Перечень остальных статей о сеттинге, выстроенный в логическом порядке — тут. Больше об «Алой Буре» вы можете узнать в группе.

Иберийская теократия удивительным образом грозит развалиться на куски и мощно выступает единым фронтом против любого врага. Искусные проповедники здесь соседствуют с заходящимися в исступлении от собственного фанатизма ордами. Искренняя вера соседствует с поисками истины о Боге. Убежденность в верховенстве Бога не мешает отчаянному плачу о том, что битва на Армагеддоне была проиграна. Теократия – истинный колосс на глиняных ногах. В глазах его полыхает пламя, но этот же жар грозит расплавить его.

ОСУЖДЕННЫЕ НА НЕВЕДЕНЬЕ

Четыре всадника. Семь печатей. Заходы солнца на западе и востока. Люди всегда слышали об этом, и признаки конца света не хранились в тайне. Но они превратились в страшную сказку, не более. И когда пришло их время – человечество застали врасплох. Ныне видные историки шепчутся, что при Пятой Расе люди веровали в единого бога, даже если у разных народов ему давали разные имена.

Алый Шторм и оказался тем самым Апокалипсисом. Кияматом. Тиккуном. Был ли он похож на то, что предсказывали святые книги? Напоминал ли их хотя бы местами? Сейчас уже трудно судить. Но верующие не сомневались – именно он и настал. Но почему же остались они – те, кому «повезло» пережить Шторм? Почему мир вокруг так не похож на то, что обещали книги после? Этот вопрос окончательно разрушил религиозные институты.

ПРОРОК КРУС

Новый рассвет единобожия, известного ныне как теизм, случился в 783 году от шторма. В иберийском анклаве Сарагоса родился Мигель Крус – обычный парнишка. Сама Сарагоса славилась в те времена как живой пример того, чтоб дует, если ведуны получат власть. Ее народ страдал под пятой бруха, правящей касты анклава. И если когда-то сарагоссцы превозносили бруха как спасителей, то буквально через три поколения шепотом проклинали их. Другие народы же ничего не предпринимали: Сарагоса стала прекрасной страшилкой, позволявшей укрепить власть.

Мигель, чей брат был забран бруха в качестве дани, чей отец был убит за участие в протесте, чья мать не раз была изнасилована молодыми брухами, в шестнадцать лет вступил в одну из ячеек сопротивления. Такие клики редко существовали долго, но плодились подобно грибам после дождя. Не избежали этой участи и друзья-заговорщики Мигеля. Сам Крус успел бежать вместе с несколькими сообщниками, твердо намереваясь вернуться однажды.

Скитания Круса окружены легендами и мифами. Сотни талмудов написано о них, и немногие сходятся хотя бы в половине притч о житие этого святого человека. Но когда он вернулся в Сарагосу – в очках его горела вера, пускай сердце полнилось вопросами. Он пришел не один, но армией его апостолов назвать было нельзя. И, тем не менее, у него была сила – сила слова, сила духа и сила веры. За несколько месяцев Крус смог сделать больше, чем за больший срок кто-нибудь из иных заговорщиков. Он стал призраком, ускользающим от всемогущих бруха. Легендой для угнетенных и ропщущих. Символом и знаменем. И когда пришло время, Сарагосу охватило пламя. Народ бросал в костры бруха и их лакеев, будь они дети, старики или женщины. Кровь и пламенем сарагоссцы купили себе свободы. И продал им ее Мигель Крус, пророк теизма. Их новый владыка.

КОНКЛАВ СИРОТ

Крус многое узнал о вере в Бога, ушедшей в прошлое. И несмотря на то, что он сумел нарисовать картину мироздания в общих чертах, истина оставалась скрытой. Что же произошло в конце света? Бог признал выживших недостойными? Проиграл последнюю битву? Сам Крус не ведал истины – и никогда не утверждал чего-либо однозначно. Именно его записи и дневники стали камнем преткновения после его смерти. Но именно его живой ум и позволил ему заложить фундамент теократии.

Через несколько лет он созвал первый в истории теократии конклав, вошедший в историю как конклав сирот. На него он созвал представителей всех верований. Он слушал их несколько недель, пока его гвардия изо всех сил сдерживала почтенных посвященных от резни. И когда конклав подошел к концу, велел выволочь прочь большую их часть и сжечь на кострах. К оставшимся же (все выжившие были теистами) он обратился с речью, призвав отбросить в сторону мелкие дрязги и разночтения. Ведь все они веровали в одного бога, даже если обычаи и традиции их разнились. Говорят, что кроме страха и красноречия в тот момент на стороне Круса было и еще нечто, настоящее чудо.

ИССТУПЛЕНАЯ ВЕРА И ПАЛОМНИЧЕСТВО ДУХА

В общем и целом, иберийцев можно разделить на две прослойки (и, конечно же, тех, кто посередине) – это исступленные фанатики, бичующие себя, готовые броситься на любого, кого сочтут еретиком, способные в одну секунду превратиться в вихрь смерти и пламени. Вторая часть – те, кто руководят теократией. Они веруют, несомненно – но большинство из них, как и Крус, задаются вопросом: какова же божественная истина? Они истово ищут откровения – и не находят его. Они пытаются отыскать Бога – но все следы ведут к истине, слишком ужасающей, чтобы в нее поверить. Верхушка теократии – люди, отчаянно пытающиеся найти ответы, в которых есть хоть капля света.

Все жители теократии придерживаются того или иного течения теизма –в большей или меньшей степени. Конечно, некоторые придерживаются этой веры слепо и не слишком рьяно. Другие и вовсе изображают набожность лишь на словах, чтобы спокойно жить – или же тайно осуществлять свои планы.
Именно обилие конфессий теизма – главнейшая угроза стабильности Иберийской теократии. Пускай они со времен конклава сирот изменились, притерпелись друг к другу, но со временем возникало все больше и больше сект и ответвлений. Чем больше земель и последователей появлялось у теократии, тем больше новых веяний появлялось в епархии Круса. Пускай они и объединены общими элементами – без миссии, подобного Мигелю, трения между ними рано или поздно приведут к пожарищу, что пожрет всю теократию.

ПЕПЕЛЬНЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

Из-за радикальных религиозных воззрений у теократии почти нет союзников – максимум, зыбкий и временные альянсы с отдельными личностями, которых теократы сочтут достойными (и которые должны разделять их веру хотя бы местами). А вот врагов у них хватает, и первейший среди всех – Мидгард, управляемый «демонами в телах людей, что зовут себя асванами». Никогда за историю теистов они не заключали даже временных союзов со слугами Одина, а любой мидгардец, искренне способный пойти на соглашение с теократами, скорее всего будет или вынужден бежать, или же кончит свои дни в лапах хускарлов. Свою войну с неверными, еретиками, колдунами и прочими богопротивными тварями теократы называют Пепельным крестовым походом.

МИССИЯ ТЕРЗАНИЙ

Так называемая Миссия терзаний – другая сторона политики Теократии. Это – почетный долг, и исполняющие его в равной степени проповедники, шпионы и диверсанты. На их плечах лежит обязанность донести слово Господа не слышащим, хотят они того или нет. Миссионеры действуют открыто там, откуда их не гонят. Впрочем, действовать тайно им приходится гораздо чаще. И для успеха своей Миссии (чье завершение, по мнению многих теократов, вернет милость Господа) нужно развенчать ложных идолов, низвергнуть ересь. А потому миссионеры не гнушаются разрушать святилища и капища врагов, вести пропаганду, очернять жрецов иных верований и устранять их.

НИЗВЕРГНУТЫЕ АНГЕЛЫ

Они – доказательство праведности теизма. Но их молчание рождает лишь еще больше вопросов. Их зовут ангелами, но сами они лишь безразлично принимают эти имена. Их уста сомкнуты, они не повествуют о воле Божьей и царствие его – но беспрекословно помогают теократии, являясь в материальном мире, чтобы крушить врагов, посылая знамения или же входя в тела праведников.
За пределами Иберийской теократии никто не верит, что эти создания – действительно ангелы. Большинство предполагает, что это уже известные всем гейсты, объединившиеся в некий шабаш, поддерживающий теократов. Возможно, манипулируя ей ради своих далеко идущих целей. Ведь если они и верно ангелы – почему они никогда лично не подтверждали (на что теократы замечают, что они и не отрицали этого) своего происхождения? Некоторые теические течения считают, что ангелам было запрещено; другие говорят, что люди недостойны; третьи же подозревают некую колоссальную психическую травму, повредившую их разум.

БЛАГОСЛАВЛЕННЫЕ И ПРОКЛЯТЫЕ ТЕУРГИ

Иберийская теократия отказалась от услуг большинства магов – в священном городе Сарагоса слишком хорошо знают, чем это чревато. Большинство ведунов считаются еретиками, приспешниками тьмы, даже не достойными искупления. Но в мире, где эфир – исключительно мощный инструмент в миру и на войне, невозможно полностью отказаться от его искушений. И в этом теократии помогают теурги. Они действуют, не подчиняя своей волей эфир, не обращаясь к внутреннему руслу, но взаимодействуя с ангелами.

Практики теургов часто включают в себя многочасовые молебны, самобичевание, церемонии для верующих, хоровое пение, использование реликвий. Молясь и призывая ангелов и силу Господню, они добиваются почти тех же результатов, что и эрили Мидгарда, но не рискуют потерять контроль над эфиром. Но успешность теургии зависит от силы веры – и любые сомнения могут стать фатальной помехой. Кара за неудачу – гнев ангелов, вечная одержимость ими, разрушение святых реликвий, массовое воздействие на психику окружающих…

НЕОИНКВИЗИЦИЯ

На конклаве огня в 834 в Сарагосе была восстановлена Инквизиция. Как говорят ее противники, Крус бы этого не одобрил – но их голоса тонут в восхваляющих ее гимнах. Никто не ждет Иберийскую Инквизицию, но она появляется внезапно и действует жестко – и, вместе с тем, не казнит безоглядно. Их расследования всегда тщательны, а сами инквизиторы интересуются именно истиной. Нередко виновным даже даются возможности получить искупление (например, примкнув к кающимся, отправляющимся в Пепельный крестовый поход). Инквизиторы – строги, суровы, умны, но, все-таки, справедливы.

Они ищут шпионов и предателей, еретиков, наблюдают за теургами, выносят решения о еретичности той или иной теической секты, изыскивают жителей с высоким ИЭП, проводят экзорцизм… Их работа приближает избавление в мире мирском, и Господь улыбается их грязной, но необходимой работе.