А вот теперь я приступаю к повествованию.

Итак, едут по клиссуре в сторону богоспасаемого города Арагаца Севастьян на боевом коне, солдаты гарнизона на конях поплоше и Фома со свитой в повозке. С гор им шлет привет (в виде стрелы с черным оперением) разбойник Мустафа, предводитель шайки сельджуков, наводящих с недавних пор ужас на местное население. И Севастьян понимает, что его не зря на это дело отправили, а Фома понимает, что не на курорт попал.

И вот путешествующие въезжают в город, едут мимо руин сторожевой башни Арджапаса, через мост, мимо домика Элии — из трубы валит дым нескольких цветов одновременно, и прямиком к странноприимному дому, что при церкви св. Николая, построенной радением местного и проезжающего купечества. А там уже встречает Фому весь местный клир: отец Гервасий, отец Игнатий, сестра Ксения. А вот отец Карапет дома лежит с поломаной спиной
— на молодой необъезженной лошади отправился в горы и вот результат. Так что путешествовать по горам с Фомой будет отец Григорий. Который в данный момент находится в крайнем изумлении от того, кого же прислали вести дознание.

Артаксий же только спустился с гор — ему велели привезти в город припасы в дар отцу Григорию, но отца Григория Артак дома не застал (зато у слуг узнал ВСЁ), так что отправился к дядьке Ашоту, пропустить стаканчик другой, да послушать, о чем люди говорят. Севастьян отчитался перед начальством и отправился тоже к Ашоту, закончить трудовой день, а заодно кооптировать какого-нибудь джигита, хорошо знающего горные тропы для дальнейшей деятельности (деньги на это дал комит). И Элия закончил труды свои и тоже решил отдохнуть.

И вот тут трое наших героев, занятых обсуждением бесчинств Мустафы, стали свидетелями довольно хитрой кражи и ее быстрого разоблачения. Разоблачивший жулика назвался Адельмом, сказал, что родом из славного города Аахена и занимается охраной паломников, и без всякого стеснения присоединился к нашим героям. И даже предложил им дельце: отобрать у некого колдуна сворованное им у нанимателей Адельма (которых он напрочь отказался называть) добро. Само добро находится в закрытой шкатулке черного дерева, открывать её нежелательно, а цена вопроса — увесистый мешок со звонкими динариями. Кроме того, Адельм рассказал нашим подробности про Мустафу — хорошего мало, шайка серьезная. Не исключено, что они приехали воровать людей! Назначив встречу на завтрашнее утро, Адельм оставил честную компанию в некотором замешательстве.

А на следующее утро клир разбирал доносы, один другого краше. Основные поставки шли от Пафнутия. Первым делом решили разобряться с делами, которые поближе — курением гашиша у Ашота, наведением порчи на вино Ашота бабкой Ануш и чернокнижием Элиии. На беду, про донос на бабку услышал Артак — он с Севастьяном как раз пришел заступить на службу. И теперь вместо этого рвался поквитаться с Ашотом. Пришлось клиру вмешаться.

Начали с Ашота. Ясное дело, что в кабаке трезвость встретить как-то странно, да и разврат там тоже частый гость — тут Ашот тоже запираться не стал, а вот насчет гашиша клялся всеми святыми что такого не было. Про бабку сильно плохое рассказывать поостерегся (глядя на налитые кровью и праведным гневом глаза Артака), но дал закисшее вино на экспертизу. А вот Адельма встретить не удалось, зато младший Ашотов сынишка передал записку, в которой Адельм назначал встречу на руинах башни следующим утром.

Дальше был визит к Элии. Словоохотливый уроженец Святой Земли морочил головы клирикам и мирянам как мог, в этом ему не отказать. Отпирался от доноса всеми силами, даже согласился на применение Ясновидения секретарем Фомы Асфеей. Ясновидение нарушений не выявило! А еще Элия провел экспертизу вина: никакой порчи не было, зато вино было разбавлено водой, похоже что из близжайшей канавы. Это явно дело нерадивых и нечистых на руку слуг Ашота (беда им теперь).

Далее было решено отправится в Каджани, родной аул Артаксия, на поиски таинственного колдуна. До малого арагаца доехали без приключений, кто на коне, кто на осле. Да тут услышали из лесу крики о помощи и звуки боя. Артак узнал голос Гургена, сына своего друга-кузнеца. А все вместе услышали голоса, переговаривающиеся по-турецки. Вот они, ребята Мустафы!

И такого сюрприза они явно не ждали: надавали им смачно! Особенно был лют отец Григорий, а вот брату Фоме разбойники чуть сами не навешали. Артак использовал свои горские приемы борьбы, которые для краткости называл «сзади до зубов», Севасьтьян защищал товарищей, при случае ловко орудуя не только мечем, но и щитом. Элия, человек мирный, старался лишний раз не отсвечивать и занимался лечением.
Последний разбойник (из числа лучников), видя что дело не в его пользу с поля боя сбежал.

Вот она, первая победа! Правда, пришлось менять планы и двигаться в Галояни — Гурген был плох, его следовало уложить в постель, как следует перевязать и дать целебных зелий: в довершении у несчатсного началась лихорадка.