Лирическое отступление.

Опиумная война закончилась, и, видят ками, я не хотела такого конца.
Я вспоминаю слова Тошимоко о его ненависти к куртьерам и о том, что они бьют в самое больное место. Он был сильно пьян, когда говорил об этом, тем славным вечером в Сетсубане… Как невероятно все изменилось с тех пор.
Даже мое отношение к сенсею сменилось с восхищения на сдержанное презрение. Раньше его слабости виделись мне в романтическом свете, но теперь его развратный образ жизни и зависимость от наркотиков невероятно раздражают меня. Но хуже всего, что он учит этому молодежь. Он водит старших учеников к гейшам и спит со старшими ученицами…
Я вижу, что яд Баюши Сейго отравил меня. Он ни разу не высказался плохо о нашем учителе, но от его восторженных воспоминаний меня мутит до сих пор.

Но вернемся к тому страшному дню, когда Какита Ичиро и Баюши Гошиу сделали последние ходы в своей игре.
Гошиу поговорил со всеми на вечере у Ичиро и, сделав выводы о нашей уязвимости, нанес сокрушительный удар. Ичиро же продолжал бездействовать, изображая потерю памяти и утрату большей части мыслительных способностей, предоставив расставленным им фигурам самим двигаться к определенному им концу.

Увядший захватил в плен моего мужа, и именно Гошиу подал ему эту идею.
С помощью Такако я узнала, что Шинджо Йошифуса ввез Увядшего и его людей через ворота, контролируемые Баюши. Сперва я подумала, что Сейго играет против меня. Но он видился мне человеком, настолько лишенным политической или коммерческой хватки, что мне пришлось отказаться от этой мысли, хотя она и показалась мне очень притягательной. Ведь она могла оправдать то, что Мамоно по моему приказу убил его. Я вспомнила, как Гошиу беседовал вечером с Арлекином. Вспомнила, как Ичиро характеризовал Гошиу как главного специалиста по шантажу и угрозам в Клане – и это именно то, что происходило сейчас со мной. Меня шантажировали и мне угрожали.

В любом случае, я решила заплатить Увядшему, а затем, когда мой муж будет в безопасности, уничтожить его, вернуть деньги и мои признания.
Но тут снова появился Короткий Путь, и снова с плохими новостями. На этот раз он принес тревожные вести от Юритомо Юрико – Його Осако произвела обыск в ее офисе, наши финансовые документы были конфискованы, касса изъята, на ведение операций наложен запрет.
В тот момент я, признаться, подумала, что это какая-то ошибка. Два дня назад собирался совет глав картелей, и мы достигли полного взаимопонимания.
Осако сказала, что по поводу случившегося мне надо подойти лично к Хиобу.

Я вежливо попросила Хиобу вернуть мои деньги, она сослалась на какие-то не вполне понятные нюансы лицензирования банковской деятельности, и заверила меня, что постарается снять арест с моих финансовых операций как можно раньше, ориентировочно через две-три недели. Я совершенно четко дала Хиобу понять, как сильно мне нужны деньги именно сейчас, но она не хотела меня слушать. Я попыталась напомнить ей о нашем союзе, о том, как успешно я выполнила все поручения наркокартелей, и сколько выгоды в будущем принесет наше сотрудничество, но Хиобу оставалась непреклонна. Я начала выходить из себя.
Внезапно я поняла, что совершила ошибку, доверившись ей. Ведь я прочла об аналогичной ситуации в дневнике Ашидаку Наритоки. В одной из последних своих записей он выражал гнев из-за предательства Хиобу, на которую он поработал куда больше моего. Пока он был ей угоден, она принимала его услуги, но стоило ему совершить промах, она ударила его в спину, ударила там, где могла просто попросить, обсудить ситуацию. Ведь он, как и я, не играл против нее, он предпринял шаг в интересах картеля, но шаг этот показался Хиобу неудачным.
Это воспоминание заставило меня погрузиться в пучину гнева и отчаяния, сходного тому, что испытывал Наритоки. Я потеряла контроль над собой и стала кричать на Хиобу, напоминая ей о назначенной между нами дуэли до смерти.
- Вы ждали Баюши Сейго, и он приехал! Нет больше нужды откладывать, - кричала я, зная, что Сейго мертв.
Кажется, Хиобу сказала, что Сейго нездоровится после вечеринки, и как только он поправится, мое желание будет удовлетворено.

Признаться, я была в шоке. Я чувствовала, что события развиваются стремительно и против моей воли, словно я попала в водоворот. Я не хотела ссориться с Хиобу. Я снова и снова во время того разговора давала ей шанс как-то загладить ситуацию, но она сама вела дело к кровопролитию.

Все еще не понимая происходящего, я вышла от Хиобу и вскоре встретила ее сына.
Я хочу написать пару слов о Джохо, прежде чем описать его смерть.
Как бы странно это ни звучало, он был мне другом. Он не должен был умирать, это было совершенно ненужно. Как же я ненавижу куртьеров и их интриги!
Джохо и его мать были единственными, кто пытался предостеречь меня, удержать меня от падения. Когда Ичиро играл в свои игры, подталкивая меня к пропасти, когда Отокан, способный видеть скрытую суть вещей, претворялся слепым, когда мои старые друзья вежливо улыбались и говорили что-то о том, что я раскрываю свои истинные желания˻ и все в таком духе…
Сейчас, когда архив Хиобу попал в мои руки, я вижу, что Джохо, в общем-то, был отличным парнем. Кроме взяточничества, наркоторговли и соблазнения одной девственницы ему нечего поставить в вину.

И вот в то утро мой горящий яростью взгляд остановился на Джохо. Я сказала что-то оскорбительное про его мать, думая спровоцировать его на дуэль. Джохо с готовностью бросил мне вызов, отложив поединок на два дня, чтобы, очевидно, по-скорпионьи отравить меня перед боем. Мы обсудили подробности, и мой гнев угас.
Я предложила Джохо пройтись со мной до резиденции Баюши Гошиу, где я якобы хотела встретиться с Сейго, а на самом деле – поговорить с самим Гошиу. Джохо согласился, раньше он тоже никогда не отказывался поддержать меня. Я рассказала ему о том, что думаю, что это Сейго впустил Увядшего в город, и о своих планах вызвать его на дуэль за это.
- Когда вы выступаете моим секундантом, поединки против Баюши проходят легко, - пошутила я, вспоминая Отадо.
В дом Баюши нас, как водится, не впустили, сказав, что Сейго никого не хочет видеть, а Гошиу будет готов принять нас через два часа.
Я попыталась завести дружескую беседу с Джохо и заодно расспросить его о Кими, но он не был настроен на примирение со мной.
Он с очаровательной улыбкой беседовал со мной, не более чем за 10 минут уязвив меня множество раз.
Начав с изящно сформулированного предположения, что я ищу любовной связи с ним на время болезни Сейго, походя назвав Отокана этим идиотом-Драконом˻, Джохо поинтересовался, почему я внезапно проявляю рвение в поимке Увядшего.
- Помнится, на нашу совместную операцию вы явились с похмелья, а ваш так называемый полководец был настолько пьян, что я даже не понял, от чего именно он упал.
Так же Джохо прошелся по Журавлиной наивной глупости˻ и пустословии всех Какита˻. Он так элегантно связывал свои оскорбления, предавая им такую легкую форму, что я заслушалась бы, не обращайся он ко мне.
В конце концов, я сделала то, чего он добивался – потребовала от него дуэли до смерти, здесь и сейчас. Мне были не ясны его мотивы, мне казалось, что Джохо пытается покончить с собой таким странным образом.

Мы покинули наш пост у дома Гошиу и отправились к Хиобу, чтобы получить у нее разрешение на дуэль. Я была окончательно обескуражена, когда Хиобу, улыбаясь, вслед за Джохо принялась оскорблять меня.
- Я отказываю вам в разрешении, - заявила она. - Не вижу повода к поединку.
- Но моя честь задета, - возразила я.
- О какой чести вы говорите, - Хиобу рассмеялась мне в лицо.
Расставленная Баюши Гошиу ловушка щелкнула и закрылась.

Взбесившись от гнева, я выхватила свое но-дачи. Я понимала, что дом губернатора полон Громовой Стражи, и что теперь для меня один путь – сражаться и умереть, либо убить их всех. Я призвала своего Они, чтобы он убивал врагов вместе со мной.
Всепожирающее чувство ярости ушло, оставив звенящую пустоту совершенной стойки, отработанной в течение долгих лет тренировок в додзё Какита Тошимоко. Дальнейшее было лишь делом техники. Джохо-сан только начал вытаскивать катану из ножен и умер с удивлением на глазах от двух ударов, слившихся в один. Его мать с воплем боли кинулась прочь из зала. Десяток полотнищ, украшавших стен, всколыхнулись, пропуская внутрь стражников в доспехах, украшенных плюмажами, и шугенжу, покрытого шрамами, нанесенными ему врагами и жестокой природой пустошей в окрестностях крепости Куни.
- Порченной твари не место по эту сторону Стены, - крикнул Куни Яруко и начал сплетать заклинание.
Ками земли, сияющий нефритом, понесся ко мне из рук охотника на ведьм, но зловонная туша демона заслонила меня, и клюв твари схватил ками. Я двинулась вслед за Губернатором, прорубая кровавую тропу в рядах опешивших от ужаса воинов Громовой Стражи. Они но Кимико атаковал шугенжу клана Краба.
Я вырвалась в один из запутанных коридоров, находившихся сразу за троном Хиобу-сан и увидела новые отряды стражи, бегущей мне на перехват. Казалось, мне не догнать Хиобу. С диким криком я сделала то, что должна была – метнула в нее но-дачи. Тяжелое лезвие впилось в бедро престарелой женщины, та со стоном, обливаясь кровью, упала на землю. После этого воины Взвода Самруаев атаковали меня со всех сторон. Эти люди были вооружены кусаригамами и обучены искусству захвата живьем подвыпивших самураев. Несколько цепей захлестнулось вокруг моих рук и ног, и лишь сверхъестественный ужас перед Они, появившимся за моей спиной, позволил мне расправиться с врагами. В несколько секунд все было кончено.
Неторопливой изящной походкой я прошла вдоль кровавого следа, оставленного Хиобу, пытавшейся найти спасение среди писцов и просителей в общественной приемной.
Когда Губернатору оставалось меньше шага до спасительной раздвижной двери, я схватила ее за волосы и приставила меч к горлу.
Я спросила Хиобу, почему они с Джохо так повели себя, зачем спровоцировали меня. Разве мы не были друзьями, разве я не служила ей?
Слезы горечи, гнева и невосполнимой утраты текли по ее лицу, смывая белила и капли крови.
- Все случилось, как Гошиу и предсказывал… Будь ты проклята!
Последним усилием Хиобу попыталась схватить меня за горло. Ее слабые дрожащие руки лишь едва коснулись моей шеи.
Чистым ударом я оборвала ее жизнь.

Губернатор Шосуро Хиобу.


Шосуро Джохо, Капитан Громовой Стражи, сын Губернатора.


Магистрат Його Осако. Была тайно и безнадежно влюблена в Джохо.


Все умерли ((