Этим полукреслом мастер Гамбс… Да нет, не будем загадывать, может и не сложится серия — тем более, что тут многие почему-то кинулись публиковать сообщения на Имажинарии, и есть эффект «все побежали, и я побежал». Но этот пост может быть развёрнут.
Подтолкнуло меня недавнее обсуждение астральной проекции. Дело в том, что я люблю некоторые D&D-шные заклинания — причём атмосферные, а не ходовые. Из тех, которые перепечатываются от редакции к редакции — и в значительной мере не попадают в реальные игры, а если попадают — то в качестве сюжетных элементов, а не решений типовых задач. В них интересно копаться, находить мифологические прототипы и смотреть, во что это превращалось за долгие годы подземно-ящеричной системы. Все эти Magic Jar, Guards and Wards и прочие «а зачем они это вообще впихнули?».

Потому встречайте, перед тем как посмотреть астральную проекцию, разгонимся на Clone. На всякий случай: весь этот материал есть на радагастопедии, ничего принципиально нового — кроме менее академического языка — из фактов не будет. Разве что в обсуждении, если оно вдруг случится.

Итак, Clone. Заклинание, которое позволяет возвращать вашего любимого злодея, даже если PC с особым цинизмом надругались над правом любого тёмного властелина на пафосную финальную речь и потайной ход. Шучу, естественно — персонаж, которому заклинание клона доступно, это весьма серьёзный волшебник, которому потайные ходы не нужны. Он сам себе и вертолёт и подводная лодка. Но во всех редакциях заклинание делало одно и то же — в случае, когда и план А, и план Б не срабатывали, где-то в волшебных лабораториях начинал развиваться запасённый загодя кусочек плоти, чтобы через несколько месяцев крышка откинулась и копия нашего волшебника вылезла на свет, чувствуя себя немного личем, но без сопутствующего отказа от удовольствий плоти. Горбатый карлик-слуга с «добро пожаловать обратно, хозяин!» в базовый комплект не входит.

Старые редакции

Клон — ровесник Грейхока. Впервые это заклинание появилось именно в первом описании сеттинга, и там оно несёт характерный такой муркоковский дух. Это не утилитарное заклинание поздних редакций, а именно что ощутимая магия, что проглядывает даже через скупые строчки. Заклинание требует «маленький кусок плоти» и создаёт копию существа без ограничений, со всеми знаниями и навыками — но если оригинал жив, клон пытается найти его и уничтожить. Либо и клон, и оригинал сходят с ума. В AD&D просто чуть расширили детали — и оригинал, и клон чувствуют невыносимую неправильность бытия в двух лицах, и пытаются стать единственной копией. Тогда же появилась длительность выращивания клона (2d4 месяца) и эффект сдерживания — если кто-то не может добраться до своей копии, то кто-то из пары, не выдержав мук, сходит с ума и убивает себя. В 90% случаев это клон, а в 2% — и клон, и создатель. Говорите, похоже на LoFP и иже с ними? Старые D&D были довольно жёстки по настрою, да.

В AD&D же в заклинание впервые добавили защиту от нелицензионного копи… пардон, просто ограничение, которое несколько ограничивало хитроумных PC. С AD&D клон, как и воскрешение, стал сокращать показатель телосложения, так что делать армию клонов стало проблематично.

Естественно, это не могло обрубить все хитрости применения клона — и NPC это демонстрировали в полной мере. В эту эпоху возникли (или были задуманы) и фаэруновский Маншун, «злодей, многоразовый как шаттл», фирменным знаком которого стала практика резервного копирования, и равенлофтовская С. — плод опытов затейника-Азалина со сменой пола, и даже ловушки, рассчитанные на создание клона персонажа в перспективе. Хотя будем честны — для мгновенной встречи с пугающим двойником куда полезнее всякие Mirror of Opposition (которым тоже не откажешь в атмосферности при минимальном желании), а для долгосрочных последствий через несколько месяцев есть куда более эффективные способы. Впрочем, клон тут оказывается в своей нише именно потому, что он атмосферен — а желание отучить персонажей раскидываться руками направо-налево во всяких там Облачных городах вторично.

Новые редакции

Поворотной точкой в клоне стала не AD&D 2, как во многих случаях, а D&D 3. Когда систему перетряхивали, чисто атмосферные вещи вроде ощущения чудовищной неправильности убрали, и клон стал «консольной точкой сохранения». Теперь, если злая мастерская воля не вмешается, пока жив оригинал, клон остаётся только мёртвым куском мяса (которое, кстати, может испортиться, если клон не сохранить магически — впрочем, учитывая, что заклинание клона относится к школе некромантии, у хозяина явно нет проблем со средствами для этого). Как только хозяина убивают, его душа отправляется в клон. Именно убивают, кстати — смерть от старости клоном не обманешь. Отчасти клону повезло — Трёхсполовинка была поляной для сборки самых разных трюков, но почти всё, что мог предложить клон, куда проще делалось через заклинание симулякра.

Потом D&D накрыло волной D&D 4, которая отправила все старые наработки на давно упразднённый План Вакуума. В Четвёрке клону места просто не нашлось — персонажи Четвёрки жили новым временем и временная шкала клона банально не вписывалась в пятнадцатиминутный день приключенца, а хрупкость четвёрочного персонажа была куда меньше oD&D-шного. Впрочем, в конверсии The Last Slave Lord визарды всё-таки сломались, и клон вернулся в качестве ритуала, впрочем, с куда большим вниманием к внешней стороне — впервые за все редакции клонирование стало включать обязательное плавание тела в прозрачном баке. Попутно клонирование стало и самым дорогим за все редакции — но шкала цен Четвёрки всё равно трудно переводится в другие D&D, так что с относительной ценой ещё вопрос. Зато клон Четвёрки можно было выпускать из бака до смерти оригинала, снова получая злодея-противника. Про неправильность не было сказано ничего (и судя по описанию, речь скорее о инстинктивной антипатии).

Пятёрка вернула клон, причём Пятёрочный принцип «вам больше не надо создавать хитрые комбинации, если уж заклинание что-то делает, то оно будет делать это честно и из коробки» внезапно ударил по некромантам. Да, клон теперь требует трети года на созревание и довольно дорог (экономика Пятёрки вернулась к корням, так что высокоуровневый персонаж тут совершенно не обязательно таскает на себе эквивалент пары небольших королевств в форме магических предметов), но клон стал предохранять от старости. Точнее говоря, он позволяет создавать омоложенные версии себя — с логичным допущением, что это увеличивает продолжительность жизни. (Допущение не такое очевидное — скажем, монахи в Пятёрке умеют останавливать старение, после чего живут быстро (или медленно, по вкусу) и умирают молодыми. Потому что когда приходит отмеренный срок, местные психопомпы незримо являются к ним в тельняшке и густым морским басом командуют «отдать концы!»).

Но забавный эффект именно таков — если волшебник может выращивать свой клон в коротких штанишках, то ниша лича внезапно съёжилась. Фактически всю историю D&D он был способом получить вечную жизнь для талантливого мага. Способом мерзким и неприятным, с кучей побочных эффектов — но фактически неизбежным, если ты не вошёл в ряды очень ограниченного числа счастливчиков, которые добыли какой-то личный секрет бессмертия. Нет, в AD&D можно было пытаться регулярно омолаживаться — но с ощутимым риском каждый раз. В D&D 3.5 была добрая дюжина способов помучить систему и получить бессмертие — но в основной массе это была или эксплуатация дыр в правилах, или тематические престиж-классы, в которых надо развиваться до упора. Тот самый путь, в конце которого ты становишься радугой. А в Пятёрке заклинание восьмого круга — и ты вечно молод на зависть даосам. При том, что личем, если проводить аналоги с другими редакциями, можно попробовать стать где-то на круг раньше — но, Холмс, зачем, если ты не престарелый гот?