Из дома Соши Сёрийоко я вернулась, кипя праведным гневом и желанием немедленно действовать.
Но Токака сказала мне три вещи, заставившие меня успокоиться:
- Все показания нужно проверять. Нельзя принимать на веру вообще ничего.
Моя милая Токака! Всем известна ее доверчивость. Представляю, чего ей стоило усвоить эту истину, исполняя обязанности кланового Магистрата.
- Не стоит разглашать информацию до ее проверки. Обвинения Соши Серийоко очень серьезны и могут понести за собой последствия вне зависимости от их истинности.
- И, наконец, Токака напомнила мне, что необходимы показания минимум трех свидетелей, для построения обвинения.
Как же вышло, что Чемпион прислал сюда меня одну? Всем известна моя репутация человека прямого, склонного к быстрому и решительному поведению в любых ситуациях. Ответ был прост – Сатсуме прислал меня не одну, он прислал нас вдвоем с Ичиро.

Но разговор с мужем пришлось отложить еще ненадолго. Ко мне пришел Иде Баранато, чтобы врачевать мои раны.
Что-то странное было в его поведении, и вскоре я смогла понять, что именно. Магда скрывала от меня дневник Ашидаку Наритоки по его приказу! Ярость ослепила меня, но, кажется, я не позволила себе ничего лишнего в его адрес. Немного взяв себя в руки, я решила надавить на Баранато по поводу Увядшего. Думаю, сам он действительно не знает о нем ничего, но подозревает троих Единорогов в связи с Увядшим – Откау Генши, Иучи Мичусина (певца, в которого была влюблена бедняжка Сенагон) и Шинжо Йошифуса, официального главу Клана в городе. Баранато попытался сделать акцент на последнем имени. Ох уж мне эти Единорожьи интриги, это было почти мило.
Когда Баранато ушел, я решила не держать на него зла. Узнав моего предшественника по его дневнику, я могу понять, почему Баранато не захотел сразу довериться мне.

Однако уже после ухода Баранато я все думала об Увядшем, и вдруг меня озарило!
В Рико Овари есть самурай-ко, не скрывающая своей ненависти к Баюши. Отаку Генши, я встречалась с ней в первый день моего пребывания в городе. Она объясняет свою ненависть тем, что Баюши есть абсолютное зло. В ее досье я прочла историю, возможно, дающую объяснение ее ненависти. Ее брат должен был драться на дуэли с одним Баюши, но когда настал назначенный день, он заболел и был вынужден просить перенести поединок. Когда день дуэли настал во второй раз, брат Генши бесследно исчез.
И в пригороде Рико Овари есть Увядший, грабящий караваны Скорпионов и явно ненавидящий их всем сердцем. Судя по всему – бывший самурай, блестящий стратег. Вероятно, Лев или Единорог.
Пропавший брат Отаку Генши! Как просто, все наоборот – не «она ненавидит Баюши, потому что пропал ее брат», а «ее брат пропал, потому что отправился на собственную войну с ненавистными Баюши»!

Мы поговорили с мужем обо всем случившемся. Он дал мне несколько мудрых советов. Одна его фраза особенно запомнилась мне. Когда я спросила Ичиро, можем ли мы говорить открыто, он сказал: «Перед отъездом из Кьюден Какита Дайдоджи Бенкей произнес странную вещь: «Впредь ведите себя так, словно сам Император смотрит через ваше плечо»». Мы шептали друг другу на ухо, а документы Ичиро читал, скрывшись с головой под покрывалом…

Мой дом был полон слухов о новом нападении Увядшего – теперь на опиумные поля самой госпожи Губернатора, Шосуро Хиобу! Его воины, как и в прошлый раз, были одеты в доспехи Громовой стражи. Когда Джохо погнался за Увядшим, тот заманил его в ловушку так, что Джохо стал убивать собственных самураев, приняв их за переодетых разбойников.
Я не могла оставить без внимания такой вопиющий беспредел, хоть и посмеялась над учиненной Увядшим шуткой. Собрав своих соратников, я отправилась к Хиобу (из моих людей были свободны только Отокан, Икома Йорико и Мото Узбек. Джинава и Йоритомо Юрико охотились за Ветром, Фумимара вот-вот должен был быть лично представлен главе «ниндзя» Безликому, и Токаку я попросила поискать в документах информацию о брате Отаку Генши и о других Львах и Единорогах, «затерявшихся» в окрестностях Рико Овари в период, предшествующий появлению Увядшего).

Перед визитом в дом Губернатора, мы с Ичиро посетили Баюши Гошиу. Хиобу «просила» меня прояснить его намерения, остававшиеся загадкой для всего города. Нас видели вместе в театре, и темные истории, связывающие Гошиу и нас с Ичиро (каждого в отдельности) тоже не ускользнули от ее внимания.
Гошиу устроил нам роскошный прием с угощениями, бивой, кабуки и кукольным театром. Ичиро и Гошиу общались словно бы на другом языке – я понимала каждое слово в отдельности, но меня не покидало ощущение, что истинный смысл их слов понятен только им двоим.
Вскоре я не смогла более выносить куртьерских бесед и попыталась задать свои вопросы Гошиу прямо. Я не хочу описывать тот разговор – я ничего не узнала, и чувствовала себя беспомощной лягушкой в кувшине молока.

Зато я успела продумать свою линию поведения у Хиобу, и хотя перспектива разговора с еще одним Скорпионом меня ничуть не радовала, я чувствовала себя «на коне».
Хиобу не терпелось узнать, что сказала мне Соши Сёрийоко и почему я не убила ее, когда могла это сделать. Я ответила, что С. дала мне обширные показания, которые я не хотела бы оглашать до тех пор, пока они не будут проверены – слишком оскорбительно они прозвучат для многих высокопоставленных самураев Рико Овари.
Далее, не дав ей опутать меня паутиной лживых фраз, я перешла к делу. Я сказала, что хочу поехать в пригород и осмотреть поля Баюши Коречика и ее собственные, на которые совершал нападение У. Хиобу сказала, что в этом нет необходимости, и Громовая Стража уже все осмотрела. Но я настояла, сославшись на свое намерение опросить крестьян, а так же задать вопрос Коречика или его сыну по поводу возможного участия Баюши Отадо в налете на лавку Бдительной. Хиобу пыталась возражать, но я была упорна, и мое терпение возымело результаты по всем пунктам! Хиобу разрешила мне эту поездку, выдала лошадей для моих йорики (Мото Узбек был готов предоставить скакунов из своей конюшни, но я отказалась) и отправила своего сына Джохо с отрядом в 50 самураев сопровождать нас.

Весьма довольная своими успехами на поле переговоров, я довольно мило беседовала с Джохо по пути в деревню Баюши. Мы смогли ни разу не поссориться.
Над полями Коречика висел дурманящий запах жжёного опиума. Деревня была обнесена самыми настоящими крепостными стенами, ворота были плотно закрыты, на стенах виднелись лучники. Как мне сообщил Джохо, 50 солдат полученного подкрепления Коречика переправил в город и еще 50 оставались в деревне.
Лучниками командовал Баюши Отадо. Он не вышел говорить с нами, и приказал лучникам смазать стрелы ядом, бросая на нас злобные взгляды из-под своей рогатой маски. Молодой Скорпион сказал нам, что его отец, вопреки моим прогнозам, был в городе. Я расспросила Отадо о его участии в нападении на Бдительную. Он, конечно же, все отрицал, утверждая, что его нэцке, найденная у лавки Бдительной, была украдены у него пару дней назад, а сам он во время нападения был на охоте с Шосуро Кими. По поводу того, что нападавший был на черном коне с белой звездочкой на лбу, который принадлежит Отадо, тот ответил, что устраивая представление для хининов и бонги тот мог просто намалевать пятно на лбу лошади белой краской. В принципе, я и сама не сомневалась в том, что кто-то пытался скомпрометировать Баюши, но дальнейшие расспросы Отадо ничего не прояснили. Когда я попросила его поставить подпись под показаниями, он презрительно отказался.
Слово за слово, между нами вспыхнула ссора, я бросила юному выскочке вызов и тот, не раздумывая, вышел за ворота и стал биться со мной. Я подумала, что оставить сына Коречика без глаза было бы весьма неплохо. Однако, вглядевшись в него, я увидела, что за его вспыльчивостью и боевым нравом скрывается детская слабость в самом прямом смысле этого слова (все атрибуты по 2 против 4-5 у Кимико, iai 1 против 7 у Ким). Возможно, мне стоило ограничиться легким порезом, но мое тело было даже быстрей моих мыслей, и в следующее мгновение Баюши Отадо лежал у наших ног с лицом, залитым кровью.
- Ваш господин еще жив! – выкрикнул Джохо. – Спуститесь и заберите его!
Мы смогли беспрепятственно покинуть это место.

Я попросила Джохо отвезти меня на поля Шосуро. Однако он понял меня превратно, или же решил сделать вид, что не понял. Наш разговор скользил на грани флирта, вокруг нас простирались очень живописные места, то и дело можно было увидеть птицу или кролика. Вскоре мне стало ясно, что Джохо привез меня в охотничьи угодья Шосуро.
Я все же решила не сердиться на него. Формально выразив свое недовольство и задав пару вопросов о налете У., я направила нашу дружескую беседу в желанное мне русло.
- Вы ведь видели сегодня Увядшего? – спросила я. – Вы смогли бы узнать его? Не встречали ли вы его в Рико Овари раньше?
Джохо ответил, что У. был в маске, и он видел только его глаза. Которые показались ему знакомыми. И после третьего моего вопроса и последовавшего за ним упоминания о семье Отаку, взгляд Джохо вспыхнул озарением.
- Я преклоняюсь перед вашей проницательностью, - воскликнул он, и мне было очень приятно услышать эти слова. Мы еще немного поговорили о моей идее, Джохо все же не мог подтвердить ее с полной уверенностью, но ему казалось, что она верна.
- Что мы будем делать? – спросил он.
- Я думаю, мы могли бы использовать его сестер как заложниц, - неохотно сказала я, - но я думала, что вы это предложите, - я усмехнулась.
Подумав еще немного, мы составили еще один вариант действий. Шосуро соберут караван, и мы совместно пустим слух о том, что Изумрудный Магистрат не станет охранять его, чем спровоцируем У.
- Взгляните, - сказала я, - кто едет с нами: Мото Узбек - высокопоставленный молодой Единорог, и Икома Йорико – посол Клана Льва. Верна наша теория или нет, через этих двоих людей информация так или иначе дойдет до Увядшего.
Когда Джохо спросил меня об Отокане и его миссии, я ответила лишь, что это мой брат.

Вскоре Джохо завел разговор с Узбеком, а я смогла побеседовать с Икома Йорико.
Стихотворение, которое я отправила ей утром, произвело на нее впечатление более сильное, чем я рассчитывала. Весь день она заливалась краской всякий раз, как ее взгляд касался меня. Думаю, постановка кабуки про меня и Икома Маничиру, якобы полюбивших друг друга через стихи, создала определенный образ в глазах юной Львицы…
Йорико подарила мне большой алмаз, закрепленный на шнурке, и я, пафосно пообещав хранить его у сердца, повесила его на шею. Я торжествовала победу, но мне не было приятно. Досье Матсу Шигеко о Йорико создало в моем воображении образ несгибаемой, твердой и достойной девушки. Шигеко-сан потрудилась включить в досье даже слухи о том, что Шинжо Санефуса, сын главы Единорогов и сам Баюши Коречика пытались ухаживать за ней, но встретили твердый отпор. Видя искры любви в ее глазах и чувствуя недовольство в своем сердце, мне казалось, что я повела себя с ней совсем как Шосуро Джохо с Шиба Сенагон. «Я просто хотел узнать, насколько сложно заполучить девственницу Феникс в свою постель и свою жизнь», - сказал он ей, - «Совсем не сложно». И мне было неприятно думать о себе в таком ключе…
Меж тем Йорико декламировала мне мои стихи, а под конец «прогулки» сказала, что нам непременно стоит как-нибудь выпить саке вдвоем. Я ответила, что мы обе буши и каждый день играем со смертью, и раз у нее возникло такое желание, мы не вправе откладывать нашу встречу. Йорико звала меня на остров Слезинки, но я зареклась посещать это нечистое место, и мы сошлись на доме саке в квартале Нобилей.

Я уделила несколько минут и для беседы с Отоканом, всю дорогу ехавшем в стороне. Он явно был обижен моим невниманием. «Я не понимаю, зачем вы вообще позвали меня с собой, если вас охраняют 50 человек Громовой Стражи?!», - возмущался он. Я попыталась утешить его, процитировав пословицу: «Ложась в постель со Скорпионом, приготовься быть ужаленным», но он лишь еще больше разозлился.
Отокан попытался поговорить со мной о поисках убийцы Ашидаку Наритоки. Кажется, он хотел, чтобы я угадала идеи, сформировавшиеся в его умной голове, но когда я сказала, что Отокан, как всегда, слишком умен для меня, он окончательно обиделся и ускакал прочь.

Когда я зашла домой переодеться, Ичиро спросил меня, куда мы собираемся. Я ответила, что я собираюсь одна. Муж выразил удивление и продолжил расспросы. Я сказала, что собираюсь выпить саке с Икома Йорико, и не думаю, что он мог уловить в моем голосе чувства, отличные от раздражения. Хотя мой муж настолько проницателен, особенно когда дело касается меня, что я не могу быть уверена. Ичиро предложил пойти со мной, но я напомнила ему о том, как много у него важных дел, и уверила его, что не стану посещать остров Слезинки.


Моя встреча с Йорико продлилась совсем недолго. Несколько чашечек саке сделали ее более раскованной и веселой, но когда наши руки соприкоснулись – и, клянусь, это была не моя инициатива! – она снова покраснела, вскочила и убежала.
Чувствуя раздражение, недовольство собой и стыд, я допила саке и отправилась домой.

Улицы были совершенно пусты, город словно вымер. Я заметила это еще днем. Джохо сказал мне, что люди, измученные отсутствием опиума, готовятся к бунту.


Ко мне подошел нищий и завел странный разговор, из которого я поняла, что Баюши Коречика нанял истинных ниндзя убить меня, и что К. уже не раз давал им «поручения». Фумимара назвал мне клички идущих по моему следу: Железная Смерть, предпочитающий биться тетсубо, Когти Ночи и, вероятно, сам Безымянный.
Надеюсь, эти строки не станут последними в моем дневнике.