Так сложилось, что на двух последних играх Гурий, формально представленный, по факту отсутствовал (игрока не было). Поэтому возвращаемся к моим скупым скелетным отчетам.

Серия 3, эпизод 1: Тайны Хаммурапи

Вступление
Фигура на фоне бесконечного звездного неба, облаченная в яркие расшитые одежды, которые развеваются, словно она летит. Шлейф газообразных шарфов и шалей в несколько метров длинной, будто пламя, извиваясь, обвивается и вьется вокруг нее. Танцор в алых одеяниях и длинном шлейфе газовых лент, порхает с облака на облако.
Камера отъезжает: фигура носится под куполом «Алькамаара», и даже пресыщенная местная публика в восхищении задрала головы, а с уст гостей срывается шепот восхищения. Появляется Мерьез Алькан в сопровождении невысокой женщины, завернутой в серые, расшитые золотом, шали. Компаньон, сидящий на входе, почтительно кланяется, и пара направляется через зал в сторону закрытых приватных кабинетов.

Экран темнеет, меняется кадр (слышен нестройный тихий хор голосов, будто бы воющих на разные тона): фигура – худое изможденное тело – на откидной кровати, разметанное постельное белье, сумрак. Над ней кто-то склонился. Лежащий едва слышно хрипит.

Снова «Алькамаар»: крупный план, весь кадр занимает потное лоснящееся лицо Мерьеза, настолько крупно, что заметны даже мелкие оспинки и бугорки кожи. Он тяжело и напряженно дышит, по вискам стекает капля пота, слышно, как слегка жужжит, вращаясь, его кибер-глаз. В помещении полумрак, больше не видно ничего, кроме сумрачного отражения в его искусственном глазе – темной фигуры, сидящей напротив. Мерьез двигает что-то стоящее на столе, в сторону силуэта. Еле разлепляя губы, сипло от волнения хрипит: «Как и договаривались».

Кадр снова меняется: та же кровать, корчащаяся фигура, крохотная, практически как гроб, комната. Становится ясно, что на голове у лежащего подобие прокси-шлема, провода которого ведут к табуле в руках склонившегося. Слышен хрип, на губах у лежащего выступает пена.

Снова «Алькамаар»: отражение в глазах Мерьеза тихим мелодичным голосом отвечает: «Как и договаривались» и протягивает купцу анонимную бирку. На мгновение мы видим руку, держащую бирку – холеная, изящная, с заостренными бриллиантовыми ногтями*.
Экран гаснет
*последний писк моды, вместо ногтей имплантируются ограненные бриллианты, стоимостью от 2-3 миллионов бирров.

22-23 дни 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура, привратная станция «Хаммурапи».
Итак, по прибытию на станцию, у команды образовалось небольшое затишье, которое каждый использовал по-своему: капитан Собан охранял Дидье, заодно осуществляя ревизию его контактов и расписания, на предмет новых покушений; остальные члены зависали в чайхане «Брахани», рассказывая друг другу и другим завсегдатаям различные байки. От Дидье Собан узнает, что у того был информатор, который рассказал ему о каком-то «Лазарете», наводящем ужас на шахтеров, многочисленных исчезновениях среди трудового состава и сокрытии этих фактов, после чего исчез. Через некоторое время, Дидье получил сообщение от своего информатора, с предложением о встрече, на которую информатор так и не явился, а на Дидье было совершено первое покушение. В один из таких спокойных моментов, Гурий получает сообщение от Мерьеза. Тот одет в белую джеллабу, слегка пьян и возбужден, видно, что ему не терпится похвалиться. Гурий узнает на фоне «Алькамаар». Мерьез довольно рассказывает, что он нашел крупного покупателя на «предмет старины» и скоро они получат по «мешку бирров, каждый».

24-26 дни 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура, привратная станция «Хаммурапи».
Через пару дней Абуи (одна из 9 лун газового гиганта Нестеро, на которой добывают лед и поставляют на Кориолис и Дабаран) должна была приблизиться к Хаммурапи, и на станцию устремится поток шахтеров, прогуливающих и пропивающих, заработанные своим потом, бирры.

После нескольких дней отдыха и отсутствия новых покушений на Дидье́, команда приступила к активным действиям. Прежде всего, Ламия устроилось волонтером в местный медпункт, дабы держать руку на пульсе, и по велению ее лика-покровителя Владычицы Слез. Кроме того, она провела опрос среди пары местных шлюх (представив все это дело внеочередным медосмотром) и выяснила, что среди шахтеров ходят слухи о каком-то «Лазарете», которого все опасаются. Ничего точнее выяснить не удалось. После чего, полазила по инфосети станции, значительно наследив там, но не добыв какой-либо информации.
Бабур же, вооружившись автоматическим дробовиком (который переносил по станции в сумке), дневал в офисе Дидье́ вместе с Собаном. После совещания, команда пришла к выводу, что если за покушениями на Собана кто-то и стоит, то это Яси́нтра Гур (колониальный агент). А даже если не так, то стоит покопаться в ее файлах, ведь Дрейфус Ама́ди, покровитель группы, обещал заплатить неплохие деньги за любую информацию о фракционных склоках.
Для этого Бабур, облачившийся в маскировочный костюм, после наступления вечерней стражи, отправился в офис колониального агента. Чтобы обеспечить Ламии прямой доступ, через свой коммуникатор, к компьютеру Ясинтры. Бабур успешно проник внутрь и в этот момент услышал шаги. Ничего не оставалось, кроме как прятаться под стол: в офис вошла Ясинтра. Он увидел как отодвигается кресло и появляются ноги Ясинтры, облаченные в зеленые шаровары. На его счастье, она явно не собиралась задерживаться и садиться за стол (что, несомненно, привело бы к обнаружению Бабура). Ясинтра была крайне недовольна и бурчала себе под нос что-то об управляющей Люпино (управляет ледодобывающей шахтой на Абуи), о Дидье, который лезет не в свои дела, что нужно решать с ним вопрос, и все это ей уже порядком надоело. После чего, она совершила звонок неопознанной женщине, сказала, что скучает и ждет ее возвращения (Ламия моментально решила, что это Эмира-танцовщица) и удалилась. Скачав всю информацию, за ней удалился и Бабур.
Попытка разобраться в нагромождении бухгалтерских данных, официальных документах и переписке ни к чему не привела. Поэтому команда решила слить массив Дидье, за небольшое дополнительное вознаграждение.
Вся эта идиллия была прервана командором Баширом – главой службы безопасности станции, который явился в офис Дидье и застал там Бабура (он слегка на взводе) с автоматическим дробовиком, нацеленным на дверь. Дело в том, что служба безопасности станции обнаружила трупы Гатора и Фары, а также следы попытки взлома Ламии в инфосети. И решила, что все это дело рук команды «Самума». Лишь благодаря дипломатическим способностям капитана и влиянию Дидье, они остались на свободе и не были выдворены со станции (однако, автоматический дробовик конфисковали и на многочисленные попытки вернуть его, вежливо, но непреклонно отвечали: конечно, перед вашим отлетом).

27 день 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура, привратная станция «Хаммурапи». Абуи в зоне «Хаммурапи».
Лишь проснувшись, команда поняла, что на станции что-то изменилось: с верхних уровней слышались пьяные вопли, иногда раздавались выстрелы и женские крики. Ламия моментально отправилась в медотсек, по пути получив немного стресса (из-за пьяных криков в свой адрес и приставаний). Медотсек преобразился: на полу была кровь и рвота, приемные покои забиты пострадавшими (охранники, шахтеры, несколько местных). Ламия носилась как сумасшедшая, помогая станционному медикургу, при этом умудрившись допросить нескольких раненных шахтеров: трое пациентов слыхали о каком-то «Лазарете», но отказались разговаривать на эту тему.
Внезапно гаснет свет и врубаются красные аварийные лампы: по словам Дидье, такое иногда бывает на Хаммурапи — это реактор ушел в перезагрузку.
А в это время, в его офисе, на дверь обрушивается ужасающий удар. Дидье и Собан баррикадируются в дальнем углу офиса, а Бабур замирает слева от двери. Еще один сильнейший удар сокрушает дверь и в ней появляется пробоина, сквозь которую видно нападающих: это пяток шахтеров, один из которых вооружен силовым молотом. Собан вскидывает вулкан-пистолет и отправляет одного из нападающих к праотцам. Через дыру в двери летит бутылка с зажигательной смесью.
В этот же момент, Ламия чувствует, что ее тело начинает потихоньку терять вес. Видимо, начинает сбоить система искусственной гравитации, от ее ранних попыток взлома систем станции и перегрузки реактора. Ламия забирается под кровать, чтобы не испытывать проблем, если гравитация отключится, подрубается с табулы к инфосети и пытается перезапустить систему, чтобы восстановить силу тяжести.

В офисе Дидье кипит бой, тела нескольких шахтеров с простреленными головами устилают пол, один из них визжит, катаясь по полу и пытаясь сбить пламя. Пара шахтеров, вооруженных цепями и ножами, обрушивают удар за ударом на загнанных в угол капитана и Дидье. Бабур зажат в другом углу и отмахивается от здоровяка с молотом. Дидье падает на землю, сраженный ударом, Собан сильно ранен, как и Бабур.

Ламии удается восстановить работоспособность системы жизнеобеспечения, Собан вытаскивает на себе беспомощного Дидье, а Бабур, свалив своего противника, обращает остальных нападающих в бегство, после чего прячет силовой молот в вентиляции, дабы вернуться за ним позже. Появляется командор Башир, вызванный чуть ранее Дидье: он с ужасом взирает на произошедшее и предоставляет команде конвой до медотсека.

27-28 дни 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура, привратная станция «Хаммурапи». Абуи в зоне «Хаммурапи».
Команда запирается на корабле. Бабур и Ламия совершают вылазку, для допроса шахтеров, проговорившихся о «Лазарете». Найдя одного из них, они устраивают допрос, после чего Бабур убивает его, дождавшись, когда Ламия уйдет. Шахтер рассказывает, что «Лазарет» — это какая-то станция, на орбите Абуи, куда отправляют пострадавших. Шахтеры шепчутся, что в глубинах Абуи что-то произошло несколько сегментов назад.
Дидье, временно проживающий в кают-кампании, сообщает, что расшифровал часть записей, используя сведения, добытые группой. Без них, он бы просто не понял, что искать. Действительно, около трех сегментов назад, на Абуи прибыло оборудование для глубинного бурения, чтобы вскрыть более глубокие пласты. Однако, уже спустя несколько недель, оборудование было списано как негодное, а глубинная штольня законсервирована. После этого эпизода, на Абуи начали исчезать шахтеры. Такое бывало и раньше: несчастные случаи, преступность, бегство – несколько десятков человек за сегмент. Но тут цифры превысили все разумные пределы, до нескольких сотен, в первые пару недель. Именно в этот момент, на орбите Абуи начинает использоваться «Лазарет» — незадокументированная станция, для лечения «пострадавших». Команда получает ее координаты.
После небольшого совещания, команда перехватывает несколько сообщений на станцию, после чего, сфальсифицировав одно из них, отправляют на станцию Ламию и Бабура, как «специалистов». Учитывая, что это не военный объект, и станция больше рассчитывает на свою «невидимость», они проникают на борт. Пока их уровень доступа получает верификацию (связь с поверхностью Абуи и ответ займет пару часов), «специалисты» осматривают Лазарет.
К увиденному было трудно подготовиться: судя по данным инфосети, на станции находится около пяти сотен «пациентов». Естественно, никакого лечения над ними не проводятся – бедолаги просто изолированы от остальных шахтеров, а информация о них стирается из баз данных, после чего они окончательно пропадают. Сами пострадавшие заражены какой-то болезнью, постепенно изменяющих их тело и превращающих в обезумевших каннибалов. Ламия записывает почти все, что они встречают, на коммуникатор. После чего напарники покидают станцию.
Посовещавшись, команда принимает решение лететь на Кориолис – информации достаточно, а собранные сведения позволят добиться отставки управляющей Люпино и колониального агента Ясинтры. Дидье оплачивает расчет курса на Кориолис и команда отбывает с Хаммурапи.

29 день 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура
Чего команда абсолютно не учла, так это то, что они сильно наследили на «Лазарете» и происшествие такого масштаба может послужить значительным аргументом в межфракционных спорах. Поэтому, когда «Самум» отчаливает, из порта «Хаммурапи» отправляется короткое сообщение…
В полной готовности, заняв боевые посты, экипаж «Самума» слышит аварийную сирену. Сенсоры корабля обнаружили пуск торпеды от неустановленного корабля. Атакующие с самого начала боя захватывают инициативу. Ведя обстрел из рельсовых орудий и пуская торпеды, они стремительно сближаются с «Самумом». Как назло, на «Самум» обрушивается ворох проблем: сбоит генератор, от чего падает мощность; сбоят сенсоры и отказывает несколько оружейных модулей. Корабль сотрясает прямое попадание торпеды. На мгновение гаснет свет, а когда зажигается красное аварийное освещение – корабль уже мертв. Реактор отключен, компрессионные поля не закрывают многочисленные пробоины, поэтому воздух с ревом рвется наружу из неподвижного корпуса «Самума». Звучит оглушающий удар и корабль сотрясается. Их берут на абордаж.

Стопкадр. Капитан Собан что-то орет Гурию, который безуспешно пытается оживить двигатель; Бабур несется в каюту, за оружием; Ламия пробирается через искрящиеся и покореженные коридоры «Самума» в реакторный отсек; в стыковочном отсеке, по створке шлюза, ползет огненная дорожка резака.

Сцена после титров
Фигура на фоне бесконечного звездного неба, облаченная в белые одежды. Фигура медленно кружит, проворачиваясь вокруг своей оси, но при этом все в ней остается полностью неподвижной.

Кадр меняется: худое истощенное тело на откидной кровати, разметанное постельное белье, сумрак. В комнатушке больше никого нет. Крупным планом мы видим изможденное лицо, искаженное гримасой боли. Это Лавим Тэмм, из уголка рта стекает струйка слюны. Взгляд стеклянных глаз устремлен в пустоту.

Кадр меняется: та же бесконечная звездная пустота, та же вращающаяся, словно в танце, фигура, одетая в белую джеллабу. Кажется, что на полах ее одежды сверкают бриллианты. Весь кадр заполняет искаженное лицо Мерьеза Алькана: его кожа посинела и взбухла, рот, в котором неподвижно торчит обрубок языка, открыт в беззвучном крике, и заполнен висящими каплями крови. Его глаза вырваны – на месте настоящего зияет кровавая дыра, с кристалликами льда, а на месте механического – спутанные искрящиеся проводки и куски мяса.

Кадр меняется (звучит звук шагов): вы узнаете коридор – это Санаторий самаритян на Кориолисе, по коридору, в сторону света, спиной к вам, движется невысокая фигура, завернутая в шали.

Экран темнеет, снова смена кадра: вид сверху, темный зал, границ которого не видно. Небольшой круг света выхватывает девятиугольную плитку, покрывающую пол. На полу на коленях кто-то стоит. Он произносит тихим мелодичным голосом: «Мастер, мы достали первый ключ». В свете видны только руки преклонившего колени. Холеные, изящные, с заостренными бриллиантовыми ногтями, они держат будто бы медленно танцующую статуэтку черной обезьяны.

Кадр меняется: бескрайняя тьма, испещренная звездными точками, почти уже скрывшееся в отдалении, вращающееся тело Мерьеза, на фоне Кориолиса, Куа и солнца. Медленно, но неотвратимо большая тень закрывает свет звезды, погружая экран в темноту.
Конец

Серия 3, эпизод 2: Цветы во тьме

И молвил Вестник: «Иди и найди семя Ликов — Цветок Небес.
Добудь его, и воспрянет гибнущий мир твой, и позабудет о голоде и нужде народ твой».
Но были и другие его слова: «Иди же, но помни, что из скверного семени взойдёт Цветок
Тьмы — смерть и горе будут плодами его».
Сулейман Старец,
Семя Ликов

29 день 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Хамура
Красное аварийное освещение, отключенный реактор, компрессионные поля не закрывают многочисленные пробоины, поэтому воздух с ревом рвется наружу из неподвижного корпуса «Самума». Корабль мертв. Звучит оглушающий удар и корпус сотрясается от абордажной стыковки.
Капитан Собан что-то орет Гурию, который безуспешно пытается оживить двигатель; Бабур несется в каюту, за оружием; Ламия пробирается через искрящиеся и покореженные коридоры «Самума» в реакторный отсек; в стыковочном отсеке, по створке шлюза, ползет огненная дорожка резака.

Первый абордаж за историю «Самума». Команда баррикадируется в шлюзе и встречает шквальным огнем нападающих. Яростная перестрелка заканчивается бегством абордажной команды, в то время как Ламия чудом (хапнув приличную дозу радиации) оживляет реактор «Самума». Пираты не собираются сдаваться и планируют уничтожить корабль. Пока они отстыковываются, Собан приказывает бросить всю энергию на двигатели и, совершив внезапный рывок, корабль отрывается от нападавших. Благо курс входа во врата у команды рассчитан, поэтому прыжок до Куа происходит без проблем.

31 день 2 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Танцор.
Система Куа, «Кориолис».
Передав собранную информацию Дрейфусу и получив обещанное вознаграждение, команда «Самума» получает совет затаиться на время: уж слишком много шума они навели на «Хаммурапи». Собранная информация буквально взорвет инфопространство Третьего Горизонта, значительно повлияв на баланс политических сил.

На этом этапе, команда «Самума» наконец-то обзаводится 5 экзоскафандрами, нехватка которых уже не раз вызывала у героев проблемы.

Кроме того, ребята встречают Бариша, 5 члена команды, который тоже вкладывался в покупку «Самума». Бариш – опытный, но весьма скрытный механик, которого преследует его темное прошлое. Иногда он пропадает на несколько сегментов лишь для того, чтобы с невозмутимым лицом, вновь появится за одним из столиков у Вахиба.

Бортинженер команды «Самум», коротающий время на борту в бесконечных технических трудах, где всегда найдётся работа для механика.
Прожженая и замасленная одежда, наброшенная поверх удобного комбинезона, поясные сумки с инструментом, подобранным под очередные нужды и загар от сварочной дуги вокруг защитных очков – вечные спутники Бариша на борту.
В свободное время бортинженер проектирует модернизацию своего скафандра, устраивает внеплановые Т.О. арсенала и экзоскафандров, часами пропадает в своей каюте за чертёжным мольбертом и тренируется во владении с виброножом.
Бариш родом с Бахрама (система Садааль), большую часть сознательной жизни провел на Дагарабский Верфях. Где и овладел многочисленными техническими навыками. Баришу покровительствует Странник, который всегда терзал его душу желанием отправиться в путь. И вот теперь, когда у Бариша есть корабль и верные друзья, он готов попытать счастья в Бесконечной Пустоте.

Посовещавшись, команда решает залечь на дно, выполняя простые торговые контракты.
С 32 дня 2 сегмента по 22 день 4 сегмента 61 ц.к., да хранят нас Танцор, Игрок и Юнга.
В тяжелых трудах и заботах 66 дней пролетают как один. В бесконечную череду сливаются стыковки, поргрузки, разгрузки, споры с таможней и ворох бумаг. Вот «Самум» перевозит внутри Куа дорогие ткани, следующие несколько недель проходят в пути до Кафа, куда везет строительное оборудование. Капитан спорит с багровым таможенником: очередная контрабанда и почти весь заработок команды уходит к нему в карман. Большой контракт по поставке колониального оборудования оборачивается серьезными проблемами с реактором, который после того абордажа так и норовит выключится в любой момент. Бирры приходят и также легко уходят, не задерживаясь в карманах команды «Самума». В какой-то момент, отчаявшаяся команда нанимается чернорабочими на «Невод» — станцию спутник «Кориолиса», на котором всегда требуются рабочие руки. Пока их корабль в очередной раз находится в ремонтных доках, ребята испытывают на себе все невзгоды тяжелого труда портовых грузчиков и механиков. В тяжелом труде проходит День Основания.
И вот, кажется, что Игрок вновь улыбнулся команде, они получают приличный контракт на доставку строительной техники на лесные луны в системе Ухару. Однако, 8 прыжков делают свое дело, и когда корабль вваливается в Дабаран, на счетах команды также пусто, как и прежде.

22 день 4 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Юнга.
Система Дабаран, врата.
Лишь отойдя на небольшое расстояние от врат, команда поймала короткое формальное сообщение от представителей Фонда на Дабаране. Похоже наконец-то Юнга смилостивился над командой! Представитель Фонда просит найти информацию о пропавшей исследовательской яхте фонда «Шамза», дабы заработать 10.000 бирров. А если команде удастся вернуть яхту или астронома Сиа́ба Даильхаба́, то вознаграждение будет увеличено до 20.000 бирров. Яхта выходила на связь около 2 сегментов назад и, судя по метке этого сообщения, находилась в 14 а.е. от красного гиганта Дабарана-А, окрашивающего в багровые тона все в этой системе.

С 22 по 29 день 4 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Юнга.
Система Дабаран, глубокий космос, 14 а.е. от Дабарана-А.
7 дней пути проходят в абсолютном спокойствии, граничащем с тоской и унынием. На последний день пути, корабельные сенсоры фиксируют объект в космической пустоте. Судя по всему, это и есть та самая станция. Удачно настроенные Ламией, сенсоры выдают дополнительную информацию: станция обесточена, но её главный реактор ещё функционирует; в области биокупола имеются слабые признаки жизни; на борту станции действует искусственная гравитация.

Было принято решение приблизиться к объекту для визуального осмотра. После выхода на дистанцию зрительного контакта, перед изумленными членами экипажа предстает картина, которую, должно быть, не видел никто во всем Третьем Горизонте. Станция определённо знавала лучшие времена: её корпус испещрён многочисленными отметинами и пробоинами от столкновений с микрометеоритами, а верхняя кормовая палуба явно перенесла попадание из тяжёлого корабельного орудия — в обшивке жилого блока зияет огромная рваная дыра с зазубренными краями. Кроме того, станция частично покрыта слоем биомассы, издалека напоминающей густой лишайник. К станции пристыкован космический корабль, который практически полностью покрыт слоем этого лишайника. Но это не все, на одной стороне станции находятся огромные, до нескольких метров в диаметре, багрово-пурпурные цветы, которые словно тянутся к Дабарану-А.

От увиденной картины, команда сразу посерьезнела и напряглась. Повторное сканирование ничего не дало, поэтому было решено двигаться к одному из шлюзов. Оставив Гурия и Ламию на корабле, Собан, Бабур и Бариш погрузились на челнок и отправились на сближение. Шлюпка заняла дистанцию на расстоянии 15 метров от шлюза, а Бабур и Бариш отправились внутрь (натянув тросс между шлюпкой и шлюзом).

Между ребятами разгорелась целая дискуссия, о способе проникновения, обеспечении безопасности, целях и правилах. А также что делать с порослью: исследовать, уничтожить или попытаться взаимодействовать другим способом. Это была достаточно сложная и напряженная дискуссия.

Шлюз станции
Вы входите в шлюз и задраиваете за собой створки внешнего люка. В лучах нашлемных фонариков пляшет пыль, поднятая наполняющим камеру воздухом. Лишь приглядевшись, вы понимаете, что это не пыль, а какая‑то мелкая, почти невесомая чёрная крупа. На двери и на стенах — надписи на стародабаранском. На полу — чей‑то гермошлем. Ваше дыхание — единственный звук в этом царстве тишины. Внутри шлема также имеются следы вездесущей растительной биомассы, идентичной той, что покрывает обшивку станции, хотя сам шлюз чист, за исключением крупы.

Судя по показаниям приборов, на станции до сих пор сохранилась пригодная для дыхания атмосфера. Однако команда, избегая биологического заражения, решает не снимать экзоскафандры.

Коридор станции
За распахнутыми створками воздушного шлюза начинается коридор восьмигранного сечения, ведущий в тёмные недра станции. Сделав пару шагов, вы понимаете, что из‑под подошв ваших скафандров раздаётся отчётливый хруст. Посветив под ноги, вы ошарашенно замираете — весь пол космической станции устлан ковром из опавших листьев, побегов тёмно-пурпурной лозы и торчащих во все стороны жёстких травянистых стеблей. На полу перчатка от экзоскафандра, частично скрытая слоем Поросли. Внутри белеют скелетные останки человеческой кисти.

Некоторое время ребята пребывали в растерянном состоянии: что же им делать дальше. Я подбрасывал напряжения, описывая как висящая в воздухе «крупа» залепляет визоры шлема. Наконец Ламия смогла получить доступ к плану станции, после чего было принято решение двинутся в медотсек. Где-то в этот момент, Собан замечает, что по троссу, натянутому между шлюпкой и шлюзом, ползет росток.

Медотсек станции
Большая круглая комната с двумя большими столами и различной тонкой машинерией, похожей на медицинское оборудование. В дальнем углу помещения находится альков с криокамерами — некоторые из них разбиты, но большая часть, похоже, в порядке. У дальней двери навалена целая куча тяжёлых обломков и прочего мусора, будто кто‑то пытался здесь забаррикадироваться. В одной из камер прячется напуганный до полусмерти Сиаб Даильхаба.

Обнаружив профессора, десант решает не извлекать его из криокамеры, чтобы не обрменять себя гражданским, на период исследования станции. И отправиться на корабль за экзоскафандром для него, после чего убраться от сюда. На обратном пути, на Бариша выпрыгивает темная фигура, которая прикрывшись им как живым щитом, приставляет к горлу ртутный меч. Это Амира – бывший легионер, безопасник яхты «Шамза». Она явно не в себе и рассказывает, как поросль уничтожила экипаж «Шамзы». Амира считает Поросль порождением Межзвёздной Тьмы, которое надлежит уничтожить любой ценой. Для этого она хочет перегрузить реактор, чтобы тот сдетонировал, после чего сбежать на «Шамзе» или «Самуме».

После небольшого совещания на закрытых звуковых каналах группа принимает новое решение. Они возвращаются за профессором, в это время капитан летит на «Самум» за двумя экзоскафандрами (ребята все также отвергают любую идею стыковки со станцией). После чего пострадавших переправляют на борт корабля.

По пути в медотсек, голосовая система оповещения станции оживает. Хрипящий, словно после векового молчания, голос рассказывает историю.

Много сотен лет тому назад среди пыльных пустошей Дабарана, в городе Йеге́нне жил могущественный эмир, добрый и справедливый правитель, который всемерно заботился о богатстве земель и благополучии своих подданных. Несмотря на все его заботы, урожаи в окрестностях Йегенны были скудны, и местным жителям нередко приходилось голодать. Придворные учёные годами искали способ превратить бесплодную пустошь в щедрые пахотные земли, а сам эмир неделями просиживал в своей обширной библиотеке в поисках решения этой непростой задачи. Эмир нашёл ответ на страницах книги
Сулеймана Старца, знаменитого учёного и ликослова, упоминавшего в своих сочинениях благословлённое Ликами растение — Цветок Небес, обладавший силой изгонять засуху и приносить изобилие на самые бесплодные земли. Эмир пожелал найти этот цветок и разослал отважных путешественников во все концы системы Дабаран. Стоит отметить, что эмир был человеком мудрым и осторожным — памятуя, что наряду с Цветком Небес Сулейман упоминал и о проклятом семени, несущем в себе скверну прикосновения Межзвёздной Тьмы, предусмотрительный правитель распорядился выстроить космическую станцию на дальней окраине системы и приказал, чтобы все свои находки путешественники привозили именно туда. Так станция стала научно-исследовательским центром, полностью посвящённым проекту «Цветок Небес». На протяжении многих лет сотни учёных трудились там под началом страстного исследователя и главного научного сотрудника центра, профессора Даддайского Института Адалы Шахинэ. И вот настал день, когда на станцию явился путешественник и рассказал удивительную историю о прекрасном цветке, который он нашёл на самом дне газовых шахт Саламанки. Многоопытный странник прекрасно знал, что ни одно известное науке растение не было способно выжить в столь суровых условиях — так, быть может, эта таинственная лоза и есть искомый Цветок Небес? Однако прежде чем учёным удалось ответить на этот вопрос, разразилась катастрофа. То было сумрачное время — Третий Горизонт был охвачен пламенем войны, которую позднее назовут Падением Врат. Поначалу до жителей Дабарана доносились лишь её далёкие отголоски,
но в этот раз удача была не на их стороне. Рейдерский флот Первого Горизонта атаковал дабаранский грузовой конвой, и чья‑то шальная торпеда угодила прямо в научно-исследовательскую станцию, уничтожив маневровые двигатели, а также системы связи и жизнеобеспечения. Большая часть персонала погибла на месте, но нескольким членам экипажа удалось спастись. Лишённая связи и возможности маневрировать в пространстве станция легла в дрейф и затерялась в открытом космосе. Вскоре поиски прекратились, станцию сочли погибшей, проект «Цветок Небес» свернули, а через несколько лет скончался и сам эмир. Но Адала Шахинэ не сдалась и продолжила работу. К тому времени она уже поняла, что цветок из глубин Саламанки и впрямь обладает невероятными свойствами, которые позволяют ему выживать в самых неблагоприятных условиях. К тому времени как припасы на станции начали подходить к концу, Шахинэ поняла, что в этом чудесном растении кроется ключ к спасению.
В завершение своего обращения голос настоятельно рекомендует не мешать и не идти по стопам убийц с «Шамзы».

В медотсеке баррикада разрушена, а профессор пропал. Амира психует и решает отправиться к реактору, подорвав станцию вместе с собой. Но на нее нападают носители спор и убивают. Бабур и Бариш отправляются по коридору из медотсека в биокупол.

Биокупол станции
Пол, стены, стекло купола — практически все поверхности в этом помещении скрыты под толстым слоем Поросли. Он буквально усыпана крохотными пурпурными цветками, жадно впитывающими тусклый свет Дабарана, едва пробивающийся сквозь затянутый лозой стеклянный колпак. Дальние стены биокупола скрыты толстым слоем подобия «леса» — плотного сплетения лиан, корней и стеблей.

Команда решает выбираться со станции, но атака Амиры приводит к тому, что теперь их тоже считают врагами. Практически на выходе Бабура и Бариша атакуют носители спор (худые бледные люди с немигающими глазами, одетые в истлевшие обноски одежды, и частично покрытые порослью). Нападающий хватает Бариша и извергает на фильтры экзоскафандров, которые предусмотрительно остались закрыты, поток черной крупы из своего рта. Сперва бой складывается в пользу команды Самума — Бабур захватил с собой огнемет, а Бариш – вибро-секиру. Однако вскоре по вентиляции прибывают боевые формы зараженных (один из них облачен в спецовку с опознавательными символами «Шамзы»), которые стремительно превращают ситуацию в очень плохую. После серии ударов, Бабур получает тяжелую травму: ему практически отрывают руку, от чего он теряет сознание, а его экзо начинает стремительно наполняться кровью. Бариш подхватывает оседающего Бабура и бросается по выходу, уворачиваясь от ударов. Лишь значительный опыт обращения с экзоскафандрами позволяет Баришу преодолеть короткий участок до шлюза быстрее носителей.

Именно в этот момент, Собан умудряется выполнить сложный маневр и подхватить прыгнувшего в пустоту Бариша. Нужно ли упоминать, что над Баришем и Бабуром проводят все возможные процедуры, позволяющие предотвратить биологическое заражение.

Посовещавшись, команда решает вскрыть стыковочный рукав, связывающий «Шамзу» и станцию. Для чего Ламия соображает из подручных средств несколько резаков. Пара часов работы и они оказываются внутри «Шамзы» — по всей видимости не зараженной, обычной исследовательской яхте. После осмотра корабля в поисках трофеев команда решает не грабить ее (нам ведь ее еще заказчику сдавать?!). Запрограммировав автопилот «Шамзы» на орбиту Дабарана, «Самум» конвоирует ее до точки назначения.

С 33 день 4 сегмента 61 ц.к., да хранит нас Юнга.
Система Дабаран, орбита Дабарана.
Группа связывается с представителем фонда и осуществляет передачу яхты на орбите Дабарана. Прибывше официальное лицо Фонда – Джаул, выражает благодарность за проведенную работу. После чего его (и команду, которая не ожидала такого поворота, у игроков даже разгорелся было спор, но волевым приказом капитан прекратил его) огорошивает Собан, заявив, что у них есть видео-записи произошедшего на станции (все время, пока команда находилась там, они вели запись через экзоскафандры и коммуникаторы, а во время длительной дороги до Дабарана, Ламия смонтировала видео, наложив разнообразную музыку). После небольшой торговли, Джаул, не забыв упомянуть о том, что это эксклюзивная информация вряд ли кому-то может быть интересна (в его голосе звучит завуалированная угроза), соглашается немного доплатить. Накинув еще 7 тысяч бирров, он рассыпается в благодарностях и удаляется. Ламия, наслышанная о мастерстве интриг Дабаранских даров, дезинфицирует корабль после Джаула.

Команда, которая беспрестанно работала последние несколько сегментов, решает отметить этот успех и направляется на Дабаран, дабы немного отдохнуть и расслабиться. Гурий представляет хитросплетения интриг и балов, где он будет блистать как звезда. Бабур жаждет тренировок под открытым небом. Ламия мечтает пройтись по базарам, дабы присмотреть что-нибудь для будущего тела Джинни. Башир планирует расширить свой арсенал технических новинок. А Собан… Собан вспоминает истории о горячих дабаранках…

Сцена после титров
Где-то посреди безбрежной пустоты выныривает небольшой кораблик, он потрепан и стар. Его керамитовая броня несет следы дальних странствий. Неспешно он выходит на курс – словно огромная решетчатая тень наплывает на него: вы узнаете Невод. Уже очень скоро кораблик теряется в мешанине из сотен тысяч огней, мельтешения и обычной портовой грузовой шумихи Кориолиса.
Кадр меняется: небольшая комната, погруженная в легкий полумрак, за столом сидят люди, да и люди ли? Вместо лиц зияющая черная пустота… а нет, они облачены в модуляционные маски. Напряженную тишину разрывает только какое-то дробное цоканье (я начинаю ногтями стучать по столу). Повисшее молчание нарушает хриплый голос: сайеди, Вестник явился, как и было предсказано Апокрифами.
Крупный план: бриллиантовые ногти перестукивают по столу, звучит мелодичный голос: «Прекрасно, вы знаете, что делать дальше.»
Кадр меняется: звездная пустота, чернильной волной накатывает на вас, погружая в свою пучину, вы будто захлебываетесь, пытаетесь вынырнуть, удушье становится нестерпимым. Видения сливаются и скручиваются, пока тебя не поглощает море звезд и планет. Миры просачиваются сквозь пальцы, ледяная пустота касается кожи, и ты ощущаешь себя словно звездные бог, взирающий на Вселенную. Приложив немного усилий, ты понял, что можешь проматывать события вперёд и назад, наблюдая, как умирающая звезда вновь вспыхивает жизнью, а миры начинают бурлить деятельностью. Наконец, ты находишь искомое: из дыры в пустоте вываливается огромный крейсер, таких ты не видел в этом мире и в своей жизни. Ты помечаешь путь корабля, пока он не оканчивается в скоплении астероидов, покрытых льдом, озаряемых какими-то вспышками. Перемотав время на настоящее, ты все еще видишь его, замороженного и ожидающего подо льдом

Кадр меняется: старый уставший изломанный невзгодами человек, его взгляд тяжел и практически безумен, когда-то черные волосы теперь белы как снег, он сидит в какой-то чайхане, уронив руки на голову. На секунду на его пальце сверкает кольцо. Это фамильный перстень Бабуров.

Лежит оно в сердцах зимы,
В глубинах самой тёмной тьмы,
Оставив след в мире огня.
Под мрачным небом проходя,
Замерзший след вас приведет
Туда, где злато давно ждет
У края гаснущего взора,
В могиле алчного глупца и вора.

Все это и много другое в 4 серии: Не все то золото, что блестит
Конец