанесла 2 удара – первый с пятью райзами для сплита и второй с финтом, убив своего противника. Йоритомо получил 4 дайса повреждений, 1 славу и героическую возможность. Джинава получил 3 дайса повреждений, 2 глори и героическую возможность – pick up the banner. Кубики повреждений кидались довольно мягко, и после резиста доспехами (у Кимико – полный доспех, у Йоритомо – волшебный полный доспех, Джинава без доспеха) и траты войда (кому надо было) повреждения были такие: Кимико 11, Йоритомо 8, Джинава 3.
Вдруг тишину ночи взорвал единый рык сотен глоток: «Лев! Лев! Лев! Лев!», а по стенам Тоши Ранбо словно бы пронеслась огненная змея. Я видела, как с каждым львиным рыком вздрагивал и бледнел Джинава. В этом бою я освободила его от обязанностей йохимбе и просила Арису защищать меня. Мне казалось, что она не переживет это сражение, если я не буду присматривать за ней. Лучники на стенах крепости зажгли свои стрелы. - Вперед! – скомандовала я Летящим Перьям и бросилась в атаку. Мы бежали, стремясь скорее преодолеть открытое пространство между лесом и стенами Тоши Ранбо. Лучники выстрелили, и горящие стрелы вонзились в землю, освещая нападающих. Теперь едва ли не каждая стрела Львов находила свою цель. Ворота Славы удерживали 50 ронинов лучников и 100 ашигару под руководством магистрата Икома. Я успела заметить, как бешено схлестнулись наемники Йоритомо со спешенными самураями Акодо у ворот Битв, услышала взрыв, сотрясший рыночные ворота и открывший их копейщикам Мийоко. Потом моя собственная битва полностью поглотила меня. Многие мои воины пали убитыми или ранеными. Мы несли огромные потери. Я видела, как Джинава сеет смерть своим страшным мечом, поющим кровавую песню.
Действительно, все командиры уже собрались и были готовы выслушать рассказ о том, как Кимико и Мийоко съездили в посольство.
Когда Тсуме Рецу заговорил о дальнейших планах, Йоритомо с негодованием перебил его:
- Наши дела здесь закончены! – воскликнул он, поднимаясь. – Мы хотим получить свои деньги! Нам предстоит большой переход, и мы должны поспешить, если хотим отплыть до зимних штормов! К тому же, нам (и не только нам, насколько я знаю), поступают другие очень выгодные предложения.
- Моя миссия тоже завершена, - осторожно добавила Кимико, - и я тоже хотела бы уехать.
- Об этом не может быть и речи! – Рецу обвел собравшихся полным ярости взглядом. Его лицо странно подергивалось. – Вы все останетесь здесь как минимум до приезда Имперских Магистратов. А одному из вас, - Рецу пристально посмотрел на Кимико и Йоритомо, - вы уж решите сами, кому, - предстоит убить Магистрата, если он примет не устраивающее нас решение.
Сказанное Рецу шокировало Кимико. От нее ждут, что она убьет Магистрата, члена Императорской семьи? Как такое вообще могло быть правдой? Ким полагала, что теперь все будут решать куртьеры и дипломаты, а не воины.
- Это отдельное дело, и у него совсем другая цена, - тут же ответил Йоритомо. – Не меньше 20 коку за голову.
- Я не буду сейчас обсуждать цену! – отрезал Рецу и вернулся к обозначению дальнейших планов.
Возвращение домой показалось Кимико далекой и призрачной мечтой. Тихо достав свиток с портретом сына, она развернула его, держа на коленях под столом. Ее отец был действительно гениальным художником. Каждый раз, когда Ким смотрела на набросок, ребенок выглядел немного старше и толще. Сегодня он смеялся, лежа на животе и высоко приподнявшись на ручках, словно вот-вот встанет на четвереньки. Кимико ощущала острую печаль, глядя на ребенка, которого она покинула вскоре после рождения. Ей было стыдно, что она так и не смогла полюбить его. Она почти понимала, какую нежность должна была бы испытывать, но не могла представить, как можно умиляться беззубому рту, толстым щекам, слабым конечностям этого беспомощного существа.
Йоритомо со свойственной ему прямолинейностью последовал примеру Ким – не слушая более дайме Тсуме, он разложил на столе несколько свитков и погрузился в чтение, пробормотав что-то типа: «Раз уж мое мнение здесь никого не интересует…».
Постепенно Кимико совсем отвлеклась от приема, однообразные просьбы получали однообразные отказы, даже не будучи услышанными, и Ким не сразу заметила, что перед ней сидит совсем необычный посетитель.
Он был одет небогато, но пахло от него иначе, чем от простолюдинок, движения были очень резкими, а взгляд опасным. На боку у странного человека висела длинная, причудливая трубка для курения опиума. И имя, которым он представился, тоже было странное – человек назвался Слепым Псом, хотя глаза его вовсе не были незрячими.
- С вашего позволения, я приступлю сразу к делу, - сказал Слепой Пес, цепко глядя прямо на Кимико. – Мне нужно вывезти из города крупную партию опиума. Думаю, вы не откажетесь помочь мне за определенный процент? Если все пройдет хорошо, мы выручим 100-150 коку за эту ходку.
Кимико в ярости вскочила на ноги:
- Я не понимаю, почему вы пришли КО МНЕ с этим делом! – воскликнула она.- И я прошу вас немедленно уйти! Я ВООБЩЕ не хочу иметь дел с людьми, подобным вам!
- Что ж, - Слепой Пес резко поднялся, его улыбающееся лицо показалось Ким даже еще более опасным, - значит, меня обманули. Видимо, вы носите свое оружие по ошибке.
Стремительно и совсем неглубоко поклонившись, Слепой Пес ушёл.
-Бенжиро, - позвала Ким, - скажите им, что прием окончен, - и после небольшой паузы добавила. – Мне еще не пора идти на совет?
Вернувшись из посольства, Кимико обнаружила, что возле дверей занимаемых ею покоев Икома Маничиру толпятся простолюдинки. Они наперебой стали о чем-то просить Ким, и та поспешила скрыться у себя, попросив ронина Бенжиро, охранявшего ее покои, организовать очередь: «Я приму каждую из вас», - Кимико попыталась успокоить расшумевшихся женщин, но едва дверь закрылась за ней, как из коридора раздались крики и шум драки - каждая из просительниц хотела пройти первой…
Последующий час заставил Кимико пересмотреть отношение к милосердию, которое раньше она считала одной из трех главных добродетелей самурая. Кимико поняла, что люди, которых она считала простыми, честными, работящими и нуждающимися в наставлении, на самом деле зачастую подлые, мелочные, жадные, сварливые и глупые существа. От всей души желая помочь каждой просительнице в начале приема, Кимико с плохо сдерживаемым отвращением отказывала им в конце. Все они хотели одного: чтобы Кимико переселила солдат на постой к их соседям, освободила их мужчин от работ по ремонту защитных укреплений и перевела на писарские, посыльные и тому подобные должности. Они жаловались друг на друга, препирались, шумели и плохо пахли.
Приподнятое настроение, в котором Ким вернулась из посольства, ушло без следа. Более всего Кимико было неприятно то, что она в собственных глазах из друга и защитника простых людей превратилась в чванливую изнеженную самурай-ко, не желающую иметь с ними никаких соприкосновений.
- Мне известно немногое, - задумчиво ответила девушка. – Оно фигурирует в сказках, которые рассказывают местные простолюдины, но я их почти не знаю. Мне кажется, что девиз про последнюю справедливость, выбитый на ваших ножнах, они понимают, как готовность убивать высокорожденых самураев, защищая простых людей. Думаю, вы без труда найдете знатока местных преданий в Тоши Ранбо, стоит вам только сообщить прилюдно о своем желании.
Сказав это, Мийоко вдруг заговорила с Ким намеками, которые Кимико не захотела понимать. У девушки сложилось впечатление, что Мийоко просит свести ее с людьми, способными на скрытное проникновение и убийство, или даже хочет, чтобы Кимико сама совершила нечто подобное.
- Если я и знала такого человека прежде, - категорически отрезала Ким, - то сейчас у меня нет таких знакомых.
Мийоко сразу же прервала принявший опасный оборот разговор.
- Кто надоумил вас говорить со мной об этом? – поинтересовалась Ким тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и Мийоко назвала имя Бенкей-сана.
- На улицах Тоши Ранбо ко мне подходят странные люди, - продолжила Кимико, - они разговаривают со мной, но я не понимаю их речи, и предлагают мне какие-то подарки и деньги…
- Мне не известно тайное наречие преступного мира, - ответила Мийоко, - но я знаю, что вы, без сомнения, у них в авторитете. Возможно, именно из-за вашего но-дачи.
Ким погрузилась в молчание, обдумывая услышанное.
Наконец, впереди показались стены Тоши Ранбо.
- Возвращайтесь к своему дайме и передайте, чтобы он подготовился к нашему нападению. Но прежде чем покинуть наш лагерь, Кимико-сан, я вызываю вас на поединок.
Легким движением открытая ладонь Кимико взлетела и замерла над рукоятью ее меча, словно бы предлагая подарок – как это было принято среди дуэлистов Какита.
- Мы будем биться на конях, в доспехах, по три стрелы у каждого, - продолжила Вару-сан, и вежливая улыбка Кимико сменилась выражением негодования.
- Разве вам не известно, что искусство Iaijutsu принято как основное для разрешения споров в Империи? – спросила девушка, стараясь сохранять спокойствие.
- Это неважно. Вы находитесь в моем лагере, и я не позволю покинуть его живым человеку, носящему такое оружие, - безапелляционно отрезала чуи Львов, бросив выразительный взгляд на но-дачи Кимико.
В тонко проведенной дискуссии, Ким удалось убедить Вару драться пешими и не использовать луки и стрелы.
Поединок двух самурай-ко закончился, едва начавшись. Одним ударом Кимико сумела сразить закованную в полный доспех противницу.
Не убирая но-дачи, Ким оглядела окруживших ее Львов. Энергия чи словно бы струилась по лезвию ее клинка, готового к битве.
Но в следующий момент из палатки командующего вышел Акодо Хиротоши. В вежливых словах он выразил уважение Кимико и сказал, что теперь он принимает командование над войском.
- И теперь я прошу вас передать Тсуме Рецу-сану мое решение, - и молодой Лев огласил приказ к отступлению.
Только тогда Кимико осознала смысл происходящего. Ее вовсе не пытались убить в лагере врага. Вару-сан не могла отдать приказ отступать, но Хиротоши-сан уже был обесчещен и обречен на смерть. Взяв на себя ответственность, он спас жизни сотням самураев клана Льва.
Кимико передала Вару дайшо павших командующих.
Чуи приказала поместить Ким и Мийоко под охрану, пока она не примет решение.
Несколько часов Ким провела в томительном ожидании. Мийоко беззаботно растянулась на полу окруженной конвоем палатки и заснула. Закрыв глаза, Кимико погрузилась в медитацию.
В очередной раз Ким заметила странный взгляд, который люди бросали на ее но-дачи.
- Мийоко-сан, - решила прояснить ситуацию Кимико, - вы хотите что-то сказать о моем оружии?
Но Мийоко категорически отказалась разговаривать на эту тему.
- Всем известна ваша … решительность, - пояснила она свой отказ, - и я не хочу обсуждать с вами ваше оружие, когда вы в таком настроении.
Некоторое время самураи ехали в тишине.
- Я прошу простить меня за грубое обращение, которому вы подверглись, - нарушила молчание Кимико. – Я не должна была позволять Йоритомо-сану…
- Не беспокойтесь об этом, - спокойно ответил Хиротоши. – Некоторое неудобство мне доставило лишь то, что меня держали в камере с пленными Дамасу, и я видел, как их, одного за другим, уводили на казнь, ожидая решения собственной судьбы. Но это был приказ вашего дайме, и вам не за что извиняться.
- Я везу с собой вашу катану и дайшо вашего отца и магистрата Икома Маничиру-сана. Я передам их командующему, когда мы приедем в ваш лагерь.
Глядя на хладнокровного Хиротоши, Кимико чувствовала щемящую печаль. Она понимала, что вскоре он совершит сеппуку из-за бездарного поражения, который потерпел его отряд.
- Быть может, я чем-то могу помочь вам? – спросила девушка.
- Вы хотите помочь мне? – удивился молодой Лев. – Не стоит. Я признателен вам уже за то, что вы позволили мне с достоинством совершить это путешествие. А вы так спокойны. Вы думаете, вам удастся вернуться живой?
- Я не боюсь смерти, - улыбнулась Ким и прочла одно из своих стихотворений.
- Ваш цикл «Осенний Соловей» очень хорош, - Кимико сперва приняла эти слова за простую любезность, но Хиротоши прочел на память несколько хайку, написанных ею после путешествия с Акодо Тотури.
Молодые самураи продолжили путь, дружески беседуя.
Следующий кусок
Если не из общей ленты читать, то в принципе последовательность видна...
Кто тут у нас знаток вопроса?
Но в вики написано, что нет. Слэш - это только гейский /
А пэйринг - это то самое образование пар...
Вот про слэш
Вот про пэйринг:
Пейринг (англ. pairing) — графа обычно используется для любовных жанров фанфика, описывающих романтические и сексуальные отношения. Эта строка в шапке позволяет определить, какие персонажи окажутся по ходу действия вовлечены в такие отношения. Пары записываются через косую черту — слэш (Первый персонаж/Второй персонаж), обычно инициатор отношений (либо активный партнер) пишется первым.
Ты заставляешь меня читать вики и расти над собой
До сих пор я думала, что слэш - это когда создается пара из персонажей, не являвшихся парой в каноне. Ну, например, Йоритомо/Кимико.
Но теперь и я знаю, что слэш - это только про мальчиков
Йоритомо огромный, а враг, которого они замочили - еще больше.
Таким своего дядьку Хидэеши Ким еще не видела - он явно остепенился после женитьбы на Отомо Йорошику и даже принарядился в цвета императорской семьи
Ты попробуй, там просто совсем
От Тотури я и сама в восторге
Эту группу персонажей нарисовал Владимир Абашкин
Ичиро - готичен, Отокан - безумен, а у Арисы красные ленточки - знак Алых Журавлей
Я понимала, что раненая Ариса не сможет в одиночку защитить знамя, чувствовала, что я сама едва ли смогу выстоять в поединке, но решение было принято. Нне колеблясь более, я вышла вперед, срывая маску и глядя в глаза Акодо Кигура. Перекрывая шум битвы, во всю силу своих легких я прокричала формальный вызов.
Я увидела, как узнавание в его взгляде сменилось обреченностью и вслед за тем решимостью.
Акодо Кигура спешился, на ходу отбросил бесенто, я воткнула в землю но-дачи. Поклонившись, мы встали напротив друг друга. Мгновения растянулись, казалось, вечность умещалась между ударами сердца. Я не смогла почувствовать своего врага, и лишь увидела, как расширились его глаза, вглядывающиеся в меня. Выдох. Вдох. В тот момент я была готова к смерти, как никогда прежде. Мой удар был быстр, как всегда, но я больше думала о своей защите и совсем не думала о чистом ударе. Моя катана прорубила доспех Льва, но этого было недостаточно. Я заставила себя взглянуть в глаза врага, когда он ударил меня в ответ. Я едва держалась на ногах, и не иначе как форчуны сохранили мне жизнь. Меч Кигура-сана не задел меня. Моя полная ярости атака решила исход дела.
В этом раунде Йоритомо снова значительно превзошел Кигуру на броске бэттла. Джинава отправился в аут после броска повреждений.
В поединке с Акодо Кигура у Кимико было -25 на все. У Кигура не было повреждений, но не было и войдпоинтов . У Кимико был последний «родной» войд поинт и три дополнительных (за Топазового Чемпиона). Ким тратит войд на ассесменте и проигрывает. Тратит войд на фокус, и набирает всего на 3 успеха больше, чем у Кигура, несмотря на специализацию в фокусе и бонусы на фокус семьи Какита. Я принимаю решенье не тратить войд в атаку или повреждения, а пустить его в дефенс, прекрасно понимая, что с одного удара я врага не убью, а его удара мне не пережить. Кигура промахивается (после первого удара Ким он уже в -20). Ким переходит в фулл атак стэнс и применяет One strike two cuts, тратя последний войд поинт в попадание. Попадает впритык по ТНу (60, учитывая все минуса) – в первый раз ровно 60 и 61 на втором ударе.
Поклонившись поверженному тайши, краем глаза я увидела, как упала, сраженная конниками, Ариса, как взлетела над Тоши Ранбо желтая ракета Юджи, означающая его победу в стенах замка и готовность поддержать нуждающийся в помощи отряд, слышала победные крики Богомолов, врывающихся в ворота Битв, видела, как конники Кигура обращаются в бегство.
Вскоре, окрыленные победой, самураи трех отрядов встретились на центральной площади города. Цитадель была пуста, мы увидели лишь трупы последних защитников города, вероятно, убитых Соколами Юджи. Флаги Тсуме взлетели над Тоши Ранбо.
В этом раунде Йоритомо значительно первзошел Акодо Кируга. Кимико получила 3 кубика повреждений, Джинава и Йоритомо по два. В бою Кимико использовала технику One strike two cuts (Kakita Bushi 4) и full attack stance. Так же был заявлен сплит, чтобы провести 3 удара, вместо двух. Бой с Матсу буши 4 ранга длился 2 раунда. В результате Кимико вышла в -33 хитах, суммарно с усталостью и доспехом она имела -25 на все.
- Что ж, покажи мне твою стойку, ронин!
Как только я заняла позицию, улыбка на лице Маничиру сменилась оскалом ярости. Бросив катану обратно в ножны, он взялся за но-дачи.
- Вам бы стоило оставаться дома и писать стихи! – воскликнул он, атакуя меня. Была ли честь в победе, одержанной мною над бардом? Стоит ли говорить, что мои удары достигли его прежде, чем его но-дачи завершило свой полет? Стряхнув кровь поверженного врага, я оглядела поле боя.
Завершился первый раунд масс комбата. В нем генерал Акодо Кигура перебросал Йоритомо (сразу скажу, что оба генерала тратили войд поинты на броски бэттла во всех раундах). Кимико получила 5 дайсов повреждений, 1 точку Славы и дуэль. В сражении с Икома она выиграла инициативу и, атакуя из центр-стойки с помощью Strike without thoughts (Kakita Bushi 5 rank) нанесла 2 удара – первый с пятью райзами для сплита и второй с финтом, убив своего противника. Йоритомо получил 4 дайса повреждений, 1 славу и героическую возможность. Джинава получил 3 дайса повреждений, 2 глори и героическую возможность – pick up the banner. Кубики повреждений кидались довольно мягко, и после резиста доспехами (у Кимико – полный доспех, у Йоритомо – волшебный полный доспех, Джинава без доспеха) и траты войда (кому надо было) повреждения были такие: Кимико 11, Йоритомо 8, Джинава 3.
Лучники на стенах крепости зажгли свои стрелы.
- Вперед! – скомандовала я Летящим Перьям и бросилась в атаку. Мы бежали, стремясь скорее преодолеть открытое пространство между лесом и стенами Тоши Ранбо.
Лучники выстрелили, и горящие стрелы вонзились в землю, освещая нападающих. Теперь едва ли не каждая стрела Львов находила свою цель.
Ворота Славы удерживали 50 ронинов лучников и 100 ашигару под руководством магистрата Икома. Я успела заметить, как бешено схлестнулись наемники Йоритомо со спешенными самураями Акодо у ворот Битв, услышала взрыв, сотрясший рыночные ворота и открывший их копейщикам Мийоко. Потом моя собственная битва полностью поглотила меня.
Многие мои воины пали убитыми или ранеными. Мы несли огромные потери.
Я видела, как Джинава сеет смерть своим страшным мечом, поющим кровавую песню.