Красная земля
Мастер: am_
Партия:
Алиса Игоревна Чернова (Jenny. Ien) – врач-хирург, преследующая своего отца — чтобы убить его;
Александр Сергеевич Набоков (Игорь) – сельский учитель, идущий за Алисой, потому что пламени преисподней, говорящему его устами, Алиса любопытна;
Иннокентий Снегирев(Аркадий) – выпускник с отличием Томского Императорского Университета, электротехник; идет с компанией, потому что больше ему некуда идти.
Николай Григорьев(Валерий) — белый солдатик, посланный с компанией то ли для защиты, то ли для соглядатайства.
Механика: Дневник Авантюриста
___________________________________________________________________________________________________
…-И в дальнейшем учитывай, что ты сейчас — разыскиваемый охранкой государственный террорист. Как и все мы.
-Иннокентий, может, не стоит открывать нашей истории каждому встречному?
-А Емеля в таком же положении, что и я. Он с нами.

Кажется, для нашего машиниста этого уже слишком много. С всхлипом Емельян оседает на грязный пол кабины паровоза. Из раны в легком слышатся нехороший сип и клохтанье.
Отодвинув меня, к Емеле тянется Алиса, разминая пальцы.
Кажется, пора лезть в тендер, в закуток, где нам придется провести ближайшие несколько дней — до тех пор, пока мы не догоним литерный поезд с отцом Алисы. Или же — не влепимся в препятствие. Или же это чудо техники, только что нарушившее закон сохранения импульса, не решит взорваться прямо на ходу.
Мы удаляемся от Ишима со скоростью, не меньшей ста пятидесяти верст в час. Вряд ли кто-то в Ишиме — даже тот господин в перчатках и его ручной великан — нас сможет догнать. Очень надеюсь, что при обрушении крыши мастерской его приложило балкой. Интересно, что об этом случае напишут в ишимских газетах?
__________________________________________________________
№ 223

ДѢЛО
департамента полицiи
Дѣлопроизводство 3

О поджогѣ желѣзнодорожной станцiи Ишимъ.

Начато … марта 1921 года
Кончено … марта 1921 года
На ________ листахъ

_________________________________________________________
Александр не дал нам даже обыскать как следует дом — что же, пусть этим немцам останется больше. Понукая нас, как лошадей, он свалил часть оружия на сани. А остальное оставил в доме. Я завернул свой пулемет (йэх, жалко, как родного) в какое-то тряпье, кинул под солому и уселся сверху. И мы начали двигаться к Ишиму. Шли целый день, периодически меняясь и отдыхая на санях, покуда не пришли к разрушенному мосту. Судя по длине наросших сосулек и обветрености расщепленных бревен, повалили его еще в середине зимы.
Тут уже не оставалось ничего, кроме как встать лагерем.
Алиса брякала какими-то кольцами, Александр, судя по багровому отсвету в глазах, был мрачен. Мое любопытство — как именно Алиса Игоревна делает… ладно, эти явления — было встречено неблагосклонно. Мне было предложено оставить ее и, цитирую, «трахнуть Анну, может, в разум придет». Ну, знаете! Пользоваться беспомощностью женщины — я, все-таки, не дошел до такого! И я заснул на наших санях, укрывшись тулупом, придерживая пулемет.

_________________________________________________________
Из протокола осмотра места происшествия.
«… пожар начался в помещении телеграфной станции, у черного хода. Металлическая полоса, закрывавшая дверь черного хода, погнута и имеет следы повреждений, нанесенных ломом, петли повреждены. … С места происшествия уходят в направлении реки (северо-востока) и северо-запада две цепочки следов, теряющихся на проезжей дороге...»
_________________________________________________________

Наутро пришлось перебираться через глубокий овраг с холодным ручьем на дне. Я, страдая от ран, что мне нанесли еще в Тобольске, перебирался последним — Александр своим мистическим способом перенес женщин и себя, а Николай одним прыжком преодолел пропасть — впрочем, на краю удержался с трудом и без помощи Александра, несомненно, упал бы. Не знаю, что до законов природы, но закон подлости все еще действует — потому что в реку, подскользнувшись, упал я. В иле завяз один из сапогов и я изрядно промочил платье.
Вытащил меня Николай. Быстро перемотавшись в тряпье, бывшее на санях, я, кажется, избежал воспаления легких, обойдясь легким насморком. И мы поспешили в Ишим — как я понял, мои спутники опаздывали на некий поезд. И через несколько часов мы были уже в этом городке.
В Ишиме, в доме на отшибе, у живущего бобылем некоего Кузьмы, я на наган выменял новые валенки и армяк. Кажется, этот Кузьма — из тех людей, которым внимание полиции еще опасней, чем мне. Мои спутники к тому времени отправились на телеграф — я же обещал позднее встретить их на постоялом дворе. Не думаю, что в Ишиме много гостиниц.
И да, верно. Подле ишимской гостиницы меня уже ждал Николай — с просьбой, практически, интимного свойства. Оказывается, наш спутник не умеет читать — в то же время, начальство передало ему письмо. Наскоро пообедав тушеной капустой — какие-то девки все время строили глазки Николаю — мы поднялись в номер и я прочел Николаю письмо. Начальство писало, что едет в Омск, оставляет ему сто рублей и приказывает продолжать сопутствовать «известной тебе особе».
После чего я упросил Николая получше замаскировать меня. Немного поколдовав с бритвой, Николай из моих же волос сделал очень натуральную подвесную бороду, сделавшую меня похожей на крестьянина-пропойцу.
Именно в этот момент пришли Алиса, Анна и Александр. Александр, действительно, не узнал меня — столь мастерски Николай изготовил бороду.
И тут за дверью послышались шаги. Кто-то, в сопровождении управляющего, направлялся к нашей комнате. Я с тоскою подумал, что среди посетителей один был откровенно похож на шпика.
_________________________________________________________

Из протокола допроса Халилова Салавата Ибрагимовича, служащего гостиницы.
«… впятером пришли. Под описание подходят, да-с, только одна женщина была в тряпье каком-то и грязная, как шайтан. Две комнаты сняли, 22 и 23, капусты взяли, на Мадлен и Надин даже не взглянули. Расплачивался молодой, да-с. Потом пришел господин из государственной охраны и господа приставы, приказал в 24 номер провести. А там — трах-бах — и я сбежал, да-с. А они потом вышли, в столовой ругались, да-с, еще один из мужчин задержался, а потом какой-то бородатый шмыгнул за ними и вышли они...»
_________________________________________________________
Шаги остановились перед соседней дверью. Послышался скрип замка и визгливый голос портье, говорящего про «не волнуйтесь, сейчас изволим-с». От сердца отлегло — пулемет, было мной поднятый, я снова замотал в тряпье.
Я высунулся в окно — из соседнего окна торчала веревка и какой-то господин уже спускался по ней. А за поленницей справлял малую нужду городовой.
Глазами я указал беглецу на торчащую фуражку. Он отсалютовал мне, спустился и побежал в сторону, противоположную поленнице.
А в это время происходило что-то странное. Стена в нашей комнате, соседняя с той, куда только что зашла охранка, стена из крепких сосновых досок начала выпучиваться. Треснули обои. Из-под разорванных обоев от света побежали тараканы.
Как только мы покинули нашу комнату, в соседней раздался взрыв — и я готов поклясться, что щепки воткнулись в противоположную стену.
Мои компаньоны покинули столь негостеприимное пристанище, а я задержался. В конце концов, как я узнаю принципы новой физики, если не буду наблюдать за ее проявлениями? Я заглянул в нашу комнату и увидел, наверное, самого опасного человека в Ишиме.
В стене между комнатами образовалась дыра, щерящаяся свежеобломанными досками. А посреди соседнего номера, не обращая внимания ни на дыру, ни на распластанные тела городовых, ни на выбитое окно стоял господин в фиолетовых перчатках, совершенно не вяжущихся с его мундиром и внимательно смотрел на карманные часы.
Из окна был виден беглец. Вот он перебрался через забор, вот пересекает дорогу. Надрывный вой клаксона, визг тормозов — и молодого человека сметает и отбрасывает на фонарный столб неизвестно откуда взявшийся в Ишиме «Форд-Т». Я был уверен, что ближайший автомобиль на ходу — в Омске, не ближе.
Господин в перчатках удовлетворенно кивнул, повернулся и увидел меня.

_________________________________________________________
Департамент государственной охраны.
Ишимское управление.
ПОДПИСКА
Я, надворный советник Разумихин Порфирий Петрович, следователь сыскного отдела департамента полиции, сим подтверждаю, что обязуюсь не разглашать сведения, сообщенные мне в беседе господином …, статским советником и составляющие государственную тайну.
О любой попытке посторонних лиц получить от меня сведения касательно этой беседы обязуюсь незамедлительно сообщать в департамент государственной охраны.
Запись беседы помещена в архив департамента Государственной охраны под номером 278/03-13-21
Подписку взял __________
_________________________________________________________