Советуем ведущему применять эти угрозы, чтобы усилить напряжение сюжета.

О эти брутальные и суровые *дикие миры*. Ведущий запугает вас так, что для монстров работы уже не останется.

Все проверки урона подвержены правилу высшего пилотажа.

Хима вернулась из леса.
Хима играла духа огня. Химу ненавидел весь полигон, палимый солнцем. Можно подумать, что сама Хима от жары не страдает.
Из одной приватной доигровой беседы по поводу загруза на данную игру: «Спасти мир, найти квестовый предмет, выручить потерянного друга, стать круче всех, лав стори и что-то там ещё. Такое разнообразие квестов, что прямо не знаешь, на что забить сразу, а на что, чуть погодя».
В общем-то все эти составляющие могут быть интересными и захватывающими. Но зачастую употребляются как ругательства. Потому что чем дальше в лес, тем ювелирнее нужно относиться к этим элементам.
Как бы там ни было, всё это на данной игре («Точка сборки» по мотивам Кастанеды и много чего ещё) прошло мимо меня. Я же сидела на перекрёстке и вела беседы. философия на играх зачастую становится злом. Но поскольку я не была духом казуистики или ещё чего-то глубоко философского, то у меня было всё просто и чётко. Ну и, конечно, всё закончилось свадьбой. Надо сказать, что свадьба — это тоже такой LARP-троп. Когда нечего делать, начинают играть свадьбы. Впрочем, в данном случае это был красивый последний аккорд, так что в целом тоже неплохо.

Печатный двор — большой постапокалиптический комплекс.
Запах типографской краски, груды обрезков бумаги выше человеческого роста, аккуратно запакованные книжки на паллетах, товарно-транспортные накладные. Всё это так трогательно!
Потом мы стояли в пробке (да здравствует экономический форум), таскали книжки на склад (Хима таскала меньше всех, разумеется) и отмечали первый тираж, пустив бутылку кефира по кругу.
На столе у меня лежит пилотный экземпляр «Фиаско», собранный вручную.

Продолжаем играть по «Savage Worlds».
Что нравится?
Своеобразная эстетика, колоритные персонажи, постепенно закручивающаяся замысловатая интрига, которая обещает вылиться в феерическое фиаско.
Карты. Мне нравятся карты. Во-первых, мне на картах гораздо больше везёт, чем на кубиках. Разумеется, это просто совпадение. Во-вторых, карты ласкают мою психосоматику. Мне нравится тасовать и раскладывать карты.
Техасская дуэль — это красиво. Я участвовала лишь, как третья сторона, которая сдаёт карты. Но это всё равно красиво и здорово. И азартно.
Конфликты по-прежнему разрешаются стремительно. И есть пространство для изящного манёвра.

Что не очень?
У меня возникли ассоациации со старым ДнДэшным кампейном по Четвёрке, который в целом был прекрасен. Но пока мы его играли, вышли три эрраты, и все они затронули моего персонажа. На сей раз мы собирались три раза. И три раза менялись правила игромеханики магии (мастер читал всё больше умных книжек и вносил всё больше корректив). На этом ассоциации с ДнДэшечкой не закончились. У меня сложилось некоторое впечатление, что по идее «Savage Worlds» — это про кино, гловокружительные приключения, красивые ходы, изящные трюки, а не эт-виллы, энкаунтеры и дейлики. Но на большинство изящных ходов минуса порой вырастали настолько, что приходилось прибегать к прокаченному эт-виллу, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Впрочем, надеюсь, это издержки привыкания к системе, а не основной тренд.

Немного заметок по сюжетной части.
Тема страха и ужаса стала актуальна для меня лично, поскольку у персонажа нарисовался делюжен, что он очень страшный, потому что мёртвый. Учитывая, что он по-прежнему выглядит как маленький рыжий ирландец без особых признаков того, что он мёртвый ирландец, делюжен особенно актуален. А если ещё принять во внимание, насколько плохо Хима кидает интимидейт, то фиаско оказывается где-то рядом.


Соответственно, мой персонаж Морис О'Морис — хексслингер и фактически пацифист, несмотря ни на что.
Пит Стивенсон — персонаж Коты. Британец, врач, боккор с белыми дёснами и вообще хороший человек. По велению мистера Стоуна приглядывает за его племянницей Сьюзен Стоун.
Мастер — Аве.

Кота: Хоть я и англичанин, у меня нет претензий к Морису. Потому что мёртвый ирландец — хороший ирландец.

Хима: То есть на самом деле Морису не нужно есть и спать. И у него чисто психологическая зависимость от еды и сна?

Хима: Итак, компания из мёртвого ирландца и британского учёного… я прямо даже не знаю, кто страшнее!

Морис (считая себя жутко страшным, но при этом традиционно провалив чек на интимидейт): Мало того, что вы жульничаете, вы ещё какую-то дрянь подбросили вашему противнику в карман!
Индеец: Ты врёшь!
Противник индейца (достаёт из кармана какую-то тряпицу): И правда подбросил! (получает по морде от одного из друзей индейца и теряет сознание).
Индеец: Я не жульничаю. Как ты смеешь так говорить обо мне? Я вызываю тебя на дуэль.
Морис: Я не дерусь на дуэлях с жуликами.
Индеец и пара его друзей надвигаются на Мориса. Морис телепортируется прочь из таверны в вихре игральных карт. В таверне начинается драка, но уже без участия Мориса.
Чуть позже, когда драка поутихла.
Бармен: Тебе было достаточно сказать, что индеец жульничает, я бы его пристрелил.
Морис: Прости, я погорячился.
Чуть позже, Аве, вспоминая диалог с доком Холидеем (- Теперь я слуа? -
Можо и так сказать.):
— Если я умер, то теперь я слуа?
— Нет, чёрт возьми, ты не слуа, ты мёртвый лепрекон!

Стивенсон (в сторону): Это удивительно. Все меня боятся, негры в этом имении меня боятся, даже белые боятся, потому что я боккор с белыми дёснами, а этот Морис не боится. Что с ним не так?
Сьюзен: Пит, ты должен рассказать о тех духах, которые стали причиной пожара. Ты же боккор, ты должен в этом разбираться.
Морис: Простите, мой вопрос может показаться неуместным. Но вы так часто употребляете это слово, обозначающее не то статус, не то должность. Кто такой боккор?
Сьюзен: Это… это волшебник.
Морис: А-а-а, понимаю.
Стивенсон: Но об этом не принято много говорить.
Морис: Простите, я не ставил своей целью смутить вас.
Стивенсон: Ничего страшного, мы ещё расчитаемся.

Морис: Голодные тени пожрали лошадей. Они бегут света. И только благодаря фонарю, мы сами сумели спастись. Думаю, это демоны. Это не могут быть ши.
Стивенсон: Почему? Ши не едят лошадей?
Морис: Некоторые ши едят лошадей. Но они не бегут в панике, если на них посветить. Он придолжат спокойно пожирать лошадь.

Морис: Мистер Стивенсон, кажется, на втором этаже *лоа* (Морис выучил новое слово, но, чтобы было доходчивее, он всё-таки пояснил), демон то есть.

Стивенсон: Я понимаю, что в мышь этого духа загнать не смогу, поэтому освещаю помоещение магически и высаживаю всю обойму в гуля (бросает кубики, получает успех с неимоверным количеством повышений. Гуль падает заметртво).
Морис: Чудесная магия, мистер Стивенсон!

I'm a charger
That charges through the night
Like an orange bolt of lightning
Passing everything in sight!
I'm the best pal the Duke boys ever had
I'm thunder on the highway looking bad, bad, bad!

I'm a knight
Like the kind in shining armor
With my polished body gleaming
I'm a fighter and a charger...

Прошла четвёртая сессия по «Дэдландам». Чёрт возьми, уже четвёртая! Время летит быстро. События в игре протекают гораздо медленнее, чем я предполагала. Всегда найдётся какая-нибудь на первый взгляд неважная деталь, за которую игроки уцепятся воображением и начнут с упоением в неё играть. Ведущему остаётся лишь откинуться на спинку стула, потягивать чай и получать удовольствие от происходящего. Вообще, скажу я вам, довольно редкое и приятное зрелище, когда игроки, в первую очередь, играют друг с другом, а ведущему остаётся лишь иногда определять сложность проверок навыков и описывать окружающую обстановку, ну и поигрывать неписей (любимых мастерских неписей ТМ). Нет, это не значит, что ведущий не нужен вовсе. Кто же даст героям добротную железную дорогу с её стрелками и развязками, будь то Dixie Rails или Bayou Vermilion? Это лишь значит, что игроки прекрасно выдерживают атмосферу, не вываливаются из ролей, не устраивают трэш-шапито и не вынуждают ведущего чувствовать себя воспитателем в детском саду. Что же в этом такого чудесного и удивительного? Это ведь так и должно быть, верно? Да, безусловно, так и должно быть. Но часто ли бывает на самом деле?

Забавностей на сей раз негусто. И все они скорее атмосферные, чем забавные. Не могу сказать, что меня это сильно огорчает. Но, возможно, огорчит тех, кто привык к подборкам анекдотов по теме…
Действующие лица:
Отец Мордекай (Тельт) — колоритный католический священник, который разит и словом божьим, и револьвером.
Блок по прозвищу Брик (Инкви) — скаут, которому в картах везёт больше, чем в чём бы то ни было ещё. Помощник шерифа.
Джонни Ринго (Аве) — глава банды ковбоев, нет, вообще-то шериф стремительно разрастающегося города Сорроу, представитель закона.
Фауст — бессмертный мэр города Сорроу.
Гробовщик — некая мистическая сущность из Бэдландов, которая заявила, что теперь будет жить в Сорроу.
Шон — химик, который умеет стрелять. Молодой и уже седой.
Грэйс — девушка-сиротка из Сорроу.

Самое начало игры. Игроки вспоминают, что было в прошлый раз и тут же организуют небольшой мозговой штурм…
Джонни: Мы в Дэд Энде пытаемся разобраться с делом инженера. Вроде как его убили не люди Грима.
Отец Мордекай: Да, и пособников Грима мы не нашли, хотя вряд ли кто-то из них честно бы в этом признался даже на исповеди.
Блок: Логично было бы предположить, что пособник, если он и был, то уже уехал из города.
Джонни: В любом случае, надо опросить свидетелей. Наверняка кто-то что-то видел. И посмотреть бумаги. Там тоже могут быть какие-нибудь улики.
Отец Мордекай: Может быть, вообще убийство организовала его дочка и сбежала. Что мы знаем о его дочке?
Блок: Да, надо бы расспросить окружающих о дочке. И ещё было бы правильно поискать… Тьфу, подождите! Ковбои так себя не ведут!
(все трое откидываются на спинки стульев, принимают вальяжно-расслабленный вид)
Джонни: Я думаю, во всём виноваты эти… немцы.
Отец Мордекай: Да, иноверцы. Они не приходили на исповедь.
Джонни: Давайте их допросим. Кто они? Лавочники?
Брик: Да, я ещё думал купить гитару.
Джонни: Вот заодно и гитару купишь. Пошли к немцам.

Задолго до рассвета.
Джонни: Уже утро, пора вставать.
Отец Мордекай: Если сейчас утро, то где же солнце?
Джонни: Солнце, отец Мордекай, сияет в вашей душе. Вставайте и излейте уже его лучи на всех нас.
Отец Мордейкай мгновенно пробуждается и недоумённо смотрит на Джонни.

Грэйс: Я должна вам сказать что-то важное. Возможно, для вас это важно.
Отец Мордекай: Я слушаю тебя, дочь моя.
Грэйс: Когда вы приезжали в первый раз, у меня в комнате прятался человек. Он появился неожиданно. И он весь был в крови. Мне стало его жаль.
Отец Мордекай: Мы искали этого человека всюду и не смогли найти. Ты плохо поступила, что не помогла нам.
Грэйс: Я не знала, что вы его искали. Вы же не заглядывали ко мне в комнату.
Отец Мордекай (тяжело вздыхает. Комната Грэйс — это, пожалуй, единственное место, где этого человека искать не пытались, хоть она и располагалась по соседству с той комнатой, из которой он сбежал): И правда!

Брик всю дорогу мечтает о ремингтоне. И всё никак не может ему добыть. Брику снится странный сон, в котором один старик вручает ему пушку и квест или квест и пушку. Брик просыпается, находит подарочную пушку — кольт уокер сборки самого Кольта.
Джонни: Брик, и всё-таки ты неудачник. Это не ремингтон!

Гробовщик: Я буду жить в этом городе. И пока мой дом стоит, и моё место никто не займёт, в городе не будет ни войны, ни чумы, ни голода.
Джонни: Это здорово, а у вас нет знакомого священника на примете? Городу нужен священник.
Гробовщик: Я поищу.

Джонни: Там у кладбища дом есть.
Фауст: Нет там дома, там развалины.
Джонни: Там есть дом. Короче, там живёт Гробовщик, и пусть его никто не трогает. Он обещал священника найти.
Фауст (явно не в восторге): А… здорово… Теперь у нас живёт Гробовщик… Я рад… Это прекрасно… Вы хоть уточнили, какой священник вам нужен?
Джонни: А что?
Фауст: Ну он приведёт какого-нибудь методиста или лютеранина. Вот отец Мордекай будет рад, да?
Джонни: Скажи Гробовщику, что нам нужен правильный католический священник.
Фауст: Я не пойду к нему! Сам ему скажи. Ты шериф — ты и прыгай.

Брик феерически удачно тянул карты на энкаунтеры. То туза вытянет, то Джокера. Ему бы не скаутом быть, а картёжником. Энкаунтер с Джокером был простой. В том смысле, что все просто в той или иной степени перепугались (и персонажи игроков, и статисты), некоторые даже до падения показателя харизмы на единицу. По чистому везению на кубах не напугался только один непись Шон. Величественный трэйд марк монстр проехал мимо, потому что эта горстка далеко не легенд его интересовала мало.
Шон: Д-джентльмены, а п-почему встали?
Джетльмены, постепенно оправляясь от шока, выразительно смотрят на Шона.
Шон (протягивает частично поседевшему Джонии Ринго флягу. Ринго стал ещё страшнее со своей -6-ой харизмой): Л-ладно, м-молчу.
Позже.
Джонни (бодрится): Только не говорите мне, что это наш Гробовщик священника искал.

Джонни (мечтает): Когда город отстроится, можно будет организовать покерный турнир. И если приедет Док, нет, я его не пристрелю. Я скажу ему: " Я Джонни Ринго, как шериф этого города, требую чтобы вы сдали оружие, мистер Холлидей".

Аве: Господь создал людей разными, полковник Кольт сделал их равными, а полковник Стоун добил оставшихся.

Если подвести итоги, то наши доблестные герои навели некое подобие порядка в Дэд Энде, увели оттуда часть населения в свой не такой уже маленький Сорроу и оттуда направились в Диспэр, по дороге осматривая достопримечательности дэдландского монстрятника. Добравшись до мастерских Dixie Rails, они доблестно перебили диверсантских зомби, но взрыв предотвратить не успели, да и вряд ли смогли бы. Если кто-нибудь скажет, что взрыв рельсов — это проявление мастерских рельсов, пусть он вдумается в это высказывание и найдёт там тавтологию.

Некоторые выдержки из нашей комедии кампании. Приключенцы не устают радовать мозг мастера.
Действующие лица:
Китчали (Ольга) — неутомимый юстициарий, всё ещё отстаивающий интересы Фемиды. И не забывающий о себе, разумеется.
Клод (Аве) — меланхоличный артифишер, который точно знает, как пройти в Библиотеку.
Ами (Вайлдмэйдж) — паладинка богини любви на страже интересов Семьи.
Мастер — Хима.
Мечтатель — артифишер аасимар с растроением личности и другими сайнерскими проблемами. Навигатор «Крылатой кошки»
Эхансилаг — аворал, член команды «Крылатой кошки»
Джи — некий селестиал.
Стрикс — эриния.

Китчали: Я спрошу у них, желают ли они принять зелье забвения и потерять все воспоминания за минувшую неделю, чтобы не помнить обо всём этом позоре и продолжить честно служить империи. Далее, тем, кто согласится принять зелье добровольно, я дам это самое зелье.
Клод: А что будет с теми, кто не согласится?
Китчали: Сначала мы уведём всех, кто согласился добровольно, а потом заставим оставшихся принять то же самое зелье силой.
Клод: Юстициарий и право выбора.

Ами (грозно обращаясь к русалке, которая едва не утащила на дно одного из партийных неписей): Убирайся и не смей трогать моих друзей (указывает рукой на русалку).
Клод (мастеру): Телепортирую русалку в воду, пока та ничего не ответила.
Мастер: Ами пригрозила русалке, пренебрежительно махнула рукой в её сторону, после чего русалка с небывалой скоростью очутилась в воде. Окружавшие Ами путешественники посмотрели на неё с уважением.

Ами: Я осматриваюсь по сторонам, что я вижу? Какие-нибудь символы?
Мастер (далее следует подробное описание мёртвого города): А ещё ты видишь заржавевший металлический щит с изображением красноглазого козла, который пускает из ноздрей дым.
Ами: Это какие-то демонические культы, наверное.
Клод: А что на вывеске написано?
Мастер: На вывеске написано на инфернале. Ты знаешь инфернал, Клод, соответсвенно, читаешь надпись: «Ездовые козлы Брэдфорда — лучшие в городе».

Ами: Это какое-то отражение Олимпа?
Эхансилаг: Да, некоторые боги Олимпа действительно считают, что это лишь жалкое отражение Олимпа, но вообще это Маунт Целестиа.

Мастер: Люди здесь улыбаются. И нет, не потому что они идиоты, а потому что им нравится то, чем они занимаются.

Джи: Это вам надо на четвёртый уровень… круг… слой… ой, то есть на четвёртое небо!
Китчали (наблюдающая за разговором через хрустальный шар): Что-то не нравится мне этот селестиал. Они здесь все такие прибааторенные?
Мечтатель (наблюдающий за разговором через хрустальный шар): А вы думаете, откуда баатезу появились? Это селестиалы в Баатор нападали.

Китчали: Мне не нравится этот селестиал, потому что у него формулировки все какие-то туманные и запутанные.
Мечтатель: Он с альвом долго путешествовал. А альвы по-другому не понимают.

Стрикс: Сестрёнка, твой первый ухажёр пока добивался твоего внимания из аасимара стал почти что планетаром. Ты ждёшь, когда револьвер твоего второго ухажёра превратится в корабельную пушку?

Китчали (в сторону): Это каким прожжёным каттером нужно быть, чтобы постоянно держать в голове, что надо просить дабуса не петь, когда поют все остальные?!

Служитель лунного храма: Боюсь, мы вам ничем не поможем. Но я бы рекомендовал вам обратиться в святилище утренней звезды. Там вам наверняка сумеют помочь.
Клод (наблюдающий за разговором через хрустальный шар): Это он их так изящно к чёрту послал?

Китчали (излагает проблему).
Синеглазый служитель храма утренней звезды: Здравствуйте, меня зовут Сэм. Я знаю, как вам помочь. Однако что мне за это будет?
Китчали: У меня есть немного денег.
Служитель: Меня не очень интересуют деньги.
Китчали: У меня есть волшебный меч.
Служитель (долго и громко смеётся)
Китчали: Вот, например, такой.
Служитель: О, ваше табельное оружие? Это уже интересно.
Китчали: Нет, пожалуй я передумала. (в сторону) Он что, баатезу что ли? Ой, а где Джи?
Мастер: Ты оглядываешься и видишь, что Джи с вами нет.
Китчали: Точно баатезу.

Клод (с видом эксперта): С синими светящимися глазами? О, это был либо Астарот, либо Самаэль.
Китчали (мрачно): Угу, его звали Сэм.

Ами (к ассасину, который едва её не убил): Как тебя зовут.
Ассасин: Я не помню.
Все приключенцы (хором и злорадно): Это дурной знак для тебя.
Клод: Как ты сюда попал?
Ассасин: Я умер и оказался здесь.
Ами: О нет, это лоуфул гудовый дроу-паладин!
Китчали: Представляешь, что с тобой сделает твоё начальство, когда узнает, что ты провалил задание?
Ассасин: Ничего такого, что со мной могла бы сделать дровийская женщина.

Китчали: Я прихожу к выводу, что мне баатезу нравятся куда больше, чем селестиалы. С ними хоть договориться можно.

Посмотрела я на «Маунт Целестию», полистала мануалы, закрыла мануалы, взяла «Божественную комедию» за основу. И, «сдаётся мне, джентльмены, это была комедия».
Прихватила парочку, кажется, троечных гэгов вроде лоуфул-гудовых ассасинов, лоуфул гудово убивающих со спины, несколько намёков из Данте, пару отсылок к Писанию и добавила чуть-чуть истории религии и кое-что из мифологии. Надеюсь, я никого Там не обидела.

А ещё у нас сегодня выпала карточка с «Днём нарративных прав человека». Пока нарративные права не перехватила бабушка, всё было гладко. Вайлдмэйдж несколько раз очень удачно подхватывал описания. Потом Аве и Ольга тоже перестали стесняться. Но когда сюжет закрутился, о том, что можно добавлять свои детали и пользоваться нарративными правами, все, естественно, забыли. Впрочем, это не так уж и важно.

Всякие подробности личной жизни приключенцев, которые не особо интересны вне контекста, буду кидать в сообщество.

Я люблю вас, приключенцы!

По итогам известного фильма и нескольких разных игр Химу пробило на квазикреатив. Как вставить картинку, Хима так и не поняла. Получается какая-то ерунда, возможно, из-за химьей рукикрюкости. Поэтому будет неудобная с
Читать дальше →

Во что вытекла беседа о Судьбах игр к пяти утра. Старые добрые времена. И немного Sentimental.

Хима: Ну в общем да. Старые Добрые времена ТМ.
Кронин: Хреновый мастер с прыщами на морде, тараканами в голове…
Сюжет который идет по кругу уже пятнадцатый раз — «И вот партия села на осликов и потопала в данж вонзать очередное зло… и все знают, что Кронин опять со злом договорится, но делают вид что удивляются». Потому что это блин игра!
Хима: Когда я была маленькая, у меня была любимая игрушка — стрёмная старая резиновая кошечка. Она и сейчас у меня есть. За стеклом стоит. Страх и ужас. У неё ушки и носик закапаны чёрной смолой. Это я дырки заделала, чтобы резина дальше не рушилась. Я была изобретательная, когда была маленькая. Зовут кошечку Мурза. У неё есть муж Барсик. И ещё много кошкородственников. Часть из них потерялась, часть я раздарила. Какие-то остались. Все её детишки — маленькие кошечки — сейчас играют роль миниатюрок на игровом мате и изображают неписей и персонажей игроков.
Но это я в сторону уже ушла.
Так вот. Эта Мурза сейчас стоит за стеклом. Я иногда беру её в руки и стираю с неё пыль. Но я больше не разговариваю с ней, не играю её интриги с Барсиком и с его братом Васькой. Не воспитываю от её имени котят.
Знаешь почему?
Kronin: Beats me…
У меня была здоровенная пенопластовая база с трансформерами и легоконструктами, апгрейжеными при помощи лампочек, электромоторчиков и такой-то-матери…
Хима: Эх… я на даче сколачивала своим котикам дома из деревяшек и выстилала крыши рубероидои и осколками шифера. Делала систему водоснабжения из трубок и баночек. У них там настоящие сады были из лютиков и прочей ботвы. И целая жизнь. Скандалы, интриги, расследования и даже, о, ужас, воровство.
Но если я сейчас каждому из своих игроков выдам по резиновой кошечке и предложу поиграть, на меня посмотрят странно.
Хотя смысл в общем тот же.
Хмм…
А мне нравится идея…