Я не хочу останавливаться на подробностях нашего разговора с госпожой Шозуро. Она ни разу не посмотрела на нас за время беседы, и слова ее были такими же, как и все в шатре актеров – не ухватиться за ложь, но и поверить маскам, манерным движениям и причудливым нарядам могут только глупцы и дети. Госпожа Шозуро уверила нас, что никто из ее труппы не причастен к ночному убийству. Однако по ее намекам я уловила готовность указать нам на место, где скрывается убийца. Признаться, я с трудом могла уследить за ходом беседы, и испытала облегчение, лишь покинув пропахший гримом шатер. Я уже не помню, кто из нас предложил попросить Мирумото Отокан-сана присоединиться к нам. Думаю, это был мой муж, обеспокоенный моими неудачами в сражении с Соловьями. - Мой друг Тогаши предупредил меня о вашем визите и о том, что он не принесет мне ничего хорошего, - приветствовал нас Отокан. – Чем я могу быть полезен молодой чете Журавлей? Мне было больно видеть, что своим визитом мы задели его чувства. Однако же Отокан не отказался присоединиться к нам. Вчетвером мы отправились в указанное актрисой место – в ледник, организованный возле кухни для хранения продуктов. Там, среди глыб льда и туш тунца, мы нашли укрытие ночного убийцы. Пол был покрыт тонким слоем льда, а из-под ширмы была видна кровь. - Кимико-сан, - сказал мой муж с трогательной, но неуместной заботой, - давайте на этот раз вы откроете ширму, а Отокан-сан ворвется внутрь и вступит в бой. Ичиро-сама, бесспорно, не скоро даст мне забыть о поражении в поединке с ронином Нибаном. Но я не испытывала тревоги или волнения. Тот бой стал для меня знАком. Ками явили мне свою волю, и я вернулась на свой Путь и больше не собьюсь с него. И пока мои поступки в ладу с моей Честю, я могу не бояться поражения. Ичиро-сама распахнул проход, я увидела поднимающуюся навстречу нам фигуру оборотня – девушка была похожа на Какита Нонтоку, одну из трех приближенных Йорошику-доно, и столь же сильно она походила на меня. Ее оружием был клинок Какита, в точности такой, как я вернула днем раньше Йоши-саме. Одна рука оборотня была словно перевита черными артериями татуировок, лопнувших, бугрящихся, истекающих тьмой. Полет моей катаны был стремителен и смертоносен, как раньше. Один удар, и монстр упал к нашим ногам. «Добей ее!», - воскликнул Баюши Юджиро, и я прервала существование твари без всяких сожалений. Мой муж упрекал меня за это впоследствии, утверждая, что Баюши Юджиро желал лишь похоронить вместе с ней тайны своего Клана. Ичиро-сама объяснил мне, что Скорпионы, очевидно, внедрили своего ниндзя в саму Императорскую Семью, и что это ставило под сомнение лояльность Клана и равняло их с бандитами с большой дороги. Однако в тот момент я помнила лишь о Мамоне, воскресшем после нанесенного ему смертельного удара. Я не знала сущности этого врага, и я предпочла убить его наверняка. Возможно, будь у меня время подумать и поговорить с мужем, я бы поступила иначе. Я не раскаиваюсь, и моя Честь не была задета. Приказав неприкасаемым убрать тело, Баюши Юджиро поспешно удалился. Вероятно, молодой Скорпион отправился поделиться своими тревогами с Баюши Гошиу. Мы же отправились завершить дело, возложенное на нас нашим даймё. Мы вошли в шатер Шинзо Джидайю, и Ичиро-сама заговорил с ним в грубой манере, недостойной самурая. Когда Ичиро ведет себя так, я теряю представление о том, что мне делать. Какита Ичиро-сама кричал и сыпал ругательствами. «Ты ведешь себя, как пьяный бонги, которого жена застала на козе!» - было лишь одно из оскорблений, брошенных в лицо Джидайю. Будь на месте моего мужа любой другой самурай, я бы немедленно бросила ему вызов. Но тогда я смогла лишь тихо просить его взять себя в руки. Наконец, самураи закончили ругаться и позволили катанам своих йохимбе завершить разговор. Так или иначе, вызов на дуэль до смерти был брошен мной и принят Шинзо Ируко уже давно, после первого бесславного похода к деревне Соловья. Мы ждали лишь разрешения от наших даймё. Но когда мы застыли друг против друга, и мое сердце уже трепетало в предчувствии боя, Ичиро-сама обратил лезвия своих слов против Ируко-сан. Он называл ее Честь и ее Долг глупостью и трусостью, оскорблял и саму Ируко, и ее господина. Мы были вынуждены прервать нашу дуэль. Более не сдерживая ярости, мы велели Ичиро замолчать. Мне было стыдно, что я защищаю Честь человека, у которого, кажется, никогда и не было чести. Сенсей Тошимоко-сама мог бы гордиться мной. Это был чистый удар. Ируко-сан была достойным самураем, и я рада, что смогла убить ее без боли и страданий. Какой нелепой была ситуация – следующие Пути Чести и Пути Долга йохимбе у забывших о Чести и Долге господ. Едва я нанесла свой удар, Ичиро-сама снова принялся оскорблять Джидайю, призывая того вскрыть себе живот, как и подобает. Трусливый и подлый Единорог попытался бежать от нас. Мирумото Отокан бросил ему вслед вакедзаши, ранив Джидайю в ногу. Преодолев разделявшее нас пространство, я одним ударом обезглавила упавшего на колени Джидайю. Возложенное на нас дело было завершено. Я поблагодарила Мирумото Отокана, и он, сказав: «Я вижу, здесь скрывается какая-то тайна. И не хочу ее знать», - поклонился и покинул шатер.