Red Hedgehog прекрасно понимает, что далеко не всем нравятся вкрапления художественного текста в ролевые книги. Тем не менее, для большинства систем с более или менее четко прописанным сеттингом, такие элементы просто необходимы.
Мы открываем для вас первую страницу 4TOXIC, художественное введение, в мир тоскинов, насилия и Кришны.
Добро пожаловать.

4TOXIC

Миру пришел конец. Эти слова так часто слышались во времена моей молодости, так часто выкрикивались на перекрестках уличными проповедниками, что когда все в действительности произошло – я даже не поверил. Вот я стою на кухне, пытаюсь не пролить дрожащими с похмелья руками кофе, потом что-то где-то глухо гремит, а потом я вижу ее.
Волну. Она была, мать ее, видимой – невооруженным глазом, как в каком-нибудь кино. Она прошла сквозь стены моего дома, сквозь меня, даже через моего долбанного пса Хьюго. А потом все начало взрываться и рушиться. Я сперва подумал, что началась война, и нас бомбят – но потом понял, что ни один придурок не станет сбрасывать снаряды на Пасадину. Мы просто на хер никому не нужны.
Но вот я уже бегу вниз по лестнице, небритый, в халате, с ощущением того, что в моем рту сдохла семья енотов, прижимая к себе жирную таксу Хьюго. Очередной взрыв бросает меня на пол, сверху сыплются осколки стекла, псина хрипит и воет от боли. Его не ранило, он просто корчится рядом со мной, и его маленькие собачьи глазки наполнены такой болью, что даже мне хочется реветь, глядя на него. А потом Хьюго начал расти. Честно, я тогда реально прихерел от этого. Псина продолжала выть, и я прижал его к себе, стараясь не обращать внимания на то, как деформируются его суставы, как рвутся и зарастают вновь мышцы. Я просто схватил его покрепче и побежал дальше. В моей ноге торчал здоровенный кусок стекла, но я заметил это, только когда выбрался из рушащегося дома.
Весь город, на моих глазах, превращался в ад. Люди бежали по улице, а потом вдруг спотыкались, и, падая не землю, разваливались на части. В буквальном смысле – у кого-то голова отделялась от тела, у кого-то в разные стороны падали руки и ноги. Обрубки кричали, визжали и звали на помощь, но я ни чем не мог им помочь. В метре от меня, парень, выползающий из разбитой машины, вдруг начал растекаться по асфальту, словно подогретое мороженное. В здании супермаркета прогремела пара взрывов – столбы, почему-то желто-зеленого пламени поднялись до самых облаков.
Я бежал вперед, а Хьюго, от боли вцеплялся своими когтями в мою грудь. Он рос, и мне было до чертиков больно, но я не мог просто бросить своего единственного друга. Когда мы добрались до старой подземной автостоянки, которую я планировал использовать как бомбоубежище, взрывы стали чуть реже. Люди продолжали выть и стонать, какая-то старушка оказалась распята невесть откуда взятым тополем, но я все равно решил спуститься вниз. Я брел по бетонным ступенькам вниз, освещения не было, и одной рукой осторожно держался за стену.
Оказавшись внизу, я нашел покинутую будку охранника, и забился туда вместе с Хьюго. Пес затих, но его сердце билось, и это меня немного успокоило. Уложив его на пол, я ужаснулся – псина вымахала почти в три раза, и была теперь ростом и массой с доброго боксера. Ума не приложу, как я вообще смог его тащить так долго. Кожа во многих местах облезла, как в том фильме про зомби с Милой Йовович, и были видно красные прожилки мышц. Глаза собаки были закрыты, но когти вдруг стали чудовищно длинными, и, что самое странное – стальными. Нет, правда. Я еще раз осмотрел лапы Хьюго, и убедился, что мне не показалось. Тогда я распустил завязки халата и внимательно взглянул на свою грудь – она все была в длинных кровоточащих порезах. На какое-то время мне стало страшно. А потом я услышал со стороны улицы крики и выстрелы. После внезапной бомбежки – хотя я и не видел в неба ни одного самолета – слишком уж скоро, неестественно скоро, начались беспорядки.

Лэнс Крейг, Экстрасенсорный Крестоносец.