… в смысле, обыкновенным русским студентам после наступления Эры Водолея. Сеттинг лежит недописанный, а эта зарисовка пришла и стучит в череп.
Не рекомендуется людям с обострённым чувством прекрасного в силу сомнительности литературной ценности. Даже не пробуйте. Я серьёзно.
Не является описанием даже никогда не существовавшей ролевой игры.

Галина Ивановна Семёнова не ожидала никаких гостей, и, услышав трель дверного звонка, направилась к двери, гадая, кто бы это мог быть.
— Кто там? — спросила она.
— Игорь Семёнов здесь живёт? — спросил мужской голос из-за двери. — Он дома?
— А вы кто?
— Я его психолог.
Дверь приоткрылась — и Галина Семёнова увидела на лестничной площадке мужчину лет пятидесяти в белом медицинском халате, вот только за его спиной маячили двое юношей и две девушки лет примерно от двадцати одного до двадцати трёх.
— А это с вами кто? — поинтересовалась Галина Ивановна.
— Студенты. С экзофака МГУ.
— Зачем?! — искренне удивилась женщина.
— Ну как зачем? — вступил в разговор чернявый юноша в очках и с тяжёлым на вид чемоданом в руках. — Снимок ауры сделать, параметры психополя замерить — и всё такое, — он поднял руку с чемоданом, демонстрируя его собеседнице. — Он же у вас о-эс-пэ — обладающий сверхъестественным потенциалом. Так положено, вы же должны знать.
— Но почему студенты?! Никого больше не нашлось? — удивление Галины Ивановны прошло не до конца.
— Не нашлось, — с готовностью ответил юноша. — Сами знаете, что сейчас на тысячу оспов моложе двадцати пяти приходится только один старше. Смена астрологических эпох, туды её в качель.
— А что, вы теперь к нему будете на дом приходить? — этот вопрос был обращён уже конкретно к мужчине в халате.
— Вообще-то нет. Но ваш сын — он ведь ваш сын? — не был у меня уже третий месяц.
— Хорошо, — поводов не впускать незваных гостей больше не находилось. — Проходите, — и дверь открылась полностью. — Игорь! К тебе твой психолог пришёл!

— Борис Георгиевич, — представился мужчина, оказавшись в прихожей.
— Очень приятно. Галина Ивановна.
— Светлана, — отрекомендовалась одна из вошедших вслед за психологом студентов — блондинка с электрически-синими глазами.
— Олег, — назвался крепко сбитый юноша с небольшой русой бородкой.
— Анна, — представилась рыжеволосая девушка с ноутбучной сумкой через плечо.
— Кирилл, — улыбнулся тот чернявый парень.
— Эээ… Игорь, — смущённо представился с противоположного конца коридора сам виновник вторжения, разглядывая вошедших.
— Ну и почему ты у меня уже столько времени не был, Игорь? — ласково спросил его Борис Георгиевич.
— Я… Я и правда забыл.
— Провалы в памяти?
— Нет, я просто… Я просто увлёкся — увлёкся учёбой!
— А, это хорошо… Мы тогда, если позволите, пройдём с Кириллом и Светой…
— А у меня к вам пока вопрос, — отвлекла на себя внимание матери Анна. — Всего один: в каком часу он у вас родился?
— Ну, в третьем. А вам зачем?
— Ну как. Гороскоп составлять буду. Можно я у вас пока… ну вот, например, на кухне посижу, забью данные в программу?

Пока психолог вёл беседу с пациентом, Анна с Галиной Ивановной и присоединившимся к ним Олегом сидели на кухне. От обеда Олег отказался, (сославшись на то, что у них сегодня четверо клиентов, и если на каждой кухне их накормят, они лопнут), но согласился на чай, а колдовавшая над ноутбуком Анна попросила себе кофе и ушла с головой в работу. Галина Ивановна начала рассказывать Олегу про своего сына: как оказалось, он, в отличие от Бориса Георгиевича, видел его впервые — и вскоре он знал о том, как у него проявился сверхъестественный потенциал, как его перевели в спецшколу для оспов, как уже потом на медкомиссии у него обнаружили аутизм, из-за чего он не мог развивать свой потенциал, как он, перебрав несколько специальностей, поступил в МГУ, но не теряет надежды избавиться от своей болезни. К тому времени, как рассказ матери приближался к настоящему времени, Анна закончила свои вычисления, и разговор свернул в русло теоретической магии.

— Астрология — наука точная, что бы там ни говорили, — объясняла Анна. — Но то, что знает о ней большинство обы… простых людей, является ложью. Нельзя изучать воздействие небесных тел на судьбу, ничего не зная о движениях этих тел. Те еженедельные гороскопы, которые печатаются в газетах, ошибочны в самой своей сути: с тех пор, как вавилонские маги составляли свои гороскопы, соответствия земных месяцев и созвездий зодиака успели поменяться. Я уже не говорю о том, что пытаться составить гороскоп для всех, родившихся под тем или иным знаком зодиака, — всё равно что выписывать один рецепт для всех пациентов больницы. Правда, мы до сих пор ещё не знаем об астрологии всего: ещё не все планеты Солнечной системы, оказывающие влияние на судьбу человека, открыты…
— Все! — в дверях кухни показался Кирилл. — Я тебе сто раз говорил: после Нептуна — только пояс Койпера и облако Оорта.
— О, вы уже закончили? — не стала ввязываться в спор Анна. — Тогда позови Игоря на секундочку!
— Игорь, иди сюда, тебе Аня сейчас погадает! — позвал Кирилл.
— Погадает? — спросил Игорь, проходя в кухню мимо Кирилла. — А вы… ну… кто, в смысле, какой вы маг?
— Вообще-то я элементалист, — в руках Анны появилась извлечённая из кармана сумки колода карт, которые девушка принялась раскладывать отработанными движениями. — Но четыре стихии природы связаны с четырьмя Младшими Арканами Таро: кубками, жезлами, мечами и пентаклями… Для начала мы в таких случаях используем простейший вид личного расклада… Вот, теперь выбери одну карту.
— Эта, — подумав несколько секунд, Игорь коснулся одной из карт, которую Анна тут же перевернула.
— Ой! — Галина Ивановна побледнела и схватилась за сердце. — Это что?!
На карте был изображён известный персонаж с косой.
— Это… это не надо понимать буквально! Старший Аркан «Смерть» означает перемены — любые перемены. В личном раскладе она означает творческое начало, нетрадиционный взгляд на вещи и способность активно преобразовывать свою жизнь.
— Это значит… — с надеждой спросил Игорь, — я смогу… вылечиться?
— Может быть, — пожала плечами девушка, затем улыбнулась и смешала карты.
— А вы… можете мне погадать? — осмелилась спросить Галина Ивановна.
На несколько секунд, в которые Анна… укоризненно смотрела на Галину Ивановну, повисла тишина.
— У неё канал связи с космосом — платный, — прежде, чем её подруга нашла слова, сказала Светлана.
— Это как? — изумилась Галина Ивановна. — Как это… она его… оплачивает?
— Кармой. Будет слишком много спрашивать судьбу — в следующей жизни переродится в какую-нибудь гадость.
— А… а как же… а для Игоря тогда почему?..
— А для него — надо. Работа у нас такая. Ну, мы, может быть, пойдём? А то нас ещё три клиента ждут.

— Канал связи с космосом! Платный! — рассмеялась Аня, едва за психологом и студентами закрылась дверь. — Слушай, я бы не смогла придумать лучше.
— Я знаю о космосе всё, — усмехнулась Света. — Ну ладно, кто у нас там следующий?

Ко второму клиенту пришлось прорываться сквозь бастион из его матери, утверждавшей, что нет у её сына никаких психических расстройств, и открывшей дверь только после обещания вызвать участкового. После краткой беседы с пациентом Борис Георгиевич наказал ему пить лекарства по рецепту, а затем провёл разговор с его матерью, пытаясь припугнуть её тем, что на самом деле бывает с потерявшим берега оспом. А вот в квартире третьего клиента дверь психологу просто не открыли.

— Её-о нет дома-а! — сообщил мужской голос, вызывавший серьёзные сомнения в трезвой памяти его обладателя.
— Может быть, мы всё-таки войдём и проверим? — спросил Борис Георгиевич.
— Н-незачем проверять! Пшли вон! Щ-щас милицию вызову!
— Вызвайте. Я уверен, она будет очень рада с вами побеседовать.
То, что услышали стоявшие перед дверью, никакую цензуру пройти уже не могло. Выслушав тираду, Олег молча подошёл к соседней двери и позвонил в неё.
— Кто там?
— Нам бы телефон вашего участкового.
— А вам зачем?
— Мы к вашим соседям, а они не открывают.
Дверь приоткрылась — за ней стояла пожилая женщина в домашнем халате.
— Ну, слава Богу! — сказала она. — Может, вы на них управу найдёте. Устроили, понимаешь, в своей квартире притон!
— Вроде бы Маша раньше наркотой или водкой не баловалась? — Олег оглянулся через плечо на Бориса Георгиевича. — Хуже оспа-шизофреника может быть только обдолбанный или пьяный осп-шизофреник…
— Вроде нет, — озабоченно ответил Борис Георгиевич. — Только голоса слышала.
Участковый явился через пятнадцать минут.
— Ну, наконец-то оссов прислали! — сказал он, узнав, кто его вызвал. — Давно пора было уже! — и позвонил в дверь.
— Пшли отсюда! — донесло изнутри.
— Откройте, милиция! — буднично произнёс участковый.
За дверью затихли. Подождав для порядку с минуту, милиционер обернулся к студентам.
— Ну что, МЧС вызывать, или вы, колдуны, сможете сами дверь открыть?
— Ну, я могу её прожечь, — предложила Аня. — Но если кто-то будет стоять с той стороны, его слегка обуглит, — тут Ане пришла в голову идея, и она подошла к двери и повторила громче: — Я могу прожечь дверь, но если кто-то будет стоять с той стороны, его обуглит нафиг!
— Я бы не рисковал, — осторожно сказал участковый. — Ещё варианты?
— Могу влезть снаружи по стене, а Света слевитирует, и мы откроем дверь изнутри.
— Две девушки против неизвестно скольких людей внутри? Девушки, может, вы правда хорошие маги, но… Есть ещё вариант?
— Аня, ты, вроде, под землёй можешь пройти? — спросил Кирилл.
— Тут нет земли — под нами другой этаж, — отрицательно мотнула головой Аня.
— Ладно, давайте, я её просто выломаю, — сказала Света. — Только отойдём подальше, чтобы не зашибло.
— Как? — спросил милиционер, но видя, что все отходят от двери, поспешил последовать их примеру.
Света встала напротив двери, глубоко вдохнула и выдохнула, медленно поднимая руки перед собой. Её пальцы чуть дрогнули — и вместе с ними вздрогнула дверь, будто по ней с силой ударили изнутри. Снова дрогнули пальцы девушки — и вновь послышался удар. На третий раз она не слетела с петель — она вырвала петли с мясом, вылетев навстречу Свете, и чуть не столкнулась с ней, но остановилась в воздухе, зависнув в нём на секунду, и с грохотом упала на пол. Стоявший за ней парень стремительно убежал в одну из комнат, но «взломщики» успели разглядеть, что парень был не слишком… одет.
— Ну, с богом, — выдохнул милиционер, доставая табельный пистолет.
— А вот этого лучше не надо, — жестом остановил его Борис Георгиевич. — В таком состоянии, если оспа напугать или тем более ранить, его силы могут сработать непредсказуемо. Я пойду вперёд, попробую уговорить Машу.
— Как скажете. Надеюсь, что у вас всё получится, — милиционер опустил пистолет и отошёл назад. Олег же протолкнулся вперёд и, достав рукой нательный крестик из-под воротника куртки, положил другую руку на плечо Бориса Георгиевича.
— Господи, защити сына Своего от чар колдовских, ибо Ты знаешь, что ему как никому другому нужна Твоя защита…
— Спасибо, Олег. Идём.

В квартире явно не убирали несколько недель, а то и месяцев, и в воздухе стоял запах табака, к которому примешивалось множество других запахов, смешивавшихся в нечто трудноидентифицируемое, но не слишком приятное. Принюхавшись, можно было сказать, что в квартире не только курили, но и пили и чёрте-чем ещё занимались. Проходя мимо комнат, студенты видели внутри батареи пустых бутылок и молодых людей, парней и девушек, одетых и не очень, мертвецки пьяных (будем надеяться, всего лишь пьяных) и относительно трезвых. Один из последних попытался возмутиться, но, натолкнувшись на взгляд Светланы, (подкреплённый телепатией) с воплем побежал прятаться в шкафу. Наконец, в последней комнате обнаружились следы и участники особо большой оргии, а посредине на стуле, который был обычным стулом, но который очень хотелось назвать троном, с видом королевы восседала сама клиентка в костюме Евы.
— Ну, здравствуй, Маша, — покачал головой Борис Георгиевич. — И как ты всё это соизволишь объяснить?
— А, Борис Георгиевич, — блаженно и надменно усмехнулась Маша. — Вы пришли, чтобы снова забрать мня в этом ваш диспансер и накормить галоперидолом? Да, я слышу голоса! Но они открыли мне правду — я не Маша Смирнова, я Дева Мария! И я…
— Дева ли? — с иронией в голосе перебил её психиатр, а Олег за его правым плечом пробормотал что-то вроде «наверное, именно поэтому католики и не переводили Библию с латыни». — Глядя на творящийся здесь разврат, позволь усомниться…
— Многие мужчины хотели познать меня, — с жаром ответила Маша, — но я принадлежу лишь своему господину и жениху — Богу! От меня родится Христос, и мой сын принесёт человечеству спасенье, и…
— Давай, проверим? — неожиданно сказал Олег.
— Ну и как? — удивилась сбитая в полёте Маша.
— Легко, — парень вновь сжал рукой крестик и поднял глаза к небу. — Господи, яви нам посланника Твоего, дабы мы могли услышать слово Твоё.
Маша, казалось, хотела что-то сказать, но не успела, ибо комнату озарил яркий свет, и посреди неё появился ангел в белых одеждах и с белоснежным крыльями.
— Внемли мне, дщерь Божья! — провозгласил он, но сбился, ибо новоявленная Дева Мария соскочила со стула и повисла у него на шее.
— Да! Я знала, что ты, Дух Святой, явишься ко мне, чтобы зачать от меня Спасителя!
— Дщерь Божья, я не могу никого зачать в твоём чреве, потому что я вообще бесполое существо, — укоризненно сказал ангел, пытаясь отцепить от себя Машу.
Заявление это несколько шокировало её, дав ангелу возможность продолжать, отбросив торжественный тон и высокий слог.
— Как полномочный представитель Всевышнего на Земле, я говорю тебе. Ни Бог, ни кто-либо из моих братьев с тобой никогда не говорил. Ты не Дева Мария, и никакой Спаситель от тебя не произойдёт. Голоса, которые ты слышишь, — это симптомы обыкновенной шизофрении, — сказав это, ангел повернулся к студентам и негромко сказал: — Приготовьтесь.
— Но… — объятья Маши ослабли, и она с навернувшимися на глаза слёзами сползла на пол. — Нет! Я… Это… НЕТ!!! — от последнего крика, полного невыразимого отчаяния, буквально зазвенели оконные стёкла — зазвенели, а затем пошли трещинами.
— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твоё… — торопливо начал Олег, до боли стиснув крестик, врезавшийся металлическими гранями в ладонь.
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — крик звучал оглушительно, но трещины в стёклах остановились, и стёкла не вылетели от крика.
— Да придёт царствие Твоё, да будет воля Твоя…
— Нет!!! Нет! Нет!.. — крики Маши перешли в рыдания. Света молча подошла к ней и коротко сказала:
— Спи, — и Маша, всхлипнув в последний раз, свернулась калачиком на полу и замолчала.
— Да, всё-таки работа психиатром в колонии для несовершеннолетних была безопаснее… — промолвил Борис Георгиевич, вытирая выступивший на лбу пот. — Хотя работа детским психиатром в спецшколе для оспов была всё-таки хуже…
— Ну что, вызываем спецбригаду? — спросила Света.
— Да. Тут ещё полно потенциальных пациентов наркологического, — Борис Георгиевич повернулся к выходу и увидел участкового. Тот, весь бледный, стоял на коленях, молитвенно сложив руки, в одной из которых он всё ещё держал пистолет.