— А до того, как меня посадили? Я расскажу, но если вдруг что… Ну… Вы слышали, месяцев восемь назад, Уэстфилд-Центр, Сан-Франциско? Я там был, ждал друзей, чтобы пойти в кино, когда нас захватили. Оказался прямо между двумя террористами, когда началась стрельба, мне некуда было бежать, — на лбу Тимоти выступила капелька пота, — Нас загнали на склад одного из магазинов, связали, держали на прицеле. Один из них пытался связаться с властями, требовал денег и транспорт до аэропорта, иначе начнет нас резать, — голос парня начал дрожать, — Ему, видимо, не понравилось, что ему ответили. Один из них поднял меня на ноги, второй, с ножом, схватил меня за руку, сказал, что начнёт резать с меня… с пальцев…
Тимоти затих, сделал десять глубоких вдохов и выдохов. Он готовился перейти к самой страшной части истории.
— Я тогда потерял сознание от страха. Ну, знаете, когда тело как будто резко расслабляется и ты не можешь им управлять, вообще его почти не чувствуешь. Но я всё ещё видел. Видел, как сначала рассыпался нож, потом рука террориста, потом он остальной. Второй, тот, который был с другого бока, тоже. Мне было… Не страшно, но очень-очень жутко и холодно, что ли. А ещё я не мог дышать.
Перед продолжением рассказа парень перевел дыхание, чтобы доказать себе, что он здесь, а не там.
— Их осталось трое, они все заорали и побежали, побросав оружие. Потом… Потом я увидел конечность. Не мою. Я не смогу, наверное, описать… Вы представляете — будто пустота, но… осязаемая. Не представляете, наверное. Она была острой, будто знаете, как лапка жука, если жук будет ростом с меня. И с неё сорвался рой таких же сгустков пустоты. Двоих накрыло, они тоже распались, третий скрылся… А потом вся пустота втянулась обратно в меня. И тогда я пришёл в сознание, снова начал чувствовать тело. А вокруг никого… только пыль…
Тимоти потребовалось полминуты молчания и глубокого дыхания, чтобы успокоиться. Он был весь в поту, будто проснулся после кошмара.
— Там меня и нашли полицейские. Потом меня отвезли на допрос, я описал всё, как видел. Меня просканировали, нашли, что я управляю какой-то энергией, они не поняли, какой. А то, что я могу во что-то превращаться, не нашли. Решили, что я сам всех перебил, а им вру, или корчу психа. Ну, тут я всё понимаю, если нашли рядом с застреленным человека с единственным ружьём на сотню миль вокруг, подозрение так или иначе упадёт на него. Потом я неделю сидел в изоляторе, через неделю был суд. Заочно. Ну… А потом меня посадили.

Он развязал ворот толстовки, стянул её через верх вместе с футболкой. Грудь и лопатки его покрывал уже потускневший по краям (но почему-то не в середине) геометрический узор изогнутых линий и зигзагов, построенный, кажется, по каким-то то ли забытым, то ли неизвестным математическим законам, в который были вплетены звезды (пяти-, семи- и одиннадцатиконечные), а также короткие и выделяющиеся какой-то нарочитой, первозданной грубостью группы вытянутых треугольников, древнешумерская клинопись. Узор сходился к центру, раз за разом повторяясь, будто фрактал. На спине он был почти таким же, разве что клинописные символы были слегка другими. Середина узора, куда тянулись линии, лежала на солнечном сплетении парня, где на свободном пространстве было написано в круге одно-единственное клинописное слово. Одно из тех, которое смогло прочитать программное обеспечение с шумерским языком. «Пустота». Или «Ничто».

— Итак, дамы и молодой человек, у меня есть плохие новости. Эти татуировки, вне всякого сомнения, являются магической печатью, сдерживающей некую сущность внутри юного мистера Блейка. Я затрудняюсь точно определить природу этой сущности, но боюсь, что это одна из тех сущностей древних и тёмных, что человечество до сих пор наслаждается жизнью на земле лишь благодаря тому, что эти сущности надёжно заперты.
— Её можно как-то… изгнать? — негромко спросила миссис Эриксон.
— Возможно, но в этом случае оно, освободившись от тела своего сосуда, получит свою полную силу, и уничтожить его… будет не в силах простых смертных. Сейчас, скованное внутри тела Отмеченного, оно ослаблено и не может проявлять себя в полную силу. Хорошая новость: насколько я смог расшифровать эти магические символы, Отмеченный может избавиться от сущности внутри себя. Для этого ему нужно всего ничего — зачать ребёнка, и тогда его проблемы перейдут к представителю нового поколения.

Я возможно дикий наркоман, и вся эта тема, что я сейчас распишу, просто плод моих домыслов и больного воображения, но… я просто читаю ветку Тимоти и понимаю, что даже если это случайность, но, кое-что интересное получается из всей его истории. Обратимся в начале к тому, как описывается его тату:

<...>

В древнешумерском нет слов «пустота» и «ничто», у шумеров «свято место пусто не бывает», но, как я помню по урокам истории, есть аналог этого слова. Используем пресвятой гугл, и, находим его – «AB», выглядит в клинописи это следующим образом .

Это слово обозначает как бы опустошение, нишу, из которой что-то утекает/высыпается, или же, угол, в который никто не заглядывает. Далее, мы помним, что это древняя и могущественная сущность, которую пленили ещё во времена Вавилона, а значит, в шумерских текстах имеет отражение, ну как можно запечатать тварь, не оставив инструкций по надиранию её задницы и слабостям. Опять юзаем гугл. Выходим к папке всех монстров в шумеро-акадской мифологии, к Абзу. Это «океан пресных вод», муж Тиамат и вообще, дядечка с богатой историей и дурным характером, все детишки этого первобога имеют такое же начало в имени, Абхуль, Абрек, Абур и так далее, то есть, парень внутри Тимоти явно на клиент, но, геометрические узоры, и, звёзды с нечётным количеством лучей, намекают нам, что этот парень пришёл к нам из времён поколения молодых богов, а значит, навешивали ему по первое число, и запечатывали, жрецы Мардука, по крайней мере, его воплощениями (хотя эта реформа произошла после 1 века нашей эры, но не суть важно). Так вот, наш товарищ, скорее всего, один из 11 Эмблем Тиамат, злых духов, которых она насылала на Мардука во время сражения, и, в следствие этого, так как мы уже сделали вывод, что он существовал уже после битвы, во времена молодых богов, как Нергала, то, мы делаем вывод, что наш парень – не демон. Он мелкий божок. Я даже могу назвать его имя навскидку.

Я вижу лишь одного кандидата на место внутри Тима – это «Abübu», опустошитель, правая руша Нергала, перебежчик, любитель жуков, помазанник Энлиля и тот, кто устроил всемирный потоп, выев в небесах дыру (обратим на последнее пристальное внимание как и на момент с «жучьей лапой» из рассказов юноши). Его наказал Мардук за своеволие, видите ли, Энлиль, как и его мелкие друзья (вроде нашего жучары) не любил людей, в принципе. Он их помогал создавать, как один из главной тройки богов шумерского пантеона, он их решил и прихлопнуть. И послала нашего горе-героя грызть небосвод, чтобы обрушить на людишек бескрайнюю синеву солёного океана небес. Потоп был, и, это дело сильно не понравилось Мардуку, он скрутил в бараний рог всех подельников Энлиля, и отдал Иштар. Кто такая Иштар можно погуглить, но, он была очень любвеобильной богиней и придумала интересное наказание для своих узников. Жрецов Иштар поили отваром на бычьей моче и галлюциногенных грибочках, отводили на вершину храма Богини, где та сначала глотала одного из арестантов, после чего устраивала жаркое соитие со жрецом, как бы переселяя во время процесса духа из себя в тело жреца, а после, убивала смертного вместе с мелким божком. Но давай представим, что кто-то из жрецов… сбежал, и нанёс на себя ограничивающую тату, чтобы арестант не смылся, или, скажем, не захватил контроль над телом. И почему наш маленький друг жив, и почему тату передаётся детям (вспоминаем ритуал Иштар) становиться ясно.