— Дэвид, как ты думаешь, сколько может длиться один день? Понимаю… Ммм… Да, это довольно странный вопрос – но ответь, прошу. Хм… Я тоже раньше так думал…
… Он каждый раз выглядит таким растерянным из-за того, что я прошу рассказать его о том случае, который произошёл в Лос-Анджелесе. А может, и не из-за этого. Чёрт! Ненавижу все эти сложности, которыми так любят упиваться старики – неужели так сложно говорить без загадок – открыто и вольно, как и подобает говорить Каинитам. Да кому это вообще нужно – Патриархи, Книга Теней, Книга Тайн, Грядущая Геенна, Голконда и прочая чушь, которая выдумана мертвецами для мертвецов? Не понимаю… Наш дар требует крови и единственное, о чём мы должны заботиться – это о том, чтобы наша жажда была удовлетворена, а те, кто пытается ограничить нас в нашем даре, а тем более смешать с этой человеческой мразью должны быть преданы Огню и забвенью.
Меня зовут Дэвид. Я — Отступник Салюбри. Мой Сир – Томаш – подобрал меня зимой 2013 года. Чуть позже он дал мне Становление и, взяв у меня клятву, начал обучать меня всему тому, что знал сам.
Но мы не об этом сейчас, верно? Я никогда не понимал, зачем он в такой спешке рассказывал мне всё, что видел. Куда он торопился? Куда боялся не успеть? Чёрт… Никогда до конца не понимал старика с его заумностями. Но, хватит, мы начинаем повторяться.
Мы часто сидели с ним на крыше какого-то высотного дома и разговаривали о его жизни. Может вам покажется это довольно странным – но многое из того, что он говорил, напоминает бред. Томаш рассказывал о путешествиях во времени, демонах, инферналистах и, по-моему, даже что-то об Истинной Вере. Ха! Истинная Вера, представьте себе.
Самым запомнившемся мне был тот вечер…
...- Ты вообще меня слушаешь? Запоминаешь хоть слово из того, что я тебе говорю?!
Я вонзил ногти в ладонь так, что выступила кровь. Ддьявол, кажется, я действительно пропустил, о чем там заливается Сир.
— Ты говорил что-то о… Ммм… Времени, пробуждении Зверя, колах, такси и о…как там его… Да! О Лас-Вегасе!
— О Саулот… Дэвид! — он негромко смеется.
Кажется, я выкрутился.
— Хотя, может это тебе и правда не пригодится. Но я бы на твоем месте слушал внимательней. Кто знает, куда заведет тебя твой путь…
…Джейсон поручил нам подорвать деятельность набирающей обороты секты инферналистов, которые прятались где-то в городе. Особенно он подчеркнул то, что нам не стоит убивать их предводителя – Пантеру. Я тогда работал с двумя моими братьями – Дэзом – сумасбродным Отступником Тореодором, который нами со вторым бладсакером, его звали Роберт, Отступник Вентру, руководил. Выбор был прост — либо париться с этой сектой самим, либо прибегнуть к помощи лиц, на инфернализме не одну гончую крови сожравших. Мы, обмозговав расклад, решили скинуть свою проблему на чужие плечи. И очень, блядь, зря. Для этих целей Джейсон зарекомендовал нам какого-то своего приятеля, тоже кровососа, который, типа, может помочь нам с этим делом. Звали его Бэйн и жил он в Вегасе. Этот Бэйн тогда, да и сейчас, скорее всего, – такие существа редко выбывают из игры так быстро — был редкостной мразью. Не смотря на то, что он выдавал себя за элиту, за некую Зиллу того времени, он нам сразу не понравился. Совершенно каменный, безликий и увёртливый, как сука. Насколько я знаю – мои братья остались точно такого же мнения о нём. Бэйн нас внимательно выслушал и попросил нас о «маленькой услуге». По его словам, нам надо было всего лишь заставить одного парня «перестать сдерживать свою сущность». И мы, будь проклят этот день, согласились! Даже не потрудившись уточнить, что он имеет в виду! Даже сучий Дезмонд, самый хитрожопый из нас, расслабился и заключил эту чертову сделку!
И тогда, Дэвид, только не смейся, он отправил нас в прошлое!

Мы пришли в себя в подвале Лас-Вегаса, 6 декабря, в 22:05. Вскоре к нам наведались трое. Какая-то пизданутая блондинка, брюнетка в латексе с двумя стволами и третий. Наша цель. Дезмонд называл его Джонатаном. После непродолжительных разговоров… Все пошло не так. Дезмонд сцепились с парнем, мы с Робертом пытались помочь, но… Брюнетка перестреляла нас всех.
Я вижу, как вытянулось твое лицо, Дэвид, но я не шучу. Я отчетливо почувствовал, как пуля пробивает мне голову и последняя искра не-жизни гаснет внутри…
И проснулся. 6 декабря. В 22:05.
Мы охренели и постарались договориться с Джонатаном еще раз. В этот раз брюнетка начала стрелять раньше. И мы умерли.
Чтобы проснуться. 6 декабря. В то же время.
Мы сбежали из подвала и провели ночь каждый по-своему, устроившись на ночевку каждый в своем месте, защитившись от солнца.
И проснулись 6 декабря.
Мы пробовали убивать их всех, пробовали разговаривать, пробовали лгать, пробовали увещевать, пробовали говорить честно, один раз я даже перебил всех таксистов на стоянке! Ничего не работало. Они смеялись, называли нас сумасшедшими, не верили нам, злились на нас, стреляли в нас, уходили, советуя обратиться в ближайшую психиатрию — итог один. 6 декабря упорно не хотело отпускать нас из своих холодных лап.
Для меня и сейчас это хреново усваивается, а тогда мы вообще были готовы в петлю лезть, только, как ты знаешь, для нас это уже не выход. Как-то раз, доведенный до отчаяния Дезмонд пустил себе пулю в лоб, чтобы хоть самоубийством проложить себе путь из чертового декабрьского Вегаса. Хрен там.

6 декабря, 22:05. У вас 25 минут до прихода осточертевших вам трех недоумевающих лиц. Поднимайтесь, приходите в себя и постарайтесь не выть от отчаяния.
Мы исследовали подвал и прилегающую территорию вдоль и поперек, Дезмонд даже вступил в контакт с сектой сатанистов, приходящих в место нашего пробуждения поздно ночью, но… Вот только к избавлению это нас абсолютно не приближало.
Где-то через два-три месяца однообразного декабря, точно я не помню, сам понимаешь, не до подсчетов тогда было, Дезмонд предлагает безумный план. Если мы в Вегасе, мы можем прийти к Бэйну и попросить его о помощи. План хренов, это видно невооруженным взглядом, но других идей, вот штука, уже не осталось. Мы пробиваемся сквозь бетонную вежливость Бэйновских слуг и… Вступаем в длинны, вязкий, ни к чему не приводящий разговор. Дезмонд хочет получить от Бэйна помощь, не объясняя ему, в чем суть дела, а Бэйн, со своей стороны, не понимает, что мы-таки хотим получить от него в непонятной ситуации с непонятными целями, да еще и задарма. И тут Роберт упоминает временной скачок. По тому, как зажигаются глаза Бэйна, я понимаю. Все. Пиздец. Обратного пути нет. Бэйн радостно обещает нам все, что угодно, если мы… Выполним «маленькую услугу». И мы уже обреченно переглядываемся, понимая, что нас может ждать.
Честно говоря – нелёгкий был выбор – пуститься ли в новую временную петлю, так и не разобравшись до конца со старой. Знаешь, Дэвид, временная ткань – это довольно странная штука и, насколько я понимаю, как и в любой странной штуковине – в ней можно основательно увязнуть, пытаясь разобраться в каждой шестеренке ее странного механизма.

Конечно, придя к нему после всего перенесенного, мы не хотели с ним работать – но выбора-то, Дэвид, не было. После недолгого разговора мы каким-то образом перенеслись в Лос Анджелес, где, по словам Бэйна, «вся эта хрень с Пантерой и началась. Отправляйтесь туда и сослужите службу — прикончите его главного помощничка. Тогда я доставлю вас обратно.». Дезмонд, этот хитрый сукин сын, опять потащил нас в логово к своему старому дружку — Джейсону. Джейсону образца января 2009 года.
Это был клуб «Иерихон» — я помню как сейчас. Не самое приятное место – стоит сказать. Повсюду отвратный полумрак, какие-то черти, выпивка, вампиры, люди, кто-то ещё – всё в кучу. Не люблю такие места – они беспокоят память о моей Родине – Польше. Мда… Мы зашли в этот клуб, Дэз сразу подкатил к барменше и начал ее общать. Не уверен, что он смотрел ей в глаза – она была голой каждый раз, когда мы туда заходили. Да и Дэз – тот ещё красавчик. Он тогда был, хех, несколько потрёпан и на нервах – но держался всё равно очень и очень неплохо. Мда… Я тогда не пытался оценить их общие возможности – меня занимало другое. К нам как-то резко начали приближаться двое существ из темноты клуба. Единожды посмотрел на них – и вот они уже позади нас. Просят идти за ними на второй этаж. Идём. Дезмонд нисколько не нервничает – он знает, что в этих петлях умирать совершенно привычно и не страшно, а вот Роберт, помоему, чувствует себя не так уверенно. Интересный он, вообще, парень – этот Роберт. Первый, кто встретил меня в Лос Анджелесе, первый с кем удалось наладить отношения, пусть и слишком жадный до власти. Крестоносец, хрена ли.
На втором этаже нас ждал Джейсон в окружении двух своих людей. Отлично одетый, выглядит очень внушительно – от него так и тянет каким-то, неприсущим даже Бессмертным, величием и силой. Они говорили с Дэзом о каких-то гробах, о будущих свершениях и о чём-то ещё – я не помню. Насколько я понял тогда все эти делишки они провернули ещё до нашего знакомства – или провернут в будущем. Я не стал заострять на этом особого внимания. Помню только как разговор перешёл в русло нашей тогдашней миссии. Джейсон рассказал нам об одной стае, которая могла, как ему казалось, обладать сведениями о нахождении Пантеры и его своры.
Когда бы прибыли к стае, с которой Дезмонд, как ни странно, быстро нашёл общий язык, их лидер — Блад указал нам на старый парк, которые последнее время пользуется не самой доброй репутацией среди Каинитов. Кто-то, как нам сказали, заходил в этот парк и не вернулся. Слабые и необразованные щенки! Каиниты не могут не возвратиться! Дезмонд настолько втерся к Бладу в доверие, что тот даже дал ему кого-то из младших в помощь? Помню, меня тогда еще кольнуло — откуда Дэз всех знает? Почему он даже с ним — с этим жалким ублюдком — общается как со старым знакомым? С одной стороны – стоит высокомерно хмыкнуть и начать петь мою старую песню о Каинитах, Братьях, Кланах и прочем, но с другой… Может я и просто поздно появился в этом городишке. Не знаю…
Мы ехали в парк. На улице была довольно тёмная ночь – темнее, чем обычно. Надо было провести разведку, но, к нашему счастью, они нашли нас быстрее, чем мы их. Вампир по имени Джозеф подошел к нам, осмотрел каким-то особенным взглядом и пригласил нас с собой, обещая интересную и непыльную работу… Мы немного попререкались, но хрена ли, именно для этого мы и пришли в парк, а ночь все-таки на исходе. Мы последовали за ним и шли по каким-то оврагам и буеракам парка, пока не вышли к какой-то сточной канаве.
Мы шли под землёй, фактически пиная крыс и утопая в отходах, пока не добрались до некой пародии на людскую церковь, только, хех, без Иисуса. Там нас ждал Пантера. Он был довольно обаятельным и говорил нам о том, что мы, Каиниты, априори выше всего и всех в этом мире… И должны этим пользоваться. Приняв нас за новых адептов, он предложил нам «испытание». Он разделил нас и я попал в комнату с кубками, наполненными странной кровью. Уж не знаю что там было у Дезмонда, но я решил выпить из одного – я тогда считал своим долгом добиться доверия Пантеры, как можно быстрее. После глотка я ничего не почувствовал… О Саулот, как я тогда был глуп… Пантера выпустил нас прямо перед концом ночи и мы остро ощутили, что время работает против нас.
Как только мы проснулись, у Дезмонда был новый план. Надо было ехать в «Иерихон». Опять тот же подъезд, та же бармен, тот же Дэз, тое же двое, которые взялись из ниоткуда. Второй этаж, Джейсон в своём кабинете. Я уже начинаю терять терпение, когда слышу… На этот раз уже совсем другой разговор – Дэз предлагает хозяину кабинета какой-то гроб в обмен на убийство нужного нам вампира. Что?! Я не верю своим ушам! Джейсон соглашается – так странно это слышать. После вчерашнего разговора не ожидал от него такой однозначной и, что самое странное, положительной для нас реакции. Мы засыпаем и возвращаемся сначала на один виток спирали назад, а потом и на два.
Уже в нашем времени нас встречает Бэйн с хищной и довольной улыбкой. Мы улетаем в Лос Анджелес.
Так сложно описать тебе, Дэвид, какэто – проходить то, что уже было. Раз за разом, круг за кругом, ночь за ночью. Но, может в этом и есть смысл нашего рода и проклятия – проходить по спирали то, что нам предрешено. Богом ли, Каином ли, Саулотом ли, Книгой Нод ли – не знаю. Знаю только то, что никогда не полезу больше в такие авантюры, Дэвид. Пошли уже отсюда – мы засиделись. Мне тебя надо кое с кем познакомить…
… Я задвинул на место отвисшую челюсть и не решился задавать вопросов. К слову сказать, я до сих пор отношусь к этой истории с большим подозрением. Томаш, мой Сир, всегда любил что-то приукрасить – да и вообще, он был довольно странным существом. Довольно странным и очень нервным. Не все, кто смог пережить то, что пережил он – преследования, путешествия во времени, войну с самим собой и, кто знает что ещё, будут говорить об этом кому-либо, даже своему ученику. А он говорил. Говорил так, как будто торопился. Как будто думал, что может оставить меня, своего ученика, без какой-то мелкой толики информации о внешнем мире, без какой-то мелкой детали в огромном паззле Джихада наших сородичей, в безумной среде, где крутятся сотни Сородичей и тварей пострашнее, куда, по его словам, мне придётся совсем скоро отправится. Одному. Я тогда не подозревал, о чём он говорит. Не хотел задуматься и постараться сложить воедино все эти части. Зря.