Тьма сдавливает со всех сторон, ноги сводит от холода, а лёгкие горят огнём, во рту привкус железа и соли. Попытка открыть глаза приводит к вспышке боли в висках. Пальцы медленно и непослушно ощупывают гальку.

«Чувствую!» — в голове пронеслась мысль. Ощущение множества мелких камушков отозвалось мурашками на коже, а темнота стала краснеть, словно металл раскалялся в горне печи. Сквозь веки уверенно прорывался свет.
«Жив!» — внутренний голос ликовал и повторял вновь и вновь в ритм криков чаек. Жизнь накатывала на меня с шумом морского прибоя. Ещё мгновение назад это море рвало и метало наш плот, а после вышвырнулона берег, так и не сумев убить.

Неуверенно я попытался встать. Руки и ноги дрожали, а в ушах пульсировала кровь, но всё это медленно сходило на нет с каждой новой волной, накрывающей мои ступни. Фэйн лежал ничком рядом. На него было страшно смотреть — лицом пропахал берег, полный осколков ракушек, изрезанное, с частично снятым мясом на скулах, он лежал без сознания, пропитанный солёной морской водой. Но стоило мне приблизиться к нему, как во все стороны из-под него бросилась стайка хризолитовых крабов, растаскивающих блестяшки, которыми тот был увешан, и кусочки плоти, срезанные при падении. К горлу подступил ком — меня вывернуло, но море тут же очередной волной смыло всё. Взглядом проводил стайку убегающих крабов, как вдруг меня словно прошибло током. Я бросился за стаей, забыв о своём состоянии, о Фэйне, обо всём.

— Готов дать руки Фэйна на отсечение! Это он! Точно он! — я бежал, не разбирая дороги, сквозь ветки, лианы, уже даже потеряв этих чёртовых зелёных крабов. Я бежал, пока вдруг всё не потемнело.
— Кажется, я перестарался, — сплюнул землю, голова кружилась. Из-за резкого рывка тело не выдержало, и я вновь отключился, распластавшись перед входом в грот. Первое, на чем смог сфокусироваться мой взгляд, это то, как один крабик слегка покрутился перед моим лицом, зажав в клешнях амулет Фэйна, а после скрылся в темноте грота.

— Что-то последнее время часто на земле оказываюсь, — покряхтев и посетовав на жизнь, я вернулся к Фэйну, оттащил к опушке леса и посадил под дерево. Он дышал ровно, спокойно, словно спал, но вот просыпаться не планировал, и я, воспользовавшись моментом, вытащил застрявшие в скуле кусочки ракушек. А когда начал смывать песок с израненного лица, Фэйн подал голос.

— Лютня, где моя лютня? — балбес видимо сильно головой приложился.
— Тихо, тихо, найдём твою лютню, дай тебя в порядок приведу, — я постарался прижать его руки коленями, чтобы тот не мешал мне, и начал как мог заматывать его голову чудом оставшимися сухими бинтами.
— Э-э-э-эй! Ты чего это? Почему я половину лица не чувствую, что там? — Фэйн пальцами стал ощупывать повязку, закрывавшую один глаз, и кое-как изодранную скулу со щекой.
— Вот не трогай… — я дёрнулся было к его рукам, но душераздирающий вопль оглушил меня. Нечеловеческий крик боли разлетелся по всему лесу, уверен, нас слышали все дикие звери в округе. Я осел под дерево рядом с ним. Фэйн вновь отключился, но уже от боли.

«Дам ему немного времени, пусть придёт в себя сам», — размышлял я. Понять, где мы очутились было практически нереально, небо затянуто серыми, словно клочки шерсти, облаками, море почти чёрное и его волны накатывают на серый берег, а за спиной высоченные деревья, многовековые. Они поросли мхом, покрылись лианами, а ветви сплелись так плотно, что казалось, что каждое дерево растёт из кроны рядомстоящего. Листья плотные, мясистые, из-за них всё в лесу кажется изумрудно-зелёным.

— Что же делать? Ясно одно — надо в тот грот, там, кажется, безопаснее, чем на открытом берегу, — я размышлял вслух, а мой бард всё ещё валялся в отключке. Взвалив Фэйна на плечи, я медленно двинулся в сторону грота. С каждым шагом, как мы приближалиь к каменной громаде, внутри нарастало чувство беспокойства и что за нами наблюдают. Но делать было нечего, нам нужно укрыться и привести себя в порядок. Фэйн всё так же не приходил в сознание, смочив его потрескавшиеся губы водой, я уложил его в нескольких метрах от входа в грот, на так удачно поросший толстым и мягким мхом плоский валун.

— Вот, так-то лучше, — похрустев спиной, принялся за подготовку к разведению костра. Хворост нашелся быстро, но всё это время меня не покидало чувство, что за мной пристально наблюдают.
— Ладно, хрен с этим, надо бы согреться и просушиться, потом разберусь, — я стал методично, погрузившись в процесс, собирать кострище, и вскоре небольшой костерок уже грел мои промокшие ноги. Фэйн мирно спал, он даже посапывал.
— Ну и пусть, лишь бы не орал, — у меня появилась возможность осмотреть грот. Изнутри по потолку вились толстые лианы, они уходили куда-то вверх, наружу грота, но вот росли явно из глубины. Там дальше была кромешная темнота, только что-то поблёскивало в глубине, ловя на своей поверхности дрожащий свет от костра. Я медленно пошёл вглубь, чтоб рассмотреть это поближе. Природное любопытство взяло надо мной верх.

— Перчатка? — удивленно вскинул бровь. Передо мной лежала самая обычная латная перчатка, явно дорогая, — Да её можно загнать за кругленькую сумму, ну или разобрать на детали, пригодятся, — совершенно механически я любовно погладил свой абордажный арбалет, закреплённый на левом запястье. Сделал я его сам, точнее переделал — добавил катушку для цепи, укрепил плечи и сделал их складными и спусковой механизм слегка передвинул, чтоб можно было легко свободной рукой совершить выстрел. Вот только разобраться с ним я не успел. Так, пару выстрелов и всё.

Протянув уже было руку к перчатке, как громогласный рык разнёсся рядом со входом в грот и эхом отразился от сводов пещеры. Я тут же развернулся, взвёл арбалет в боевую готовность и направился к выходу, видя трёх огромных саблезубых кошек перед входом. Но что-то в них было не так. Голова каждой была плоской, а пасть широкой с рядом острых зубов, пары которых были длиннее остальных. Мощный загривок, на котором топорщилась шерсть, венчался широким выростом, похожим на плавник — кошки сильно смахивали на акул. Эти самые кошки-акулы втягивали носом воздух, морды тут же направились в сторону Фэйна. Но вот подойти ближе, чем на пару метров они по какой-то причине не могли. Кружили рядом и выжидающе смотрели в нашу сторону. Я же не опускал руку и старательно выцеливал этих акульих кошек. Впрочем, со стороны это выглядело так, словно я просто резко дёргаю рукой от одной твари к другой.

Но вот то, что произошло дальше, уже совсем не было нормальным. Если эти кошки ещё вписывались в окружающий пейзаж, а моё лихорадочное дёргание рукой лишь раздражало их, то вот огромный, на мой взгляд, мускулистый, в разодранных тряпках гигантский мужчина, выбежавший из-за кустов за спинами кошек, выглядел совершенно неуместно. Правда, все три морды тут же повернулись в его сторону и утробно зарычали. Нападать они не собирались, сразу, видимо, чувствовали в нём жертву, готовую дать отпор, и потому лишь слегка кружили, танцуя перед ним.

Мужчина же в полуприседе, готовый принять бой, двигался боком и внимательно смотрел в глаза самой крупной из тварей. Вскоре он оказался между нами. Медленные уверенная шаги приближали его ко входу в грот.

— Лучше беги, иначе смерть! — низким голосом просипел в мою сторону мужчина, ни на мгновение не отрываясь от взгляда кошек.
— Чего? Ты вообще кто? — теперь я лихорадочно переводил арбалет меж четырьмя целями.
— Беги! — коротко бросил он мне и на короткий миг отвёл глаза в мою сторону, этого хватило, чтобы одна из охотниц тут же прыгнула в попытке ударить лапой соперника, но когти лишь вспороли воздух. За долю секунды до, казалось бы, неизбежного кровопускания, быстрая тень сбила с ног гиганта и тот кубарем вкатился в грот. Я в полной панике прижался спиной к камню, за которым прятался от кошек, и дрожащей рукой направил арбалет на влетевшую тушу мужчины, но глазами лихорадочно искал ту самую тень, пока не натолкнулся на два жёлтых глаза, светящихся в темноте.

— Да что тут происходит вообще? Кто вы такие, мать вашу? — мой вопль подхватили раздосадованным рёвом, означающим, что добыча ушла опять в этот пресловутый грот, три саблезубые кошко-акулы.
— Это запретные земли, и это мне с-с-спрашивать: «Кто вы такие?» — прошелестело из темноты.
— Не важно, но надо убираться отсюда, оно голодно и уже вот-вот проглотит нас, мы у него на языке, — гигант говорил спокойно, но уверенно.

— Где, чёрт возьми, Фэйн? — мой вопль разнёсся по округе. Фэйн, который всё это время лежал на валуне, исчез.
— Так вас-с-с было больше? — шелест из темноты, явно женский, судя по тембру.
— Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит и где Фэйн? — я уже ничего не понимал, как вдруг из темноты, с шипением и тирадой ругательств, выпрыгнула обладательница шелестящего голоса. В кожаной, облегающей стройное тело, броне, в глубоком капюшоне она держалась за плечо. По руке на землю капала кровь, а в плечо вцепилась та самая перчатка, шевелящая своими пальцами, словно короткими щупальцами. Чуть выше костяшек красовался налитый кровью глаз, он бешено вращался, оглядывая нас всех.
Я спустил курок почти не целясь, просто в сторону только что выпрыгнувшей из темноты девушки. С такого расстояния арбалетный болт должен был прошить её насквозь, но, видимо, удача была на моей стороне, и с громким лязгом острие болта вошло в стену грота, протащив сквозь ожившую перчатку цепь с такой скоростью, что этого монстра буквально разорвало на кусочки.

— Чёр-р-р-ртов мимик! — прорычала тихо девушка, стирая с бледно-серой кожи лица ошмётки перчатки, — С-с-спасибо, — тихо произнесла она.
— Да не за что, — бросил я в ответ. Адреналин от выстрела одновременно вывел меня из состояния паники и опьянил, а сейчас я любовался тем, как механизм красиво и аккуратно складывает звенья цепи на вал арбалета.
— Уходим! Голод ушёл в глубину и теперь… — громогласный и настойчивый мужчина стал буквально заталкивать нас двоих в темноту грота. Кошки ступили внутрь. Если я ещё несколько минут назад сомневался, стоит ли идти в темноту, то сейчас все сомнения развеяли отсутствие моего друга и три хищных кошачьих твари, готовых растерзать нас на кусочки.