Перечень остальных статей о сеттинге, выстроенный в логическом порядке — тут.

Название: Последний привал
Сеттинг: Алая Буря (манопанк, закрученный вокруг скандинавской мифологии и культуры).
Темы и настроения: хоррор, выживание, боевик.
Термины: Генотрэллы — генетические клоны-рабы. Эрили — делящиеся на ковены маги Мидгарда. Асваны — живые небожители, правящие государством Мидгард и делящиеся на рода. Асванлинги — бастарды асванов. Мары — воплотившиеся ночью людские страх. Алый Шторм — эфирная буря, бич мира. Турсы — генетически сконструированные чудовища на службе Мидгарда.
Вводная: Где-то в готских марках. Недавно род Тюра начал строить новый анклав, Готстен, в захваченных землях готов. Снабжение туда еще не налажено и основной способ доставки товаров — караваны. Дело опасное и долгое. Персонажи — выжавшая после нескольких налетов местных дикарей, маров и чудищ часть каравана. Половина товаров осталась гнить — после боев просто не на чем их везти. Но — остался один рывок, а старшие в караване ведут себя странно: никакие опасности не могут их отговорить подождать. Они спешат — хотя причин на то и не видно.
Важнейшим грузом в караване была капсула-темница с новейшей разработкой ковена Искупительной пытки, опирающейся на нумерологические теории. Она была тайно приобретена родом Тюра для строящегося анклава. Тайно — потому что Тюрлинги опасались попыток саботажа со стороны конкурирующих родов асванов. Что хуже, капсула-темницы Готстен оказалась бракованной, и грозила в ближайшее время выйти из строя. А это обрекло бы все население строящегося анклава на гибель.
Примечание (марозащитные барьеры): крупные анклавы привлекают больше маров, и потому более примитивные способы защиты, используемые дикарями, становятся неэффективны. Но Мидгард открыл способ исправить это, подарив человечеству возможность развиваться. Технология проста и жестока. Обелисками очерчивается определенный периметр, который нужно защитить от вторжения кошмаров. К ним подводятся проводники, по которыми передается специфический тип энергии. Важнее всего — ее источник. В особых лабораториях находятся капсулы жизнеобеспечения, в которых в вечном сне пребывают люди, чьи способности проводить эфир выше допустимых. Психооператоры погружают этих несчастных (кои обычно дети в возрасте от 3 до 15 лет) поддерживают в состоянии нескончаемого кошмарного сна. Инстинктивно пытаясь защититься, эти «мученики» вырабатывают досточно чистую «протективную» энергетику для запитывания марозащитных барьеров. Конечно, разум и тела их изнашиваются быстро и мало кто из них существует в этом нескончаемом кошмаре дольше 3-5 лет.
Состав каравана: Дербиус (мастер)
• Азала ибн Тарим (Fleren) — посол от фракции независимых железнодорожников, путешествующих на бронепоездах, настоящих крепостях. Конкретно ее экипаж-клан имел сильные арабские корни. Отправилась с караваном, чтобы в анклаве заключить соглашение о использовании ее кланом ближайшей ж/д ветки.
• 400001 (Никита) — грифоподобный турс, выбитый Тюрлингами для охраны каравана. Во время предыдущих операций встретился с христианским проповедником и уверовал, задаваясь вопросом: есть ли для него, чудовища, прощение? Есть ли у него, искусственной твари, душа вообще?
• Эрих Гор (SergeyMadvaug ) — эриль ковена Искупительной пытки, занимающегося разработкой марозащитных технологий. Является старшим разработчиком нового принципа функционирования встроенной в капсулу-генератор матрицы, основанного на нумерологии и четких арифметических последовательностях, резонирующих с ноосферой.
• Зеленый (НИП) — генотрелл, выполняющий обязанности надсмоторщика за рабами. Татуированный и пирсингованный подхалим, заботящийся боле всего о том, чтобы угодить хозяину Лиаму и доставить «товар» Готстэн в целости.
• Вандер (НИП) — проводник из фракции Скитальцев, живущих за пределами анклавов братствами, презирающие власть как таковую и готовые рисковать жизнями в диких землях вместо того, чтобы кланяться деспотам.
• Лиам Тюрссон (НИП) — молодой асванлинг (бастард-полубог), надзирающий за караваном и руководящий им от лица своего рода. Непривычен к жестким условиям и опасностям, но неплохо держащийся и делающий все, чтобы не подвести своих родичей.
• 5 рабов-готов (НИП) — захваченный в рабство Мидгардом готы, почти не говорящие на языке мидгардцев, пиджене. В основном — страдают, жалуются и причитают.

Ход игры:
Начинается все с того, что остатки каравана на двух машинах минуют зловещий Моравский массив, обитель двергов и ненавидящих мидгардцев племен славов, и поднимаются на горный перевал. Пред ними простирается унылая каменистая долина, но спуск они начинают не сразу. Вандер поднимает руку и указывает на раскинувшееся внизу поселение. Он сообщает, что последний раз ходил через долину пять лет назад, но тогда тут никого не было. А сейчас… сейчас он не знает, как местные отнесутся к чужакам: сначала стрелять — вполне типичная реакция.
Лиам предлагает отправить вниза на разведку турса (для силового решения), Азалу (для переговоров) и Гора (чтобы тот оценил виднеющиеся по периметру рунные камни и их защиту от мар). Все-таки идти в обход — потерять примерно неделю, да и ночь близится.
Хотя селяне встретили отряд во всеоружии, они не проявили особой агрессивности. Их вышел поприветствовать статный мужчина лет 50 с украшенной рунами алебардой и представился Мидасом Грейтвайсом. Когда же представились и персонажи, он поприветствовал их в Валлейхэвене. Как оказалось, это поселение возникло три года назад и живет за счет проезжающих через долину путников и небольших караванов, так что чужакам тут скорее рады. Пока турс сообщал добрую весть Лиаму и помогал спускаться машинам по опасной тропе, Азала и Гор заводили связи.
Азалу провели в постоялый двор, где она договаривалась о ночлеге, месте для стоянки автомобилей, пище и — славное предвкушение — бани. Тут же она познакомилась с трактирщицей Жанной, бежавшей с запада франкой — и второй женой Мидаса. А еще она повстречала маленькую непоседу Милу, восьмилетнюю дочь Жанны и Мидаса.
Гор тем времени дошел до землянки местной шаманки Велы, поддерживающей рунные защитные камни и занимающейся лечением местных и гостей. Та оказалась женщиной лет тридцати, весьма привлекательной, учитывая условия жизни. С ходу он предложил ей помощь в усовершенствовании руновязи на камнях и уже минут через пятнадцать они вдвоем улучшали защиту на камнях. За этим занятием их и застали спустившиеся товарищи, ведомые турсом. Стоит отметить, что на протяжении всего модуля на турса шыкали, отсылали прочь и шарахались — такова уж природа его вида, аура отвращения.
В постоялом дворе, кроме мидгардского каравана, остановился еще пятак наемников примечательного вида: все как один с раскрашенными лицами. У кого языки пламени лицо охватывают, у кого плачущий огнем череп нарисован. Жанна на осторожные расспросы Азалы рассказала, что этот отряд тут празднует победу над каким-то чудищем в горах да пропивают гельт, что им Мидас за эту услугу выплатил. Все бы ничего, наемники-бандиты, кои неисчислимы, да на турса странно среагировали: кружки подняли, будто бы в его честь. Сказать, что такая реакция на мидгардское чудище была удивительна и непривычна – ничего не сказать.
Навалив 400001 в тарелку подгнившего мяса, картофельных очисток да прочих обрезков, отсадили его в дальний угол ужинать. Зеленый убежал присматривать за рабами, а Вандер, по обыкновению, тоже куда-то задевался. Гор же, даже хмеля не хлебнув, откланялся и сам, оставив Лиама и Азалу одних веселиться. И пока Эрих скрытно, под предлогом игр, сканировал местных детишек на предмет способностей к волшбе (и вызнал, что у малютки Милы таковые есть, да побольше чем у самого эриля), асванлинг да мавританка удалились в баню. Вдвоем. Угу – железнодорожница окрутила Тюрссона, что в Готстэне должен распорядителем дворца стать. Не из искренних чувств – ради связей и влияния.
Гор вернулся на постоялый двор да застал там лишь хозяйку. Только присел, как в дверях показался Скиталец – и к нему спешно. Ясно было с первого взгляда – что-то Вандера беспокоит. Шепотом проводник объяснил, что умеет чувствовать возмущения в эфире – и просит проверить с помощью мидгардской техники, не напрасно ли его беспокойство. Гор отмахиваться не стал и выполнил просьбу Вандера. Его сканеры-прорицатели подтвердили – сильное эфирное возмущение на востоке, где как раз-таки перевал, с которого они час назад спустились. А когда на него взбирались – ничего там не было. Тут-то эриль заподозрил, что идет в долину Алый Шторм. Велел собраться всему каравану, турса отослал созвать местных на площади, а сам прямым ходом к Мидасу. 400001 так и не преуспел – что бы он не говорил, люди от него шарахались, в домах прятались или с оружием прочь гнали. Впрочем, когда Мидас услышал опасения Гора, то старшего сына послал на дозорную вышку в набат бить. Так или иначе, собрались все местные да караванщики, после чего решено было попрятаться в постоялом доме, а мидгардские мобильные барьеры вокруг разместить. Отчаянная мера – и в лучших условия система переносных обелисков была не слишком надежна, а уж под давлением Шторма…
Начались неразбериха и паника. Местные с причитаниями ломились на постой к Жанне, рабы-готы вопили и умоляли взять их собой, мидгардцы перетаскивали свои товары внутрь. Их, сначала, конечно не пускали, но Азала (и 20 гельтов) убедили отдать под хранение подсобку. Вела-шаманка же убежала зарядить рунные камни в надежде, что это хоть немного поможет. И вот, когда суета потихоньку начала спадать, Азала заметила: наемники куда-то девались. Стоило об этом ей остальным сообщить, как из-за города послышалась стрельба, а еще через минут – взрыв. Турс отправился проверить, что происходит; Азала и Гор попытались распределить людей по комнатам так, чтобы освободить себе общий зал; Зеленый готовил рабов и технику к бедствию, Скиталец опять куда-то делся, ну а Тюрссон ходил с бледным лицом и дрожащими руками да не знал, куда себя деть.
400001 быстро долетел до навала, опоясывающего городок, и в прицел снайперской винтовки разглядел вьющийся от одного из камней дымок, пять вооруженных людей и распростершееся на земле женское тело. Гадать, кто были эти бойцы, не пришлось: цветастая раскраска сказала за себя. Надо отметить, что ручному чудищу Мидгарда они сразу не понравились, а сейчас появился и повод. Ни один из них не добежал до турса, хотя их поведение можно было назвать в лучшем случае безумным: даже словив пулю, они пытались упорно ползти вперед, не ища укрытий.
Вернувшись и доложившись, от Гора он получил выговор, что не проверил – это там шаманка лежала? И жива ли она? Решено было отправиться туда уже вместе – дар Велы мог пригодиться. Добравшись до места, они обнаружили холодное тело городской ведуньи и еще живого наемника. Несмотря на раны и грозящую смерть, он лишь смеялся и нес вздор про «Глас, что слышен в Громе» и «Око алое, зрящее души». Безумец, одним словом, из штормопоклонников, как теперь поняли мидгардцы. Культисты, что поклоняются Алым Штормам, идут вслед за ними, иногда – приходят накануне, предвещая явление этой беды и разрушая все сигилы и обереги, что смогут найти. Слухи утверждают, что штормопоклонники и в самом шторме могут идти, не подверженные его пагубному влиянию, и что мары их не замечают. Искушение подобного велико, да вот цена – разум.
Тем временем пики гор, окружающих долину, перестали скрывать алые, пульсирующие небеса. Глядя, как зеленые молнии из скал бьют в небеса, как перекидываются от вершины к вершине, превращая всю долину в окутанную электричеством клетку, все наконец убедились воочию, что Шторм оказался не просто опасениями. Гор же, благодаря обширным знаниям о природе эфира, смог на глаз определить характер этого конкретного возмущения: опасность физических разрушений минимальна. Что, на самом деле, плохая новость… Волны мутаций, безумие, неистовая ярость, неконтролируемое насилие, обострение скрытых пороков, нашествие маров – что-то из этого принесет с собой шторм.
Теперь уже, зная характер надвигающейся беды, он кое-что придумал: усилить мобильный барьер, поставив новые временные проводники из людских костей и дав куда более сильный источник энергии. Насчет последнего у него были лишь нетвердые надежды – но выбора особого не было. С максимальной скоростью добравшись до кладбища, они велели турсу разрывать могилы, сами же собирали кости почивших. Набрав достаточно, в такой же спешке они бросились к постоялому двору, с тревогой наблюдая, как кипящие кровью небеса уже нависли над кругом камней, защищавших поселение.
Внутри Гор быстро объяснил, как соединять кости и как подводить их к обелискам, и загипнотизировал Милу, чтобы успокоить девчонку. Азала же под предлогом разнести жителям алкоголя, чтобы успокоить нервы, выманила Жанну из общего зала. И пока остальные неуклюже пытались исполнить инструкции эриля, сам Эрих спешно настраивал извлеченную из ящика капсулу-темницу. Именно она и была важнейшей частью груза, необходимой Готстэну. Но выбора уже не было…
Тем временем на улице Шторм уже пожрал город, утопил его в красноватой дымке, в неестесвенных свечениях и мерцающих вдали блуждающих огоньках. Турс изо всех сил старался защитить подводящей к обелиску «костяной провод» Азалу, но не мог поспеть всюду. Одна из тварей, напоминающей крупного паука с человеческим лицом на брюхе, достала девушку и разгрызла ей руку до кости. Кое-как отбившись, они смогли отступить вглубь барьера и добраться до постоялого двора.
Казалось, остался последний рывок: Гор собирался поместить Милу в капсулу-темницу, в вечный кошмар, наверняка лишив ее разума, и тем самым спасти город, всех его жителей и, конечно, себя. Пускай это и было больно – поступать так с маленькой девочкой, доверявшей ему, но в ином случае погибли бы все.
И вот когда последний элемент капсулы активирован – сверху спускается толпа из 7 вооруженных местных во главе с Мидасом и Жанной. То ли им слишком страшно стало сидеть в комнатах, то ли они решили помочь окопавшимся внутри чужакам… Мидгардцы пытались убедить их вернуться наверх, Жанна требовала забрать дочь, турс не пускал никого из них ниже, в зал. Гомон и суматоха прервались, лишь когда Тюрссон выстрелил в воздух, после чего перевел пистолет на толпу. Решительно он подошел к Миле и, сжав губы, стараясь не смотреть на нее и не слушать, потащил к Гору. Толпа запротестовала пуще прежнего, и, пока эриль силой запихивал сопротивляющуюся и плачущую Милу в капсулу (один раз даже не выдержав и залепив ей увесистую оплеуху), Тюрссон заявил, что это – единственный шанс на спасение.
Мидас и Жанна с воплями рванули вперед, налегли на турса, пытаясь прорваться к дочери. Тогда-то один из селя поднял пистолет и выстрелил… в спины старейшины и его жены. «Делайте!» — был единственный его комментарий.
Пока Гор соединялся с интерфейсом капсулы и вспоминал свои зачаточные навыки психооператора, Азала прильнула к окну и увидела в красноватом тумане шатающиеся людские силуэты, сжимающие винтовки и автоматы. Кажется, слухи о культистах, бродящих внутри Шторма, оказались правдой. И вот мидгардцы и местные, позабыв о еще неостывших телах Мидаса и Жанны, бросились к окнам, на ходу готовя оружие.
Гор же удачно смоделировал псевдокошмар Милы. Она одна в темном, огромном особняке, где каждая комната – как бальная зала, а мебель будто бы создана для атлантов. И все, чего она хочет – найти папу и маму. Их ускользающие, равнодушные фигуры маячат где-то в другом конце зала. В другом конце коридора. Так близко и так далеко. И она бежит, бежит к ним, захлебываясь слезами, но они не слышат. Не хотят слышать.
Ее жертва была бы не напрасна, если бы Гор смог достаточно долго поддерживать этот кошмар, питающий барьер. Но он не выдержал и рухнул с ног от усталости на третий час ночи. А за окнами бушевал Шторм и гоготали обезумевшие культисты…
Эпилог:
На утро единственной выжившей оказалась Азала. Скиталец Вандер больше никогда никуда не пойдет – его ноги были оторваны выше колен и он истек кровью. Зеленый больше не будет заботиться о рабах – его она нашла запершимся в кладовке и пустившем себе пулю в голову. Пятерых рабов-готов обнаружила у постоялого двора – они пытались спастись, прыгая из окон второго этажа. Эрих превратился в кровавое месиво прямо там, у капсулы, где его тело не выдержало напряжения. Турс распластался около одной из дверей, где до последнего защищал хозяина Турссона. В обожжённой от взорвавшейся винтовке лапе он сжимал крупный католический крест. Его хозяин еще дышал, но ясно было – ему уже не помочь. Последнее, что сказал Лиам – попросил доставить капсулу в Готстэн, иначе всех его обитателей ждет та же судьба.
Скорее всего, выжившие лишились к разума и присоединились к штормопоклонникам. А тех, кто не обезумел, насадили на выросшее на площади дерево из черного металла с ветвями-шипами. Одинокая, раненная, Азала нашла в себе силы перетащить капсулу, не сливая изнутри то желе, в которое превратилась Мила, в машину и отправиться в путь.
Через три дня ее нашел патруль готстэнских солдат-хирдманов. Их капсула-темница вышла из строя ночь назад, и это уже стоило анклаву тысяч жизней. Она все-таки заключила договор, ради которого прошла через весь этот ужас, но благодарность на словах от ярла-правителя так и не превратилась в поблажки или уступки. Слова ведь ничего не стоят, верно?
Психооператоры анклава же стали замечать, что новая капсула иногда то беспричинно барахлит, то будто бы помогает. А те, кто слишком долго и часто подключались к ней, уверяют, что слышат полный боли мужской голос: «Пожалуйста, заберите меня отсюда! Я больше не могу! Прости меня, Мила, прости!».