Желтеющий лист опустился на землю.
Небо светит прохладой.
Всё дальше от дома родного.

Ашвари аккуратно протёрла кисточку от туши специально заготовленой ветошью и отложила свежеисписаный лист просохнуть на лёгком осеннем ветру. Раскинув руки, она слегка приподянялась на хвосте, потягиваясь после сна. На изумрудно-зелёных чешуйках кое-где поблёскивали капельки росы, неприятно холодя тело. Ашвари медленно обвела взглядом место стоянки своего небольшого отряда, непроизвольно пробуя на вкус холодный утренний воздух своим раздвоеным языком. Обычно она себе такого не поволяла, но здесь не было людей которых это могло бы оскорбить или испугать.

На противоположном краю небольшой полянки хмуро собирал импровизированную палатку её названый брат Сайрус, сын и наследник самурая Суды. Наверняка он замерз за ночь, но врождённая аристократичность не позволила ему просто прийти завалиться спать одной кучей с гоблинами, кобольдом, девочкой-кошкой и огромной человекоподобной змеёй. Нага ухмыльнулась. Не смотря на то, что все четверо, и кобольд Гроул, и девушка-кошка Циара, и нага Ашвари, и самый что ни на есть человека Сайрус Суда официально считалсь братьями и сёстрами, родной сын самурая всё равно был выше по рангу. С тех пор, как юноша перешагнул порог своего совершеннолетия это стало особенно заметно. Отправляя своих воспитанников в опасное путешествие господин Суда особенно подчеркнул, что лишь его сын является настоящим самураем, остальные же — всего лишь свита, полностью зависящая от воли господина. И от этого на душе становилось ещё тоскливее.

Гоблины сердито засопели во сне, кто-то начал ворочаться от утренного холода. Спать в импровизированном гнезде, образованном свернушейся кольцами нагой было тепло и уютно, но Ашвари ещё полчаса назад аккуратно выползла из-под груды теплокровных, чтобы предаться утреннему созерцанию осенней природы. В прохладном тумане разгорающегося дня спящие серокожие выглядели сиротливо и пронзительно-жалко, ни следа не осталось от бездумного веселья прошедшего вечера. Сейчас Ашвари казлось, что прозвище «Потеряного народа» они заслужили не зря.

Вчерашние игрища до боли напомнили ей недавнее детство, когда двуручный меч казался просто большой игрушкой для тренировок, а не страшным оружием для смертельного боя. С другой стороны, молодая госпожа из хорошей семьи не должна позволять голбинам забираться на себя и скатываться как на ледяной горке. Даже если длина её хвоста позволяет закрутить почти полторы мёртвых петли.

Ашвари тихо вздохнула и аккуратно сложила подсохший лист со свежим хокку в непромокаемый дорожный футляр. Даже если молодой госпоже приходится рубиться не на жизнь, а на смерть с ожившими деревьями и жабо-людьми, это ещё не повод забывать об образовании.

— Доброе утро, маленький брат, доброе утро Циара, — нага потрепала по голове спящих брата и сестру. Кобольд и кошка нехотя потянулись, но сообразив что спят вполвалку с куучей гоблинов, встали весьма резво.
— Доброе, да, — слегка скрипящим голосом попривествовал сестёр кобольд. — Ты как палатку складываешь!? — тут же заворчал он на самурая. — Я же тебе вчера сказал, вот эту перекладину...- и он поспешил «помогать» брату со сборами.

Девушки только переглянулись — казалось, мальчишек совершенно не затронули события предыдущих дней, и они готовы снова сутками сидет над своими изобретениями, перемазаные тушью, закопавшись под грудами книг и чертежей.

Пару минут спустя проснулись и гоблины, теперь маленький лагерь напоминал скорее цыганский табор. Серокожие переругивались, кусались и дрались, но делали всё это не прырывая завтрака, сборов в дорогу и помощи по лагерю. Так что скоро стоянка была свёрнута, палатку братья уложили в повозку, Ашвари при помощи Циары и одного из гоблинов снова запрягла чоко-бо в телегу. Все четыре ездовые курицы были явно недовольны таким положением вещей, особнно им не нравилась плотоядная улыбка гоблина. Вскоре процессия из телеги и сопровождющих её 5 гоблинов двинулась по дороге. Ближе к середине дня самураю и его свите пришлось попрощаться с серокожими — гоблинам нужно было сворачивать на перекрёстке в сторону столицы, тогда как путь детей Суды лежал к морю.

— Вы забавные, да, вы нам понравились, босс, сделаем им подарок, да? — наперебой загалдели гоблины, прощаясь с юными путниками. Старший гоблин недовольно поворочал носом, видимо для солидности.
— Вот! — покопавшись с минуту в своём мешке, он выудил оттуда крупный прозрачный камень, с ладонь размером и протянул его самураю. — Ты нам нравишься. А это, — тут он снова нырнул в мешок, — тебе. И гоблин протянул наге ожереле из зубов самых разнообразных тварей. Были тут и крыки волка, и даже зуб акулы. — Ну, бывайте! — и гоблины, не прекращая перепалок и драк двинули в сторону столицы.