Доставив поверженных товарищей в госпиталь, Ким и Йоритомо лишь на минуту задержались, чтобы добить находящегося там раненого телохранителя Слепого Пса. Путь кровавой мести привел их в подпольную курильню, принадлежавшую третьему телохранителю, и там тоже не осталось живых после их визита. За главным из охранников Пса самураи отправились на принадлежащую ему ферму. Прежде, чем разделаться с ним, Йоритомо допросил здоровяка и узнал, что Слепой Пес жив и пытается покинуть город и вывезти опиум. Самураи сожгли ферму и поспешили вернуться в Тоши Ранбо. Они успели как раз вовремя, чтобы перехватить караван, к которому присоединился Слепой Пес. Люди с готовностью расступились, вытолкнув вперед прогневавшего Ким наркоторговца. - Будет ли для вас честью убить больного, израненного старика, - прохрипел Слепой Пес, упав на колени перед Кимико. Но та не раздумывая прекратила его существование одним четким взмахом своего меча. Караванщики поспешно скидывали с повозки его тюки, постоянно кланяясь Кимико-сама. Сердце самурай-ко успокоилось. Поблагодарив Йоритомо за помощь, она поспешила в свои покои – смыть кровь и переодеться хотелось просто нестерпимо.
(Помимо душевного спокойствия и бодрости духа, Кимико и Йоритомо получили по 10 кг опиума. Длинную трубку Слепого Пса Ким привезет в Кьюден Какита и подарит супругу.)
Едва тяжесть, лежавшая на ее душе, развеялась, Кимико почувствовала обжигающее желание немедленной мести. Девушка попросила Йоритомо, так же впавшего в мрачное настроение от вынужденного простоя, присоединиться к ней в акте бодрящего кровавого насилия. Предводитель наемников сперва был склонен отказаться, потребовав за каждую голову гонорар в 20 коку, но когда Ким рассказала ему свою историю, воскликнул: - Мне известно чувство неутоленной мести. Негодяй, убивший моего отца, сбежал от меня в море! Я пойду с вами! И город умылся кровью.
Кимико, Йоритомо, Ариса и Бенджиро начали свой путь с запертой курильни Слепого Пса, узнав от покрытой татуировками прислужницы, где можно найти его людей. Годжиро, самого крупного из телохранителей Пса, они нашли в местном додзё. Два десятка обнаженных до пояса мужчин занимались силовыми тренировками. Появление самураев было встречено недобрыми взглядами. - Который? – спросил Йоритомо. Ким не смогла сразу ответить, и Богомол, выхватив камы, принялся убивать безоружных здоровяков. - Смерть и кровь! – воскликнула Ким, разя врагов трофейным но-дачи. Бенджиро стоял у двери, не давая никому уйти, а Ариса смертоносной тенью скользила за левым плечом Ким. Выжившие в первые секунды резни бросились к стенам, хватая висящее на них необычное оружие. Ариса прикрыла Ким, собственным телом приняв направленный в нее сокрушительный удар тетсубо. Бенджиро оказался обездвижен обмотавшей его тело цепью кусари-гама. Но вскоре Кимико и Йоритомо остановились, тяжело переводя дыхание, по колено в крови – им больше некого было убивать.
В следующее мгновение ширма, отделявшая комнату сенсея, отъехала в сторону, и Ким с Йоритомо увидели хозяина додзё. Самурай клана Барсука, хранящего древние традиции семьи Хида, был воистину огромен. Даже Йоритомо был ему едва по плечо. Разъяренный гигант с легкостью перекидывал из ладони в ладонь рукоять двуручного молота, которым можно было бы крушить крепостные стены. Ким и Йоритомо, переглянувшись, бросились в атаку. Гигант словно бы не заметил два глубоких пореза, оставленных на его груди мечом Кимико и обрушил свой молот на голову Йоритомо, заставив того опуститься на колено. Пол под Йоритомо прогнулся, однако тот поднялся и нанес гиганту серию ударов камами, которые мелькали в его руках так же быстро, как крылья стрекозы. … Когда изрубленный гигант, наконец, тяжело повалился на пол, Йоритомо приподнял шлем и сплюнул кровью. - Смерть и кровь! – в один голос прокричали победители.
Спустя, как показалось Ким, совсем недолгое время, она услышала спорящие голоса, и вскоре Ариса была вынуждена доложить, что Куванан-сан настоятельно просит встречи с ней. Кимико взяла себя в руки, и придав лицу спокойное выражение, приняла сына Чемпиона клана. Пожалуй, Куванан был единственным человеком в лагере, в присутствии которого Ким не могла испытывать никаких отрицательных эмоций. Он смотрел на нее восторженными глазами, и с его губ не сходила улыбка, о чем бы они ни говорили. Кимико осознавала, какая это ответственность – быть героем в глазах юного самурая. А когда Кимико прочла письма, которые принес ей кузен, мрачное настроение окончательно оставило ее. Ичиро писал ей о любви, отец с восторгом рассказывал о музыкальном слухе, замеченном им у внука, мать делилась волнениями о том, что Ичиро затевает что-то за ее спиной. Муж и мать были полны предчувствиями того, что их власти в Кьюден Какита скоро придет конец, и каждый пытался устроить свое будущее наилучшим образом.
Случившееся в опиумной курильне потрясло Ким. Она почти не переживала из-за своего поражения, но предательство Бенжиро ранило ее. Как мог этот мальчишка скрыть от нее, что между ними назначена дуэль до смерти?! Как он мог, зная об этом, искать ее дружбы! То, чего Ким удавалось избегать до сих пор, неминуемо должно было случиться вскоре – ей предстояло убить человека, к которому она привязалась. Но хуже всего девушка чувствовала себя от правды о том, какое оружие она носила. Все вокруг знали! Вот почему на нее так смотрели в долине Кинтай и в Тоши Ранбо. Но никто не осмелился сказать ей.
В роскошных покоях магистрата Икома Кимико дожидалась исцеленная, наконец, Чикой Ариса. Алая Леди с приветливой улыбкой поднялась при виде Кимико. Между молодыми женщинами, несомненно, происходило что-то в последнее время – непонятное, загадочное и томительное, хранимое в дальних уголках души. Оно проскальзывало во взглядах, случайных прикосновениях, интонациях. Но сейчас Ариса почувствовала стену между ними. - Я прошу вас принять на себя обязанности чуи, - ледяным тоном сказала Кимико. – Убедитесь, что посты расставлены, работы ведутся и во вверенных нам кварталах не происходит никаких беспорядков. И прошу вас, пришлите ко мне человека, которому можно доверить доставку опасного и ценного груза. – Ариса поклонилась, принимая приказы. – Я хочу, чтобы вы остались на ночь в моих покоях. И позаботьтесь о том, чтобы меня никто не тревожил. Я не хочу никого видеть. С ронином, выбранным Арисой, Кимико отправила обратно Акифусе доспех и но-дачи. Оставшись одна, девушка погрузилась в молчание, неподвижная, пойманная в ловушку собственных мыслей.
Кимико второй раз за день получает помощь от того, кого считала врагом, и демонстрирует, что урок прошел для нее даром.
Дверь на лестницу открылась, но вместо здоровяка Гожиро в нее вошел Дайдоджи Бенкей, кажущийся тенью в своих неизменных черных одеждах. - Какая встреча, - прошипел он своим тихим змеиным голосом. – Ты узнаешь, Слепой Пес? Твоя любимая смесь – ночное молоко и огненный укус, - которой ты отравил стольких людей, встававших у тебя на пути. Но я добавил туда еще один ингредиент. Чувствуешь, как яд разъедает твою глотку, прежде чем попасть в кровь? – Бенкей внимательно смотрел на бьющегося в конвульсиях и кашляющего Слепого Пса. Даже испытывая ужасные мучения, тот был полон ярости, выплевывая вместе с пеной и кровью проклятья и угрозы. Бенкей позвал прислужницу и освободил с ее помощью обоих пленников. Прежде чем развязать Кимико руки, он задал ей несколько вопросов, чтобы убедиться, что она способна контролировать свои поступки. Девушку удивило, что Бенкей способен разговаривать с ней без завуалированных оскорблений. Дайдоджи предложил Ким принять настой, который избавил ее от последствий опьянения, и им же смазал губы ронина Бенжиро. - У нас есть несколько минут до того, как он придет в себя, - произнес Бенкей, убирая флакон с сильно пахнущей жидкостью в складки кимоно. – Вы знаете, кто этот человек? - Ронин Бенджиро? - удивилась Кимико. – Я так понимаю, он Какита в ронинском паломничестве, как и я. И он достойно сражался все это время. - Вы понимаете не совсем верно, Кимико-сан, - произнес Бенкей. – Бенджиро – тот самый ронин, который этой зимой одолел всех дуэлистов Кьюден Какита. Ваш муж постарался удалить его от двора, но он, наверняка, дожидается дуэли с вами, как с йохимбе Ичиро-сана. Выражение лица Кимико никак не отразило ее чувств по поводу этой новости. - Разве вы не хотите убить его сейчас, пока он без сознания? – удивился Бенкей. – В случае с Киншином это оказалось отличным решением проблемы. - Мне так вовсе не кажется, - ледяным голосом отрезала Ким. – И, можете не сомневаться, я с удовольствием приму любой вызов. Если этот мальчик окажется достойным противником, я буду только рада. Кимико была уязвлена тем, что Бенджиро скрыл от нее правду. Но мысль о том, что она может бояться встретиться с ним на дуэли, ее просто возмущала. – Я хотел бы спросить вас о том же, что и этот негодяй, - сменил тему Бенкей, кивнув в сторону корчащегося на полу Слепого Пса. – Как этот меч попал к вам? - Мне передал его старик, по имени Акифуса, в дне пути от долины Кинтай. - И что вы собираетесь делать с клинком дальше? На вашем месте, я бы не стал носить его. - Отошлю обратно, вероятно, - Ким испытывала мучительный стыд, боль и обиду, но старалась сохранять безучастное выражение лица. – Я думаю, мне стоит прекратить его страдания, - Кимико взяла со стола свою катану и подошла к Слепому Псу. - Ну что вы, - прошептал, растягивая слова, Бенкей, - он так оскорбил вас. Не делайте этого. - Он ваш пленник, а не мой. Не мне решать его судьбу, - Ким убрала катану. Девушка подумала о кошмарах, которые, вероятно, вернутся, когда она вернет но-дачи прежнему владельцу. - Насыпьте мне опиума на коку и доставьте в мои покои, - приказала она татуированной прислужнице, единственной живой душе, кроме них самих, оставшейся в курильне. Вскоре Бенжиро пришел в себя. Кимико помогла ему подняться по лестнице. Сев в повозку, молодые люди вернулись в замок. - Я и не думал, что вы такая слабая и нежная…. Так нуждаетесь в защите… - проваливаясь в сон бормотал Бенджиро. – Как вам одиноко на вершине…
Кимико слушает монологи, узнает много интересного, страдает от унижения, но в целом выходит сухой из воды. Тьма понемногу отступила, но Кимико не сразу смогла понять, где она находится, и что с ней случилось. Связанная по рукам и ногам, она висела вниз головой в темном, вероятно подвальном помещении без окон. Бенджиро был все еще без сознания и находился в таком же положении. Голова ужасно болела и кружилась, как от жестоких побоев, так и от недавнего опьянения. Слепой Пес высокомерно смотрел на пленников. Он курил свою длинную трубку и прохаживался перед ними быстрым шагом, постоянно пребывая в движении, чем только усиливал барабанный бой в ушах Ким. Взяв в руки но-дачи последней справедливости, он с благоговением провел рукой по лезвию. - Как такой великий клинок мог попасть в руки такого ничтожества, как ты? Ты хоть знаешь, что за меч ты носила? – Слепой Пес снова принялся прохаживаться перед пленниками, куря трубку. Его движения становились все более резкими и стремительными, а речь изобиловала непонятными Ким словами и оборотами. Она понимала диалект, на котором он говорил, лишь частично. – Возможно, он старше самих Ками! Им сражались предводители огров, вновь и вновь восстававших против власти Фу Ленга. В руки людей он попал более пятисот лет назад, когда Сун Тао отбывал срок – что бы потом не наврали о возвышенных причинах его пребывания там - на Стене Каю. Клинок перековали под человеческую руку, и Хида дайме отдал его Сун Тао. Но когда он умер, совершив много подвигов во имя свободы простого народа, его ученик Терумуто решил раздать копии его учения семи «великим кланам», - Слепой Пес презрительно сплюнул себе под ноги. – Вы считаете, что отравив свою кровь ядом Ками стали чем-то лучше нас?! Слабые, ничтожные, высокомерные выскочки! Клинком владели величайшие герои, и каждый из них убил немало высокорожденных самураев, защищая простой народ. И сейчас, - Пес снова с благоговением коснулся пальцами лезвия, - он в моих руках… Нет, я не думаю, что достоин! Но я подберу ему подходящего хозяина! Наркоторговец в последний раз затянулся и, поняв, что трубка пуста, сделал знак прислужнице заменить ее. Раскурив новую трубку, Слепой Пес посмотрел в глаза Ким, и в его взгляде читалась неприкрытая угроза: - Но прежде, - сказал он, приблизившись к девушке вплотную, - я хочу услышать, как он попал в твои изнеженные самурайские руки. - Я ничего вам не скажу, - устало произнесла Ким. Стук крови в ушах стал нестерпимо громким, девушка чувствовала, что вот-вот снова провалится в небытие. - Что ж, я так и думал, - Пес оскалился в пугающей улыбке и резко развернулся. - Тогда приступим к пыткам. Гожиро! Негодяй крикнул, вызывая своего подручного, и вдруг закашлялся. Изо рта у него пошла пена, Слепой Пес двумя руками схватился за горло, выронив трубку, и, продолжая кашлять, упал на пол.
Кимико получает первый урок о пользе осторожности, вреде пьянства и том, что нельзя недооценивать простолюдинов. А так же знак внимания от врага, считающего себя ее учеником и последователем. Кимико решила не теряя времени навестить Слепого Пса в опиумной курильне и передать ему приглашение Юджи. Ариса и Джинава все еще были в госпитале, и Ким попросила Бенджиро составить ей компанию. - Мне кажется, мы с вами учились вместе? – Ким решила прямо прояснить этот вопрос, прежде чем положиться на него. - Да, я выпускник Дуэльной Академии Какита, - кивнул тот. Она не стала одевать доспех, но взяла с собой верное но-дачи. Молодые самураи шли по городу, и Ким казалось, что сами улицы смотрят на нее.
Юные дуэлисты заняли отдельный кабинет в курильне и заказали для начала токкури саке и по трубке опиума. - И передайте Слепому Псу, что я жду его, - велела Ким покрытой с ног до головы татуировками девушке, принявшей их заказ. Там, где пьют саке, зарождается дружба. Ким чувствовала, что и на этот раз старая поговорка не обманула. Беседа текла легко и непринужденно. - Сенсей приглашал вас в дома гейш после занятий? – поинтересовалась Ким. От выпитого по ее телу разлилось приятно тепло, а каждая затяжка делала мир вокруг немного ярче, - Да, и поверьте, это весьма сомнительное удовольствие – слушать сетования пьяного мастера. - Думаю, все же менее сомнительное, чем чувствовать свою ущербность, понимая, что каких бы успехов я не достигла в тренировках, его внимание будет принадлежать ученикам более свободных нравов, - Ким покачала головой, прогоняя дурные воспоминания и улыбнулась, показывая свое ироничное отношение к сказанному. – Впрочем, теперь все это уже не важно. Давайте я угощу вас «тройным ударом», рецепту которого научил меня Тошимоко-сан? Но только в конце вечера, сейчас мне предстоит небольшой разговор с местным хозяином.
Слепой Пес без церемоний вторгся в их уединение, окруженный четырьмя крупными охранниками. Со злобным, чванливым, презрительным выражением на лице он подошел к столику, крутя между пальцами монету в пять бу. Ким отложила трубку, собираясь начать разговор, но Слепой Пес перебил ее. Резким движением он бросил монету в чашечку с саке, стоящую перед Ким. - Вышвырните их отсюда! Самурайским выскочкам не место в моем заведении, - Слепой Пес надменно посмотрел на молодых ронинов. Ким поднялась, выхватывая но-дачи. Бенджиро саке и опиум сильно ударили в голову, и он, встав, не сумел удержаться на ногах и повалился под стол. Слепой Пес снял с пояса длинную трубку, привлекшую внимание Ким еще в их первую встречу, и выдул в лицо девушки облако дыма. Знакомое дуновение коснулось ее щеки, растрепав волосы и защитив от едкого дыма. «Мамоно?», - пронеслось в голове у Ким. Стремительно взмахнув трубкой, как мечом, Слепой Пес выбил но-дачи из рук самурай-ко. Ким выхватила катану, но ее первый удар не достиг цели. (Слепой Пес выигрывает инициативу. Заявка Ким – full attack stance, one strike two cuts,5 райзов для сплита на первом ударе. Промах. Второй удар – успешно на 50 пойнтов дамага.)Девушка сумела поразить лишь одного из нападающих, прежде чем остальные телохранители Слепого Пса схватили ее.
Иногда достаточно просто спросить. Поиски монокля приводят Ким к неожиданному открытию. Видя, что Юджи действительно поглощен делами, Кимико решила сама расспросить Арису, стоявшую на часах в день ее прибытия в долину Кинтай, не видела ли она чего-нибудь или кого-нибудь подозрительного. Алая Леди все еще находилась в лазарете, отходя от тяжелых ранений, полученных в бою за Тоши Ранбо. Самурай-ко стали вслух проговаривать все, что помнили о том дне. - Ронин Бенджиро стоял со мной на часах, - вспоминала Ариса. – И там еще был монах… Бродил вокруг несколько дней, хотел наняться к Рецу, но после вашего приезда я его больше не видела. В то утро он еще точно был там. Кимико почувствовала, как ее сердце, сжавшись, выбилось из ритма. - Вы помните его имя? - Шина, кажется. Какита Шина, принявший сомнительные дары Стелящейся Тьмы! До того, как Тьма коснулась его, он был неизменным соперником Ким во всех делах, учебе, дуэлях, борьбе за внимание сенсея и влияние в классе, блистательным, ярким, харизматичным и неизменно колким и едким в адрес девушки. Шина сорвал первый поцелуй с губ юной ученицы Академии, о чем Кимико никогда не хотелось бы вспоминать. Шина был единственным, кто сумел победить ее на дуэли. Он сбежал из монастыря, в который его поместил Тошимоко, и Кимико ждала встречи с ним, но не думала, что она случится так скоро. - Если вы когда-нибудь снова увидите его, не подавайте виду, но сразу же сообщите мне, хорошо? – Кимико взяла Арису за руку и посмотрела ей в глаза, стараясь донести до нее всю важность этой просьбы. Ариса кивнула. Ее тонкие пальцы сжали ладонь Ким. - Я попрошу Чику-сан, чтобы она уделила вам свое внимание, - сказала Кимико и вскоре выполнила обещанное. А так же отправила Джинаве бутылку отличного саке из запасов Икома Маничиру.
Точки над i в вопросах лояльности. Когда совет, наконец, был закончен, Ким подошла к Дайдоджи Юджи. - Юджи-сама, - вежливо обратилась к нему девушка, - я хотела бы получить дальнейшие распоряжения. Я подчиняюсь вам, а не Тсуме Рецу-сану. - Я пока не могу отпустить вас, - сказал предводитель Соколов. – Давайте дождемся приезда Магистрата. Кимико рассказала о ему о визите Слепого Пса и его предложении. - Возможно, вас это заинтересует, - предположила девушка. - Возможно, - кивнул Юджи. – Приведите его ко мне.
Еще один совет... Отъезд откладывается, Йоритомо впадает в ярость, а Ким - в меланхолию. Действительно, все командиры уже собрались и были готовы выслушать рассказ о том, как Кимико и Мийоко съездили в посольство. Когда Тсуме Рецу заговорил о дальнейших планах, Йоритомо с негодованием перебил его: - Наши дела здесь закончены! – воскликнул он, поднимаясь. – Мы хотим получить свои деньги! Нам предстоит большой переход, и мы должны поспешить, если хотим отплыть до зимних штормов! К тому же, нам (и не только нам, насколько я знаю), поступают другие очень выгодные предложения. - Моя миссия тоже завершена, - осторожно добавила Кимико, - и я тоже хотела бы уехать. - Об этом не может быть и речи! – Рецу обвел собравшихся полным ярости взглядом. Его лицо странно подергивалось. – Вы все останетесь здесь как минимум до приезда Имперских Магистратов. А одному из вас, - Рецу пристально посмотрел на Кимико и Йоритомо, - вы уж решите сами, кому, - предстоит убить Магистрата, если он примет не устраивающее нас решение. Сказанное Рецу шокировало Кимико. От нее ждут, что она убьет Магистрата, члена Императорской семьи? Как такое вообще могло быть правдой? Ким полагала, что теперь все будут решать куртьеры и дипломаты, а не воины. - Это отдельное дело, и у него совсем другая цена, - тут же ответил Йоритомо. – Не меньше 20 коку за голову. - Я не буду сейчас обсуждать цену! – отрезал Рецу и вернулся к обозначению дальнейших планов. Возвращение домой показалось Кимико далекой и призрачной мечтой. Тихо достав свиток с портретом сына, она развернула его, держа на коленях под столом. Ее отец был действительно гениальным художником. Каждый раз, когда Ким смотрела на набросок, ребенок выглядел немного старше и толще. Сегодня он смеялся, лежа на животе и высоко приподнявшись на ручках, словно вот-вот встанет на четвереньки. Кимико ощущала острую печаль, глядя на ребенка, которого она покинула вскоре после рождения. Ей было стыдно, что она так и не смогла полюбить его. Она почти понимала, какую нежность должна была бы испытывать, но не могла представить, как можно умиляться беззубому рту, толстым щекам, слабым конечностям этого беспомощного существа. Йоритомо со свойственной ему прямолинейностью последовал примеру Ким – не слушая более дайме Тсуме, он разложил на столе несколько свитков и погрузился в чтение, пробормотав что-то типа: «Раз уж мое мнение здесь никого не интересует…».
…И люди разочаровываются в ней. Постепенно Кимико совсем отвлеклась от приема, однообразные просьбы получали однообразные отказы, даже не будучи услышанными, и Ким не сразу заметила, что перед ней сидит совсем необычный посетитель. Он был одет небогато, но пахло от него иначе, чем от простолюдинок, движения были очень резкими, а взгляд опасным. На боку у странного человека висела длинная, причудливая трубка для курения опиума. И имя, которым он представился, тоже было странное – человек назвался Слепым Псом, хотя глаза его вовсе не были незрячими. - С вашего позволения, я приступлю сразу к делу, - сказал Слепой Пес, цепко глядя прямо на Кимико. – Мне нужно вывезти из города крупную партию опиума. Думаю, вы не откажетесь помочь мне за определенный процент? Если все пройдет хорошо, мы выручим 100-150 коку за эту ходку. Кимико в ярости вскочила на ноги: - Я не понимаю, почему вы пришли КО МНЕ с этим делом! – воскликнула она.- И я прошу вас немедленно уйти! Я ВООБЩЕ не хочу иметь дел с людьми, подобным вам! - Что ж, - Слепой Пес резко поднялся, его улыбающееся лицо показалось Ким даже еще более опасным, - значит, меня обманули. Видимо, вы носите свое оружие по ошибке. Стремительно и совсем неглубоко поклонившись, Слепой Пес ушёл. -Бенжиро, - позвала Ким, - скажите им, что прием окончен, - и после небольшой паузы добавила. – Мне еще не пора идти на совет?
Кимико принимает просителей, пытаясь представить себя на месте своего мужа, и разочаровывается в людях. Вернувшись из посольства, Кимико обнаружила, что возле дверей занимаемых ею покоев Икома Маничиру толпятся простолюдинки. Они наперебой стали о чем-то просить Ким, и та поспешила скрыться у себя, попросив ронина Бенжиро, охранявшего ее покои, организовать очередь: «Я приму каждую из вас», - Кимико попыталась успокоить расшумевшихся женщин, но едва дверь закрылась за ней, как из коридора раздались крики и шум драки - каждая из просительниц хотела пройти первой… Последующий час заставил Кимико пересмотреть отношение к милосердию, которое раньше она считала одной из трех главных добродетелей самурая. Кимико поняла, что люди, которых она считала простыми, честными, работящими и нуждающимися в наставлении, на самом деле зачастую подлые, мелочные, жадные, сварливые и глупые существа. От всей души желая помочь каждой просительнице в начале приема, Кимико с плохо сдерживаемым отвращением отказывала им в конце. Все они хотели одного: чтобы Кимико переселила солдат на постой к их соседям, освободила их мужчин от работ по ремонту защитных укреплений и перевела на писарские, посыльные и тому подобные должности. Они жаловались друг на друга, препирались, шумели и плохо пахли. Приподнятое настроение, в котором Ким вернулась из посольства, ушло без следа. Более всего Кимико было неприятно то, что она в собственных глазах из друга и защитника простых людей превратилась в чванливую изнеженную самурай-ко, не желающую иметь с ними никаких соприкосновений.
- Теперь вы готовы рассказать мне, что вы знаете о моем оружии? - спросила Ким у Мийоко, когда они возвращались в Тоши Ранбо. - Мне известно немногое, - задумчиво ответила девушка. – Оно фигурирует в сказках, которые рассказывают местные простолюдины, но я их почти не знаю. Мне кажется, что девиз про последнюю справедливость, выбитый на ваших ножнах, они понимают, как готовность убивать высокорожденых самураев, защищая простых людей. Думаю, вы без труда найдете знатока местных преданий в Тоши Ранбо, стоит вам только сообщить прилюдно о своем желании. Сказав это, Мийоко вдруг заговорила с Ким намеками, которые Кимико не захотела понимать. У девушки сложилось впечатление, что Мийоко просит свести ее с людьми, способными на скрытное проникновение и убийство, или даже хочет, чтобы Кимико сама совершила нечто подобное. - Если я и знала такого человека прежде, - категорически отрезала Ким, - то сейчас у меня нет таких знакомых. Мийоко сразу же прервала принявший опасный оборот разговор. - Кто надоумил вас говорить со мной об этом? – поинтересовалась Ким тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и Мийоко назвала имя Бенкей-сана. - На улицах Тоши Ранбо ко мне подходят странные люди, - продолжила Кимико, - они разговаривают со мной, но я не понимаю их речи, и предлагают мне какие-то подарки и деньги… - Мне не известно тайное наречие преступного мира, - ответила Мийоко, - но я знаю, что вы, без сомнения, у них в авторитете. Возможно, именно из-за вашего но-дачи. Ким погрузилась в молчание, обдумывая услышанное. Наконец, впереди показались стены Тоши Ранбо.
Доставив поверженных товарищей в госпиталь, Ким и Йоритомо лишь на минуту задержались, чтобы добить находящегося там раненого телохранителя Слепого Пса.
Путь кровавой мести привел их в подпольную курильню, принадлежавшую третьему телохранителю, и там тоже не осталось живых после их визита.
За главным из охранников Пса самураи отправились на принадлежащую ему ферму. Прежде, чем разделаться с ним, Йоритомо допросил здоровяка и узнал, что Слепой Пес жив и пытается покинуть город и вывезти опиум. Самураи сожгли ферму и поспешили вернуться в Тоши Ранбо.
Они успели как раз вовремя, чтобы перехватить караван, к которому присоединился Слепой Пес. Люди с готовностью расступились, вытолкнув вперед прогневавшего Ким наркоторговца.
- Будет ли для вас честью убить больного, израненного старика, - прохрипел Слепой Пес, упав на колени перед Кимико. Но та не раздумывая прекратила его существование одним четким взмахом своего меча. Караванщики поспешно скидывали с повозки его тюки, постоянно кланяясь Кимико-сама.
Сердце самурай-ко успокоилось. Поблагодарив Йоритомо за помощь, она поспешила в свои покои – смыть кровь и переодеться хотелось просто нестерпимо.
(Помимо душевного спокойствия и бодрости духа, Кимико и Йоритомо получили по 10 кг опиума. Длинную трубку Слепого Пса Ким привезет в Кьюден Какита и подарит супругу.)
Едва тяжесть, лежавшая на ее душе, развеялась, Кимико почувствовала обжигающее желание немедленной мести. Девушка попросила Йоритомо, так же впавшего в мрачное настроение от вынужденного простоя, присоединиться к ней в акте бодрящего кровавого насилия. Предводитель наемников сперва был склонен отказаться, потребовав за каждую голову гонорар в 20 коку, но когда Ким рассказала ему свою историю, воскликнул:
- Мне известно чувство неутоленной мести. Негодяй, убивший моего отца, сбежал от меня в море! Я пойду с вами!
И город умылся кровью.
Кимико, Йоритомо, Ариса и Бенджиро начали свой путь с запертой курильни Слепого Пса, узнав от покрытой татуировками прислужницы, где можно найти его людей.
Годжиро, самого крупного из телохранителей Пса, они нашли в местном додзё. Два десятка обнаженных до пояса мужчин занимались силовыми тренировками. Появление самураев было встречено недобрыми взглядами.
- Который? – спросил Йоритомо.
Ким не смогла сразу ответить, и Богомол, выхватив камы, принялся убивать безоружных здоровяков.
- Смерть и кровь! – воскликнула Ким, разя врагов трофейным но-дачи.
Бенджиро стоял у двери, не давая никому уйти, а Ариса смертоносной тенью скользила за левым плечом Ким. Выжившие в первые секунды резни бросились к стенам, хватая висящее на них необычное оружие. Ариса прикрыла Ким, собственным телом приняв направленный в нее сокрушительный удар тетсубо. Бенджиро оказался обездвижен обмотавшей его тело цепью кусари-гама.
Но вскоре Кимико и Йоритомо остановились, тяжело переводя дыхание, по колено в крови – им больше некого было убивать.
В следующее мгновение ширма, отделявшая комнату сенсея, отъехала в сторону, и Ким с Йоритомо увидели хозяина додзё. Самурай клана Барсука, хранящего древние традиции семьи Хида, был воистину огромен. Даже Йоритомо был ему едва по плечо. Разъяренный гигант с легкостью перекидывал из ладони в ладонь рукоять двуручного молота, которым можно было бы крушить крепостные стены.
Ким и Йоритомо, переглянувшись, бросились в атаку. Гигант словно бы не заметил два глубоких пореза, оставленных на его груди мечом Кимико и обрушил свой молот на голову Йоритомо, заставив того опуститься на колено. Пол под Йоритомо прогнулся, однако тот поднялся и нанес гиганту серию ударов камами, которые мелькали в его руках так же быстро, как крылья стрекозы.
…
Когда изрубленный гигант, наконец, тяжело повалился на пол, Йоритомо приподнял шлем и сплюнул кровью.
- Смерть и кровь! – в один голос прокричали победители.
Спустя, как показалось Ким, совсем недолгое время, она услышала спорящие голоса, и вскоре Ариса была вынуждена доложить, что Куванан-сан настоятельно просит встречи с ней.
Кимико взяла себя в руки, и придав лицу спокойное выражение, приняла сына Чемпиона клана. Пожалуй, Куванан был единственным человеком в лагере, в присутствии которого Ким не могла испытывать никаких отрицательных эмоций. Он смотрел на нее восторженными глазами, и с его губ не сходила улыбка, о чем бы они ни говорили. Кимико осознавала, какая это ответственность – быть героем в глазах юного самурая.
А когда Кимико прочла письма, которые принес ей кузен, мрачное настроение окончательно оставило ее. Ичиро писал ей о любви, отец с восторгом рассказывал о музыкальном слухе, замеченном им у внука, мать делилась волнениями о том, что Ичиро затевает что-то за ее спиной. Муж и мать были полны предчувствиями того, что их власти в Кьюден Какита скоро придет конец, и каждый пытался устроить свое будущее наилучшим образом.
Случившееся в опиумной курильне потрясло Ким. Она почти не переживала из-за своего поражения, но предательство Бенжиро ранило ее. Как мог этот мальчишка скрыть от нее, что между ними назначена дуэль до смерти?! Как он мог, зная об этом, искать ее дружбы! То, чего Ким удавалось избегать до сих пор, неминуемо должно было случиться вскоре – ей предстояло убить человека, к которому она привязалась.
Но хуже всего девушка чувствовала себя от правды о том, какое оружие она носила. Все вокруг знали! Вот почему на нее так смотрели в долине Кинтай и в Тоши Ранбо. Но никто не осмелился сказать ей.
В роскошных покоях магистрата Икома Кимико дожидалась исцеленная, наконец, Чикой Ариса. Алая Леди с приветливой улыбкой поднялась при виде Кимико. Между молодыми женщинами, несомненно, происходило что-то в последнее время – непонятное, загадочное и томительное, хранимое в дальних уголках души. Оно проскальзывало во взглядах, случайных прикосновениях, интонациях.
Но сейчас Ариса почувствовала стену между ними.
- Я прошу вас принять на себя обязанности чуи, - ледяным тоном сказала Кимико. – Убедитесь, что посты расставлены, работы ведутся и во вверенных нам кварталах не происходит никаких беспорядков. И прошу вас, пришлите ко мне человека, которому можно доверить доставку опасного и ценного груза. – Ариса поклонилась, принимая приказы. – Я хочу, чтобы вы остались на ночь в моих покоях. И позаботьтесь о том, чтобы меня никто не тревожил. Я не хочу никого видеть.
С ронином, выбранным Арисой, Кимико отправила обратно Акифусе доспех и но-дачи.
Оставшись одна, девушка погрузилась в молчание, неподвижная, пойманная в ловушку собственных мыслей.
Дверь на лестницу открылась, но вместо здоровяка Гожиро в нее вошел Дайдоджи Бенкей, кажущийся тенью в своих неизменных черных одеждах.
- Какая встреча, - прошипел он своим тихим змеиным голосом. – Ты узнаешь, Слепой Пес? Твоя любимая смесь – ночное молоко и огненный укус, - которой ты отравил стольких людей, встававших у тебя на пути. Но я добавил туда еще один ингредиент. Чувствуешь, как яд разъедает твою глотку, прежде чем попасть в кровь? – Бенкей внимательно смотрел на бьющегося в конвульсиях и кашляющего Слепого Пса. Даже испытывая ужасные мучения, тот был полон ярости, выплевывая вместе с пеной и кровью проклятья и угрозы.
Бенкей позвал прислужницу и освободил с ее помощью обоих пленников.
Прежде чем развязать Кимико руки, он задал ей несколько вопросов, чтобы убедиться, что она способна контролировать свои поступки. Девушку удивило, что Бенкей способен разговаривать с ней без завуалированных оскорблений. Дайдоджи предложил Ким принять настой, который избавил ее от последствий опьянения, и им же смазал губы ронина Бенжиро.
- У нас есть несколько минут до того, как он придет в себя, - произнес Бенкей, убирая флакон с сильно пахнущей жидкостью в складки кимоно. – Вы знаете, кто этот человек?
- Ронин Бенджиро? - удивилась Кимико. – Я так понимаю, он Какита в ронинском паломничестве, как и я. И он достойно сражался все это время.
- Вы понимаете не совсем верно, Кимико-сан, - произнес Бенкей. – Бенджиро – тот самый ронин, который этой зимой одолел всех дуэлистов Кьюден Какита. Ваш муж постарался удалить его от двора, но он, наверняка, дожидается дуэли с вами, как с йохимбе Ичиро-сана.
Выражение лица Кимико никак не отразило ее чувств по поводу этой новости.
- Разве вы не хотите убить его сейчас, пока он без сознания? – удивился Бенкей. – В случае с Киншином это оказалось отличным решением проблемы.
- Мне так вовсе не кажется, - ледяным голосом отрезала Ким. – И, можете не сомневаться, я с удовольствием приму любой вызов. Если этот мальчик окажется достойным противником, я буду только рада.
Кимико была уязвлена тем, что Бенджиро скрыл от нее правду. Но мысль о том, что она может бояться встретиться с ним на дуэли, ее просто возмущала.
– Я хотел бы спросить вас о том же, что и этот негодяй, - сменил тему Бенкей, кивнув в сторону корчащегося на полу Слепого Пса. – Как этот меч попал к вам?
- Мне передал его старик, по имени Акифуса, в дне пути от долины Кинтай.
- И что вы собираетесь делать с клинком дальше? На вашем месте, я бы не стал носить его.
- Отошлю обратно, вероятно, - Ким испытывала мучительный стыд, боль и обиду, но старалась сохранять безучастное выражение лица. – Я думаю, мне стоит прекратить его страдания, - Кимико взяла со стола свою катану и подошла к Слепому Псу.
- Ну что вы, - прошептал, растягивая слова, Бенкей, - он так оскорбил вас. Не делайте этого.
- Он ваш пленник, а не мой. Не мне решать его судьбу, - Ким убрала катану.
Девушка подумала о кошмарах, которые, вероятно, вернутся, когда она вернет но-дачи прежнему владельцу.
- Насыпьте мне опиума на коку и доставьте в мои покои, - приказала она татуированной прислужнице, единственной живой душе, кроме них самих, оставшейся в курильне.
Вскоре Бенжиро пришел в себя. Кимико помогла ему подняться по лестнице.
Сев в повозку, молодые люди вернулись в замок.
- Я и не думал, что вы такая слабая и нежная…. Так нуждаетесь в защите… - проваливаясь в сон бормотал Бенджиро. – Как вам одиноко на вершине…
Тьма понемногу отступила, но Кимико не сразу смогла понять, где она находится, и что с ней случилось. Связанная по рукам и ногам, она висела вниз головой в темном, вероятно подвальном помещении без окон. Бенджиро был все еще без сознания и находился в таком же положении. Голова ужасно болела и кружилась, как от жестоких побоев, так и от недавнего опьянения.
Слепой Пес высокомерно смотрел на пленников. Он курил свою длинную трубку и прохаживался перед ними быстрым шагом, постоянно пребывая в движении, чем только усиливал барабанный бой в ушах Ким.
Взяв в руки но-дачи последней справедливости, он с благоговением провел рукой по лезвию.
- Как такой великий клинок мог попасть в руки такого ничтожества, как ты? Ты хоть знаешь, что за меч ты носила? – Слепой Пес снова принялся прохаживаться перед пленниками, куря трубку. Его движения становились все более резкими и стремительными, а речь изобиловала непонятными Ким словами и оборотами. Она понимала диалект, на котором он говорил, лишь частично. – Возможно, он старше самих Ками! Им сражались предводители огров, вновь и вновь восстававших против власти Фу Ленга. В руки людей он попал более пятисот лет назад, когда Сун Тао отбывал срок – что бы потом не наврали о возвышенных причинах его пребывания там - на Стене Каю. Клинок перековали под человеческую руку, и Хида дайме отдал его Сун Тао. Но когда он умер, совершив много подвигов во имя свободы простого народа, его ученик Терумуто решил раздать копии его учения семи «великим кланам», - Слепой Пес презрительно сплюнул себе под ноги. – Вы считаете, что отравив свою кровь ядом Ками стали чем-то лучше нас?! Слабые, ничтожные, высокомерные выскочки! Клинком владели величайшие герои, и каждый из них убил немало высокорожденных самураев, защищая простой народ. И сейчас, - Пес снова с благоговением коснулся пальцами лезвия, - он в моих руках… Нет, я не думаю, что достоин! Но я подберу ему подходящего хозяина!
Наркоторговец в последний раз затянулся и, поняв, что трубка пуста, сделал знак прислужнице заменить ее. Раскурив новую трубку, Слепой Пес посмотрел в глаза Ким, и в его взгляде читалась неприкрытая угроза:
- Но прежде, - сказал он, приблизившись к девушке вплотную, - я хочу услышать, как он попал в твои изнеженные самурайские руки.
- Я ничего вам не скажу, - устало произнесла Ким. Стук крови в ушах стал нестерпимо громким, девушка чувствовала, что вот-вот снова провалится в небытие.
- Что ж, я так и думал, - Пес оскалился в пугающей улыбке и резко развернулся. - Тогда приступим к пыткам. Гожиро!
Негодяй крикнул, вызывая своего подручного, и вдруг закашлялся. Изо рта у него пошла пена, Слепой Пес двумя руками схватился за горло, выронив трубку, и, продолжая кашлять, упал на пол.
А так же знак внимания от врага, считающего себя ее учеником и последователем.
Кимико решила не теряя времени навестить Слепого Пса в опиумной курильне и передать ему приглашение Юджи. Ариса и Джинава все еще были в госпитале, и Ким попросила Бенджиро составить ей компанию.
- Мне кажется, мы с вами учились вместе? – Ким решила прямо прояснить этот вопрос, прежде чем положиться на него.
- Да, я выпускник Дуэльной Академии Какита, - кивнул тот.
Она не стала одевать доспех, но взяла с собой верное но-дачи.
Молодые самураи шли по городу, и Ким казалось, что сами улицы смотрят на нее.
Юные дуэлисты заняли отдельный кабинет в курильне и заказали для начала токкури саке и по трубке опиума.
- И передайте Слепому Псу, что я жду его, - велела Ким покрытой с ног до головы татуировками девушке, принявшей их заказ.
Там, где пьют саке, зарождается дружба. Ким чувствовала, что и на этот раз старая поговорка не обманула. Беседа текла легко и непринужденно.
- Сенсей приглашал вас в дома гейш после занятий? – поинтересовалась Ким. От выпитого по ее телу разлилось приятно тепло, а каждая затяжка делала мир вокруг немного ярче,
- Да, и поверьте, это весьма сомнительное удовольствие – слушать сетования пьяного мастера.
- Думаю, все же менее сомнительное, чем чувствовать свою ущербность, понимая, что каких бы успехов я не достигла в тренировках, его внимание будет принадлежать ученикам более свободных нравов, - Ким покачала головой, прогоняя дурные воспоминания и улыбнулась, показывая свое ироничное отношение к сказанному. – Впрочем, теперь все это уже не важно. Давайте я угощу вас «тройным ударом», рецепту которого научил меня Тошимоко-сан? Но только в конце вечера, сейчас мне предстоит небольшой разговор с местным хозяином.
Слепой Пес без церемоний вторгся в их уединение, окруженный четырьмя крупными охранниками. Со злобным, чванливым, презрительным выражением на лице он подошел к столику, крутя между пальцами монету в пять бу.
Ким отложила трубку, собираясь начать разговор, но Слепой Пес перебил ее. Резким движением он бросил монету в чашечку с саке, стоящую перед Ким.
- Вышвырните их отсюда! Самурайским выскочкам не место в моем заведении, - Слепой Пес надменно посмотрел на молодых ронинов.
Ким поднялась, выхватывая но-дачи. Бенджиро саке и опиум сильно ударили в голову, и он, встав, не сумел удержаться на ногах и повалился под стол.
Слепой Пес снял с пояса длинную трубку, привлекшую внимание Ким еще в их первую встречу, и выдул в лицо девушки облако дыма. Знакомое дуновение коснулось ее щеки, растрепав волосы и защитив от едкого дыма. «Мамоно?», - пронеслось в голове у Ким. Стремительно взмахнув трубкой, как мечом, Слепой Пес выбил но-дачи из рук самурай-ко.
Ким выхватила катану, но ее первый удар не достиг цели. (Слепой Пес выигрывает инициативу. Заявка Ким – full attack stance, one strike two cuts,5 райзов для сплита на первом ударе. Промах. Второй удар – успешно на 50 пойнтов дамага.)Девушка сумела поразить лишь одного из нападающих, прежде чем остальные телохранители Слепого Пса схватили ее.
Видя, что Юджи действительно поглощен делами, Кимико решила сама расспросить Арису, стоявшую на часах в день ее прибытия в долину Кинтай, не видела ли она чего-нибудь или кого-нибудь подозрительного. Алая Леди все еще находилась в лазарете, отходя от тяжелых ранений, полученных в бою за Тоши Ранбо. Самурай-ко стали вслух проговаривать все, что помнили о том дне.
- Ронин Бенджиро стоял со мной на часах, - вспоминала Ариса. – И там еще был монах… Бродил вокруг несколько дней, хотел наняться к Рецу, но после вашего приезда я его больше не видела. В то утро он еще точно был там.
Кимико почувствовала, как ее сердце, сжавшись, выбилось из ритма.
- Вы помните его имя?
- Шина, кажется.
Какита Шина, принявший сомнительные дары Стелящейся Тьмы! До того, как Тьма коснулась его, он был неизменным соперником Ким во всех делах, учебе, дуэлях, борьбе за внимание сенсея и влияние в классе, блистательным, ярким, харизматичным и неизменно колким и едким в адрес девушки. Шина сорвал первый поцелуй с губ юной ученицы Академии, о чем Кимико никогда не хотелось бы вспоминать. Шина был единственным, кто сумел победить ее на дуэли. Он сбежал из монастыря, в который его поместил Тошимоко, и Кимико ждала встречи с ним, но не думала, что она случится так скоро.
- Если вы когда-нибудь снова увидите его, не подавайте виду, но сразу же сообщите мне, хорошо? – Кимико взяла Арису за руку и посмотрела ей в глаза, стараясь донести до нее всю важность этой просьбы. Ариса кивнула. Ее тонкие пальцы сжали ладонь Ким.
- Я попрошу Чику-сан, чтобы она уделила вам свое внимание, - сказала Кимико и вскоре выполнила обещанное. А так же отправила Джинаве бутылку отличного саке из запасов Икома Маничиру.
Когда совет, наконец, был закончен, Ким подошла к Дайдоджи Юджи.
- Юджи-сама, - вежливо обратилась к нему девушка, - я хотела бы получить дальнейшие распоряжения. Я подчиняюсь вам, а не Тсуме Рецу-сану.
- Я пока не могу отпустить вас, - сказал предводитель Соколов. – Давайте дождемся приезда Магистрата.
Кимико рассказала о ему о визите Слепого Пса и его предложении.
- Возможно, вас это заинтересует, - предположила девушка.
- Возможно, - кивнул Юджи. – Приведите его ко мне.
Действительно, все командиры уже собрались и были готовы выслушать рассказ о том, как Кимико и Мийоко съездили в посольство.
Когда Тсуме Рецу заговорил о дальнейших планах, Йоритомо с негодованием перебил его:
- Наши дела здесь закончены! – воскликнул он, поднимаясь. – Мы хотим получить свои деньги! Нам предстоит большой переход, и мы должны поспешить, если хотим отплыть до зимних штормов! К тому же, нам (и не только нам, насколько я знаю), поступают другие очень выгодные предложения.
- Моя миссия тоже завершена, - осторожно добавила Кимико, - и я тоже хотела бы уехать.
- Об этом не может быть и речи! – Рецу обвел собравшихся полным ярости взглядом. Его лицо странно подергивалось. – Вы все останетесь здесь как минимум до приезда Имперских Магистратов. А одному из вас, - Рецу пристально посмотрел на Кимико и Йоритомо, - вы уж решите сами, кому, - предстоит убить Магистрата, если он примет не устраивающее нас решение.
Сказанное Рецу шокировало Кимико. От нее ждут, что она убьет Магистрата, члена Императорской семьи? Как такое вообще могло быть правдой? Ким полагала, что теперь все будут решать куртьеры и дипломаты, а не воины.
- Это отдельное дело, и у него совсем другая цена, - тут же ответил Йоритомо. – Не меньше 20 коку за голову.
- Я не буду сейчас обсуждать цену! – отрезал Рецу и вернулся к обозначению дальнейших планов.
Возвращение домой показалось Кимико далекой и призрачной мечтой. Тихо достав свиток с портретом сына, она развернула его, держа на коленях под столом. Ее отец был действительно гениальным художником. Каждый раз, когда Ким смотрела на набросок, ребенок выглядел немного старше и толще. Сегодня он смеялся, лежа на животе и высоко приподнявшись на ручках, словно вот-вот встанет на четвереньки. Кимико ощущала острую печаль, глядя на ребенка, которого она покинула вскоре после рождения. Ей было стыдно, что она так и не смогла полюбить его. Она почти понимала, какую нежность должна была бы испытывать, но не могла представить, как можно умиляться беззубому рту, толстым щекам, слабым конечностям этого беспомощного существа.
Йоритомо со свойственной ему прямолинейностью последовал примеру Ким – не слушая более дайме Тсуме, он разложил на столе несколько свитков и погрузился в чтение, пробормотав что-то типа: «Раз уж мое мнение здесь никого не интересует…».
Постепенно Кимико совсем отвлеклась от приема, однообразные просьбы получали однообразные отказы, даже не будучи услышанными, и Ким не сразу заметила, что перед ней сидит совсем необычный посетитель.
Он был одет небогато, но пахло от него иначе, чем от простолюдинок, движения были очень резкими, а взгляд опасным. На боку у странного человека висела длинная, причудливая трубка для курения опиума. И имя, которым он представился, тоже было странное – человек назвался Слепым Псом, хотя глаза его вовсе не были незрячими.
- С вашего позволения, я приступлю сразу к делу, - сказал Слепой Пес, цепко глядя прямо на Кимико. – Мне нужно вывезти из города крупную партию опиума. Думаю, вы не откажетесь помочь мне за определенный процент? Если все пройдет хорошо, мы выручим 100-150 коку за эту ходку.
Кимико в ярости вскочила на ноги:
- Я не понимаю, почему вы пришли КО МНЕ с этим делом! – воскликнула она.- И я прошу вас немедленно уйти! Я ВООБЩЕ не хочу иметь дел с людьми, подобным вам!
- Что ж, - Слепой Пес резко поднялся, его улыбающееся лицо показалось Ким даже еще более опасным, - значит, меня обманули. Видимо, вы носите свое оружие по ошибке.
Стремительно и совсем неглубоко поклонившись, Слепой Пес ушёл.
-Бенжиро, - позвала Ким, - скажите им, что прием окончен, - и после небольшой паузы добавила. – Мне еще не пора идти на совет?
Вернувшись из посольства, Кимико обнаружила, что возле дверей занимаемых ею покоев Икома Маничиру толпятся простолюдинки. Они наперебой стали о чем-то просить Ким, и та поспешила скрыться у себя, попросив ронина Бенжиро, охранявшего ее покои, организовать очередь: «Я приму каждую из вас», - Кимико попыталась успокоить расшумевшихся женщин, но едва дверь закрылась за ней, как из коридора раздались крики и шум драки - каждая из просительниц хотела пройти первой…
Последующий час заставил Кимико пересмотреть отношение к милосердию, которое раньше она считала одной из трех главных добродетелей самурая. Кимико поняла, что люди, которых она считала простыми, честными, работящими и нуждающимися в наставлении, на самом деле зачастую подлые, мелочные, жадные, сварливые и глупые существа. От всей души желая помочь каждой просительнице в начале приема, Кимико с плохо сдерживаемым отвращением отказывала им в конце. Все они хотели одного: чтобы Кимико переселила солдат на постой к их соседям, освободила их мужчин от работ по ремонту защитных укреплений и перевела на писарские, посыльные и тому подобные должности. Они жаловались друг на друга, препирались, шумели и плохо пахли.
Приподнятое настроение, в котором Ким вернулась из посольства, ушло без следа. Более всего Кимико было неприятно то, что она в собственных глазах из друга и защитника простых людей превратилась в чванливую изнеженную самурай-ко, не желающую иметь с ними никаких соприкосновений.
- Мне известно немногое, - задумчиво ответила девушка. – Оно фигурирует в сказках, которые рассказывают местные простолюдины, но я их почти не знаю. Мне кажется, что девиз про последнюю справедливость, выбитый на ваших ножнах, они понимают, как готовность убивать высокорожденых самураев, защищая простых людей. Думаю, вы без труда найдете знатока местных преданий в Тоши Ранбо, стоит вам только сообщить прилюдно о своем желании.
Сказав это, Мийоко вдруг заговорила с Ким намеками, которые Кимико не захотела понимать. У девушки сложилось впечатление, что Мийоко просит свести ее с людьми, способными на скрытное проникновение и убийство, или даже хочет, чтобы Кимико сама совершила нечто подобное.
- Если я и знала такого человека прежде, - категорически отрезала Ким, - то сейчас у меня нет таких знакомых.
Мийоко сразу же прервала принявший опасный оборот разговор.
- Кто надоумил вас говорить со мной об этом? – поинтересовалась Ким тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и Мийоко назвала имя Бенкей-сана.
- На улицах Тоши Ранбо ко мне подходят странные люди, - продолжила Кимико, - они разговаривают со мной, но я не понимаю их речи, и предлагают мне какие-то подарки и деньги…
- Мне не известно тайное наречие преступного мира, - ответила Мийоко, - но я знаю, что вы, без сомнения, у них в авторитете. Возможно, именно из-за вашего но-дачи.
Ким погрузилась в молчание, обдумывая услышанное.
Наконец, впереди показались стены Тоши Ранбо.