Я знаю о «Сэваджах» всё и даже то, чего бы я знать не хотела. По крайней мере, у меня такое ощущение. Теперь правила мешают жить и мне, и окружающим, потому что я их помню, а окружающие — не всегда. Мы продолжаем нашу кампанию по «Мёртвым землям». Кое-кто уже герой, а кто-то вот-вот станет легендой, что несколько смущает. Где-то ведь бродит Стоун со своими револьверами.
И немного из того, что запомнилось…

Персоналии:
Мандельбаум (Лёша) — доблестный техасский рейнджер. Единственный живой персонаж в партии. Пока что живой.
Отец Мигель (Чтец) — мёртвый католический священник, который, кажется, не в очень ладит со своим маниту. Мексиканец.
Морис О'Морис (Хима) — мёртвый ирландец-картёжник, тоже, разумеется, католик. Никак не хочет признать, что он уже умер.
Ведущий Аве.

Морис: Что-то давно не видно нашего преследователя — посланника Изекии Гримма.
Мандельбаум: Наверное, он справедливо считает, что мы сами убьёмся без его вмешательства.
Мандельбаум входит в помещение видит самого де Лакруа и, не давая сказать ему ни слова, стреляет в него из двух стволов, при этом набирает неимоверное количество урона (89, для «Дневника авантюриста» — безумие).
Ведущий: Ты очень удивил этого зловещего негра с золотыми кольцами в ушах, но, кажется, других неудобств ты ему не причинил.
Мандельбаум (садится на стул напротив де Лакруа): Простите, сэр, вырвалось. В конце концов, я же должен был попробовать.

Ведущий: Вы видите, как какие-то бандиты атакуют мексиканского дракона.
Мандельбаум: И кому мы будем помогать?
Морис: Конечно, дракону! Он хоть на бандита не похож.
Мандельбаум: Давайте так. Если выпадет орёл, то дракону. Если выпадет решка, то…
Морис: Тоже дракону!
Мандельбаум: Ладно, я понял — орёл.

Морис: Вот видит бог, я не хотел сражаться с драконом, но он же нашего рейнджера вместе с лошадью заглотил. Итак… Сначала я при помощи простого фокуса поджигаю его хвост, а потом при помощи черты «Владыка Адского Пламени» — раздуваю огонь. Значит, первое действие с минус двумя, потом второе… Успех. И там ещё подъём (углубился в подсчёты).
Ведущий: После твоего простого фокуса тварь полыхнула и фактически взорвалась, закидывая своими частями всю округу. И всё в огне.
Морис: А? Что? Ой, в таком случае при помощи «Владыки Адского Пламени» я гашу огонь ко всем чертям! (в сторону) Как-то не так я себе представлял применение абилки Hellfire.

Ведущий: И вам попадается на привале какой-то заяц с оленьими рожками.
Мандельбаум: Я пытаюсь поразить его своей саблей из гоустроковой стали.
Ведущий: Ты не попал, он отбежал от тебя, скрывшись за фургоном.
Мандельбаум: Значит, я бегаю вокруг телеги и пытаюсь поразить этого чёртова зайца!
Морис (некоторое время наблюдает за этой погоней — бессмысленной и беспощадной): Посредством телекинеза переношу эту рогатую тварь на тот берег ручья, чтобы она больше не бесила нашего рейнджера.
Ведущий: Поздравляю, ты победил джекалопа.
Морис: Что?!
Ведущий: Он не может пересечь бегущую воду.
Морис: Ой.

Морис: Да ладно старший индеец! Он какой-то могущественный индейский Ши. Но вот с младшим, который человек, я точно не буду курить трубку. Он жульничает в карты!

Морис: Вы понимаете, он должен вести себя как человек.
Индеец: Ну да, я в курсе, что нас за людей обычно не считают.
Морис: Угу, нас тоже.

Морис: Вы собираетесь крестить тольтекское кровожадное божество кровопролитной войны и кровавого месива, чёрт побери! Вы хоть понимаете, что тут происходит и какого чёрта? Да хранит меня святая Бригантия, тьфу, Бригитта!
После некоторого времени, отведённого непрерывному хохоту.
Отец Мигель: Сам хорош. Бригааантия.
Морис (всхлипывая): Кризис веры — это таааак весело!
Морис: Вы его оглушили и под лавку? Наверное, не стоило так грубо обращаться со священником, пусть он даже и протестант.
Мандельбаум: А вы видите другой выход?
Морис: Наверное, можно было бы как-то договориться…
Мандельбаум: Как вы себе это представляете?
Морис: Ну… подойти к протестантскому священнику и сказать ему, что де нашему падре нужна его церковь и его Библия для того, чтобы
осквернить её каким-то дьявольским обрядом, который подразумевает крещение в католическую веру кровавого индейского божества… Да, пожалуй,
другого выхода не было (рыдает).

Морис (обращаясь к пострадавшему священнику): Я понимаю, что вам были причинены некоторые, хм… неудобства. И я бы не хотел, чтобы вы
держали на нас зло.
(Далее следует очень красивая речь протестантского священника. Такая очень-очень христианская по сути, после чего Моррис передаёт
священнику золотой самородок).
Священник: Тут слишком много.
Морис: Это на новую книгу. У меня нет меньше.
Священник (задумчиво разглядывает самородок): Как зовут тебя? Я хочу знать, кого мне надлежит благодарить.
Морис: Меня зовут Морис, но не стоит благодарности. Просто никому-никому не говорите, что я здесь был.
Священник (понимающе): А-а-а, ты католик.