Помимо всяких формальностей, связанных со “смертью” Фаруха и извещением властей о том, кто это сделал, герои утром решили, что им следует задействовать свой статус и добиться как можно скорейшего расследования, а конкретно применения пыток к Винченцо. Правда тут есть нюанс.

В предыдущий день в Блуменштадт из Зальспорта прибыл Якоб де ла Вилья, который возглавляет орден инквизиторов на всей территории Геедерланда. Этот человек имеет репутацию сторонника жестких мер против раскольников-нововеров, который к тому же скептически относится к перспективам интеграции Геедерланда в Империю. В частности, ему не нравится та достаточно либеральная атмосфера, которая царит в церковных кругах Блуменштадта.

Так вот, этот человек забрал у городской стражи Винченцо и все связанное с ним дело. И именно его герои хотят убедить, что северянина нужно пытать, чтобы скорее поймать остальных преступников. К счастью, у Алехандро нашелся знакомый, у которого есть знакомый местный инквизитор, и через которого, соответственно, можно выйти на де ла Вилью.

Пока Алехандро хлопотал, очередной сюрприз преподнес Фарух. Он позвал героев и рассказал, что у него внезапно появилось желание рифмовать слова, и в итоге он сложил и записал неплохое стихотворение о том, как удача бывает мимолетна. Слог, конечно, не то чтобы высокоартистичный, но получилось неплохо. Проблема в том, что Фарух никогда не демонстрировал способностей к стихосложению, а почерк, которым он записал свое творение — это почерк Пьера-Франсуа.

Герои решили повыяснять, что еще Фарух мог перенять от оригинального хозяина тела, но пока узнали, что его бойцовские навыки не сильно пострадали. Ему сильно мешает, что новое тело слабее и менее тренировано, чем старое, но он к этим особенностям быстро приноровился.

Тем временем дом героев навестил Зеварро — высказать соболезнования по поводу смерти Фаруха и известить, что дело с покупкой древесины завершено, причем полковник согласился перекупить груз по более высокой цене, которую герои за него заплатили.

Также Зеварро сообщил, что до него дошли интересные сведения. Якобы инквизиция ищет какой-то крупный груз, который кто-то должен попытаться вывезти из города. О характере груза Зеварро может только догадываться, но герои пришли к выводу, что это тот самый заводик Древних, на котором производят стволы для комбинированных пистолетов.

Тем временем Алехандро получил приглашение на неофициальную встречу с де ла Вильей в Шулькирке, той самом старой церкви, в которой некогда укрывался от преследования ван Войт. Разговор вышел не из самых приятных. Инквизитор сообщил, что Винченцо был строго допрошен и утверждает, что был нанят неким криминальным авторитетом для шантажа героев. Наниматель — тот самый “марканец”, портрет которого герои выдали властям. Так что поимка его и прочих преступников — лишь вопрос времени.

А вот дальше разговор зашел о еретическом тексте, из-за которого дело и попало в руки инквизиции. Де ла Вилья высказал законное сомнение в версии героев о том, что текст Винченцо планировал кому-то подбросить. В конце концов, куда менее компрометирующую папку с газетными вырезками, о которой заявляли герои, он уничтожил.

Кому же было выгодно, что у Винченцо обнаружился такой документ, спросил де ла Вилья риторически. И не дождавшись ответа выдвинул две версии. По первой это кто-то, кто хотел оказать услугу героям, погубив их врага, но не просчитал последствия действий. По второй это конкурирующая фракция “еретиков”, как их охарактеризовал инквизитор, которая с помощью текста подставили Винченцо.

А дальше де ла Вилья принялся расспрашивать, не появлялись ли в доме героев новые люди за последнее время, и разговор естественным образом пришел к Пьеру и его рекомендациям, благодаря которым он был принят в Университет.

Закончился разговор тем, что де ла Вилья предупредил, что инквизиция будет очень недовольна, если герои по своим каналам выйдут на сообщников Винченцо, и при задержании кто-то из них погибнет.

Перспективы того, что Фарух попадет в теплые руки инквизиции, героев сильно расстроили. Учитывая, что стипендию Пьер-Франсуа получил обманом, вопросы к нему будут самые серьезные. И не факт, что Франсуа не перехватит контроль над телом и не раскроет все секреты героев под пытками. В частности, их роль в судьбе еретического текста.

Хавьер предлагает рассказать инквизиции про чудесное спасение Фаруха в теле Франсуа и потребовать для него неприкосновенности на том основании, что Фарух — практически член их семьи. Виктория предлагает устроить Фаруху “побег” и прятать его в доме, а потом действительно вывезти из города. Остальные пока не определились.

Тем временем в дом героев вернулся Кортаро, который, как выяснилось, не смог покинуть Блуменштадт из-за введенного инквизицией карантина и надеялся опять переночевать у героев. Этот неожиданный визит оказался героям на руку, поскольку с утренней встречи у них возник к Кортаро серьезный вопрос.

Герои припомнили, что между графом Каньета и доном Альберто был разговор, в котором граф интересовался о “деле Йожина с Бажина”, а дядя героев ответил, что ходу ему так и не дали. В свете находок Кортаро, герои задались вопросом, не знает ли граф, где именно была затоплена “Елизавета”.

Кортаро сказал, что в столичных кругах делом Йожина называют саму пропажу корабля. Герои потребовали подробностей, в частности, не нанесла ли история урона репутации графа Каньета и не может ли нападение на героев быть связано с той помощью, которую они оказали Кортаро.

Лейтенант стал резко серьезен, уточнил, действительно ли герои ходят лезть в очень неприятное политическое дело, после чего рассказал следующее. Наемники, на руках у которых обнаружились пушки с “Елизаветы”, планировали с их помощью расстрелять Шулькирк. При этом они были одеты в имперскую форму. На фоне атак Сэма Рейта и общей напряженности в городе, разрушение главной святыни Блуменштадта наверняка спровоцировала бы бунт геедерландского населения.

Предотвратило такое развитие событий то, что план наемников узнал предшественник Кортаро, посланный его покровителем-адмиралом узнавать судьбу “Елизаветы”. Причем узнал буквально перед тем, как он должен был быть воплощен. В итоге он обратился за помощью к единственной силе, способной остановить нападение — ван Войту и его друзьям, которые как раз были в Шулькирке. Геедерландцы устроили засаду наемникам и всех их перебили.

Неприятная же часть истории заключается в том, что, судя по косвенным уликам, наемники были наняты не альбионцами, как было естественно предположить, не геедерландцами-сепаратистами, а кем-то из Империи. Кем именно неизвестно. Зато известно, что партия наместника Геедерланда, который был смещен с должности после неудавшегося восстания, приложила усилия для того, чтобы замять дело о Йожине. А еще, что за голову предшественника Кортаро выставили награду среди преступных кругов, и что источник этих денег удалось проследить до человека, связанного с той же партией.

То есть похоже, что кто-то из Империи, осведомленный о готовящемся мятеже геедерландцев, решил дополнительно раскачать лодку и как-то нажиться. Например, через передел собственности, аналогичный падению Фергюссонов. Или как-то иначе. Но хуже всего то, что проблемы героев эта информация никак не решает.

Кросспост.