Когда мы писали «Порох и хлеб», мы писали прежде всего материал для шпионского детектива на фоне истории. Шпионский детектив это в своем роде гиперреализм. Для него совершенно неважно, как именно стреляет магический пистолет или готовится дефлопе. А вот малейшая неточность в психологии может быть критична: шпионский детектив и детектив вообще это всегда история о том, что маленькая ошибка губит прекрасный план, о том, что преступление совершается прежде всего в голове, а потом уже в реальности, и раскрывается тоже — сперва в голове, а потом на самом деле на чердаке старого английского особняка, где всех участников собрал очередной инспектор Марпл.
Поэтому в нашей книжке мы ничего не написали об устройстве дирижабля, скорострельности разных типов аркебуз и средней скорости карет разных конструкций, но чертовски много (по мнению некоторых даже чересчур) рассказали о сословных барьерах, самоопределении наций, философии науки и искусстве псевдо-барокко; ничего не сказали о природе магии варваров, но много — об отношении к ней; поэтому посвятили небольшие, но важные куски описанию кухни и игр. Реальность детектива начинается с не вещей, а с идей, которые формируют сознание персонажа. Так, по крайней мере, нам казалось и кажется.
Но есть одна тема, которую мы совершенно не затронули. Несмотря на то, что в «Порохе и хлебе» описана по меньшей мере одна (а если приглядеться — две) колониальных империи, нельзя обойти вниманием тему расы. О том, как она сочетается с сословием и чем отличается от него в Фантаврской империи, и расскажет наш очередной четверговый текст.