День седьмой с первого спуска в отсутствие рабочего календаря.
Участвовали: муж крови Ререре Тарерарера (и почему никто не может запомнить что-то настолько простое?), муж крови Тейн (он действительно круто дерётся), бывший вор Хеле (по крайней мере, с ним можно ходить в разведку), магичка Элли (особа, склонная по поводу и особенно без повода сходить с ума), неожиданно полезный в местных условиях я, Моана. Потом откуда-то к нам присоединился наш знакомый лодочник Рунгекутта (несмотря на дар внезапных появлений… ладно, об этом позже)
Это был второй спуск (потому что идти через подземелья) искателей в далёкие земли.
Первое впечатление: ВОНЯЕТ! Единственно здравомыслящим человеком среди нас оказалася Тейн, замотавший нос. Впрочем, мы довольно быстро принюхались… но нам показалось, как оказалось. Элли летела впереди, а остальные, включая вашего покойного слугу, плелись сзади. Мы спокойно прошли мимо гриба — кажется, одного из тех, что ещё руку Хеле отгрыз первом походе. По крайней мере, он теперь старался держаться от него подальше. И да, когда мы подошли по стеночке к месту подъёма и запихнули всё ту же вездесущую магичку наверх, случилось неприятное.
К нам прилетела стая мышей. Огромные, в рост человека, хищные твари. Я жаловался на вонь выше? Так вот, эти твари действительно отвратительно пахнут, даже сомневаюсь, что это вообще звери. По крайней мере, того же Хеле действительно пару раз от аромата шатнуло. Тейн действительно потрясающе дерётся. Одну из тварей я, вспомнив все свои немногочисленные занятия с копьём и зажав факел в зубах (Горячо было, но с некоторым количеством практики, как оказалось, вполне ничего. Лучше так всё равно не делать без нужды), проткнул насквозь.
В подвале было скучно. Но вот высунувшись наружу… Воздух, наконец-то! Это не затхлая вонь подземелий и не режущая глаза вонь мышей, это нормальный человеческий воздух с ароматами моря, пресной воды и каких-то пока незнакомых трав. На некоторое время я сдурел, а потом принялся тщательно прочёсывать местность: вдруг что-то важное. Важное нашлось: а именно следы здоровой такой змеи. Кстати, именно моё предположение о том, что змея живёт в абсолютно человеческом (потому что никто более разумный так издеваться над материалом не станет) домике, правда, полуразрушенном, подтвердилось. Но именно что полу: так, часть руины, другая — вполне себе жилое помещение. И в это жилое помещение с настойчивостью, стоящей лучшего применения, пыталась проникнуть Элли, а Рунге пытался её удержать. Я уже собирался накрыть их обоих сетью, но не успел: магичка начала творить какое-то заклятие, а лодочник сбил её подсечкой. Но один из ставней она умудрилась спалить. Ещё одно движение — и угли летят в дом. Подожгли ковёр. Ковёр потушили, в основном усилиями Рунге. Магичка (даже навигатором её ведь не назовёшь), таки обыскала дом… а я имел несчастье наблюдать гигантскую змею. Ну как змею — верхняя часть её была таки женская и весьма симпатичная, даже, пожалуй, красивая.
Но когда у тебя над ухом свистит стрела и втыкается в камень, как-то о красоте не думаешь. Так что я нырнул в высокую здесь траву и весь окружающий разговор слушал оттуда. Вряд ли удалось остаться незамеченным, но я сделал всё, что мог. Проблемой стало лишь то, что в переговорах я, как следствие, не участвовал, а лишь слушал. Змею звали Рилаана, и она ясно дала понять, что к ней не стоит подходить ближе, чем на 20 шагов. Дипломатию свели к «держаться подальше» и обмену подарками: за отданные ей сразу спальник и несколько стрел Элли она вечером на том же месте оставила целый колчан своих — если я верно слушал, более чем хороших.
Но до вечера было ещё далеко. А пока все, включая вылезшего из кустов меня, мы все пошли по дороге вглубь континента. Отвратительное ощущение — совершенно негде спрятаться на дороге, вымощенной камнем, а до ближайшего места, где можно было б разложиться без шансов свести знакомство с местными (теперь я уже уверен в их существовании), несколько тысяч шагов. Но и на дороге нашлось нечто чрезвычайно интересное. Следы огромного когтистого и, судя по всему, горящего, прямоходящего. Он шёл, так что можно было смело предполагать, что гореть для него — нормальное состояние. Он так и не дошёл до места, куда вела дорога, пойдя в обратную сторону.
А мы расположились в одиноком доме у дороги (не могу предположить, зачем такие нужны) перед тем, как выйти в город. Вышли, естественно, мы с Хеле. Вышли мы с Хеле в гости к мертвякам. Честно, я не могу подобрать другого слова для одетых в защитную, как оказалось, одежду из блестящего камня людских костяков. Позже к нам в сем благом начинании присоединилась Элли, неведомо как пробравшаяся мимо многочисленных патрулей. И мы вместе, укрывшись в руинах какого-то здания, наблюдали эти несчастные патрули стандартного размера — четыре копейщика и бронированный мечник. Глаза у них, к слову, голубые, если наличие шагающего без видимой опоры скелета требует других способов узнать.
Так что мы собрались было возвращаться — вместе с Хеле и можно было б пошариться на предмет блестящих штуковин, то наличие слишком любопытной, по её собственному признанию, магички, делает мероприятие слишком рискованным. Так что мы пошли на выход тёмными переулками… и естественно, что второй раз чуда не произошло. Мертвяки её заметили, правда, не догнали — одно короткое заклинание и Элли исчезаает, убегая со скоростью ездового ящера (хочу так уметь). К слову, то, что мертвяки погнались за ней, и привело потом к крайне любопытному результату.
А именно — услышав про блестящий металл, которым снаряжены эти голубоглазики, мужи крови настояли на их избиении. Как следствие, отдуваться, ведя их, пришлось Хеле, Элли поучаствовала, наложив на Рунге заклинание ускорения, а потом ещё и раны заштопала. А я тихо бездельничал, спрятав наши вещи и перебирая ячейки сети. Цестус — хорошая штука, но я не настолько хорошо им владею, чтоб лезть на копья, а сети… я скорее всех запутаю.
Ну а после, собрав всё блестящее и потому тяжело нагрузившись, мы пошли домой. По дороге из важного был оставленный колчан и ушедшие в неизвестном направлении мышиные трупы. Ну как, в неизвестном… если по следам, то выглядело это как съедение на месте. Да уж, на Маута Поре ничто не залёживается.