Введение
«Туманный лес» — игра в формате открытого стола, то есть кто на сессию пришёл — тот пришёл. Забыл дома чарлист — не беда, вот тебе новый преген, поехали. Хотя такого давненько такого не случалось, и все персонажи — «старички».
Сессия прошла оффлайн полным составом.
Хронологически предыдущая часть — «Вышли трое из Тумана-3».
В этой серии герои оказываются в неожиданном месте, лезут в чужую голову и срывают покровы, чтобы найти под ними другие покровы.
(Далее оченьмногобуков)



Персонажи
Ледрик — эльф, талантливый стрелок и разведчик, который всё видит, но никому не рассказывает, а ещё наконец-то осуществил «эльфийское приветствие».
Плутон — человек, жулик, ярый поклонник Ашав, богини плотских наслаждений, который помнит каждую встреченную женщину, будь то друг, враг или покойница.
Некто — человек, жрец-инквизитор бога Ахона, который может смело брать девиз «Я — молния!».
Ранзор — человек, жрец-инквизитор Сиктала, бога мщения. Любитель надолго про… падать, за что получает по шапке по возвращении.

А вокруг благодать — ни черта не видать
После чудесного спасения от нетопырей Ледрик, Плутон и Некто поспешили покинуть поляну, где чуть не упокоились навеки. Туманные предупреждения дружественных распорядителей о том, что «лёд тронулся», не давали отряду покоя, и не зря.
Туман, как обычно, впустил «игроков», но не выпустил в привычном смысле…

Вокруг была непроглядная тьма. Под ногами ощущалась твёрдая поверхность, но это было единственное слабое утешение.
Во тьме слышался неясный гомон голосов, похожий на тот, что исходил от незамерзающего Озера духов, которое отряд посетил несколько «арен» тому назад.
В стороне забрезжил слабый свет. Это оказалась призрачная фигура женщины (Плутон, как знаток дам, опознал в призраке покойную жрицу Амиру, найденную возле Ветхой башни). Призрак жестом поманил героев к себе. Не найдя других вариантов, отряд двинулся в сторону призрака, выпустив вперёд Плутона, который пытался прошупывать дорогу копьём. Древко уходило «в молоко», будто под ногами ничего не было.
Призрак Амиры не проявлял агрессии и пытался что-то говорить, но не смог издать ни звука. Тогда дух просто отплыл в сторонку, осветив собой бессознательного Ранзора, спящего, как конь, стоя.
С появлением освещения инквизитор очнулся, и вовремя — Некто уже примерялся к ранзоровым вещичкам. Инквизитор уже привычно склонил повинную голову и выслушал всё, что соратники думают о нём, о его маме, обо всей его родне до седьмого колена, и о том, как в его безответственное отсутствие отряд снова нахлобучили.
Поток обвинений прервал призрак, у которого наконец прорезался едва слышный, но голос. Амира с трудом выдавила что-то вроде «Сейчас Он занят, вы не помните (указывая на Некто и Ранзора), я помогаю, ищите других, ищите ответы, тайное охраняется, самое тайное темнее всего — там и ищите (мини-спойлер — последний совет таки доведёт отряд до цугундера на следующей сессии)».
Закончив тираду, Амира протянула руку, с которой слетал светящийся цветок пролески Аменоса (священное растение бога-целителя). Цветок светился достаточно ярко, чтобы заменить пару факелов, но это помогало слабо — вокруг клубился угольно-чёрный туман.
Перед тем, как исчезнуть, призрак прошептал «Если будет совсем худо, сорвите лепесток (а их всего шесть). И помните, ваш враг не в тумане, ваш враг — сам туман».

Показ, рассказ и в глаз
После общения с призраком стало понятно, что вообще ничего не понятно. Кроме того, что нужно кого-то искать. Потоптавшись на месте, благодаря Плутону отряд различил новые звуки в стороне. Будто два спорящих голоса и кошачье шипение. Двинувшись на звук, герои начали различать проступающие во тьме образы дома в лесу, двух мужчин за столом, разговора на повышенных тонах…
Когда до миража оставалась дюжина шагов, видение внезапно свернулось плотным жгутом тумана, который принял форму парящих в пространстве доспехов. По металлическим пластинам с треском скакали белые искры. В следующий момент конструкт обрушил на героев град огненных снарядов.
Ранзор и Некто приняли залп грудью (или лицом) и начали отстреливаться молниями. Плутон подобрался с тыла и рубанул парящие доспехи топором, но конструкт лишь покачнулся, а в следующий ход вырубил жулика молниевым разрядом.
Начало боя вышло неахти, но отряд быстро мобилизовался и перетянул одеяло победы на себя.
Конструкт рассыпался вихрем чёрного тумана, и высвобожденное видение накрыло героев.

Интерлюдия первая
Здесь и далее описание видений за авторством мастера, текст из любезно предоставленных заметок к игре.

Покосившийся домик в лесу… Домик окружен рвом… Рядом скудный огород… Возле порога из дома вытащен покосившийся стол. На нем чайник, две чашки. Вы видите общее видение, в нем вы сидите за столом на шатком стуле и размешиваете ложкой мед в травном чае. Возле вас сидит старик — лысоватый, сгорбленный с длинным крючковатым носом и противным голосом — он на что-то жалуется, но вы привычно не слушаете. На вас одежда висит как на вешалке. На ногах сандалии. На коленях у первого большой рыжий кот. Вы перебиваете собеседника:
— Мел, почему ты не уходишь? Ты же единственный из Туманного Леса, можешь уйти в любой момент.
— А зачем? Меня это не касается, я же не Путник, – старик смеется, кивая на последнюю руну на запястье собеседника. – Я никуда не уйду, пока не закончу свои дела. У меня тут много маленьких дел. Не собираюсь все бросать из-за какого-то тумана.
— Мог бы и помочь старому другу найти выход, — говорите вы и, судя по ощущениям, не в первый раз — безнадежно, с раздражением.
— Ну уж нет, Виктор! Ты мне тоже не помог, когда я просил. И не ври, что это тебе не по силам. Еще и психом меня обозвал! Знаешь что – убирайся! Я тебе уже давно сказал, какой отсюда самый простой выход! Не нравится – проваливай! Хахах! Из моего дома, из леса-то ты не можешь, неудачник!
Вы вскакиваете из-за стола… Далее видение начинает мутнеть и стираться… Но очевидно, что там идет ссора, доходящая до драки двух магов под ехидные завывания кота… Картинка темнеет и вас выбрасывает обратно в темноту…

Уже на излёте видения особо внимательный Ледрик сумел расслышать выкрик «Виктор, не смей менять надпись на камне!».
Мозговой штурм позволил вспомнить, что единственный известный отряду персонаж, способный менять надписи на камнях с заданиями (и носит сандалии) — это «профессор», некромант, который погубил в лесу научную экспедицию, включая Веронику (которая благодаря хитрости выжила, а затем дослужилась до распорядителя).

Приют клептомана
После видения стала проясняться схема происходящего. Ну или, по крайней мере, сложился примерный план действий. Нужно отыскать видение, которое позволит выбраться из этой передряги.
Чей-то чуткий слух уловил новые звуки, и отряд двинулся к следующему видению. Им оказалась небольшая пещера, битком набитая разнообразным хламом, среди которого можно было заметить знакомые красные мешки (в которых герои находили «подарки» от лояльных распорядителей), запасы провизии, какое-то оружие, свитки и многое другое. По всему этому великолепию шарились мелкие многоножки, своим видом вызывая болезненные воспоминания как минимум у Некто и Ранзора (после Кровавых тоннелей).
Из важного среди хлама были замечены: крупный необработанный рубин (видимо, искомое сокровище Бренны), рунический «кубик Рубика» (старинный артефакт, который гномы неудачно привезли прятать в лесу), булава (украденная у Некто при таинственных и… пахучих обстоятельствах), свитки (видимо, пропавшие дефицитные заклинания из арсенала покойной Амиры) и пара записок.
В записках некто Серваль (эльф, судя по почерку) просил отозваться Меру, Ледрика и ещё пару имен, если они ещё живы (по традиции, содержимое послания увидел Ледрик и сохранил его в тайне от остальных членов отряда).

Уже ожидаемо видение схлопнулось, обратившись здоровенной многоножкой. Здесь память мне изменяет, но отряд выжил, и отличились, как обычно, «дровосеки» Ледрик и Плутон. Эти два щуплых молодца с секирами вообще очень бодро разбирают всякую монстрУ на ливер.
После победы видение нахлынуло с новой силой.

Интерлюдия вторая
(видение от лица гоблина)
— Здравствуй, Кусака, – вы слышите звонкий приятный голос, при звуках которого многоножки замерли, затаившись в хламе.
Вы тоже сперва застываете как парализованный, а потом начинаете метаться в тихой панике, хватаете какую-то вещь из хлама и прячете за пазуху… Но потом вдруг наоборот с каким-то отчаянием и даже вызовом — достаете и надеваете себе на шею. Судя по ощущениям, это какая-то подвеска на шнурке… Ладанка или мешочек.
Далее гоблин, от лица которого вы это видите, весь сжавшись, смотрит в пол и слушает шаги, приближающиеся к нему…
Многоножки перестали бегать и затихли в хламе. Вошедшего в полумраке пещеры не видно, да вы и не пытаетесь смотреть, как будто внутренний голос просит не делать этого… Да и все равно полумрак пещеры скрывает его.
Судя по голосу, вошедший приветливо улыбается. Понятно, что это молодой мужчина, он говорит:
— Сейчас Лютый не сможет пока исполнять свои обязанности. Но ты не переживай, это ненадолго, – голос отрешённый, будто человек не замечает, как нервничает гоблин. – Пока за главного будешь ты. Когда я скажу – будь готов передать это одному человеку. Его зовут Масад, – он ставит на пол коробку, в которой что-то стеклянно позвякивает. – Скажи ему, что его брат и сестра не смогли прийти. Только неси осторожно – не разбей.
Человек, посмеиваясь, наклоняется, и гладит гоблина по голове, от чего тот еле сдерживается, чтобы не бросится бежать. После чего мужчина уходит… Видение начинает мутнеть и растворяться в темноте...

Из видения стало ясно (по крайней мере, казалось, что ясно), что BBEG, который рулит всем этим непотребством — ни кто иной как жрец Матената, который и помог когда-то Бренне обустроить таверну. Ещё успели заметить, что вещь, которую Кусака прятал, а потом демонстративно не прятал — это погребальные монеты (традиция последователей Матената, о которой герои узнали как раз в Кровавых тоннелях). Причём жрец, как ни странно, не обратил на это никакого внимания.

Мальчик, который кричал «Волк!»
Делать нечего, пообсуждав увиденное, отряд двинулся на поиски следующего видения и нашёл израненного мальчишку в располосованных лохмотьях. На его груди была видна прижжённая рана прямо напротив сердца.
На удивление, мальчишка казался реальным, а не призраком вроде Амиры, или туманным видением. Хотя было похоже, что ребёнок пребывает в подобии транса. Он всё время повторял явно чужие слова, некогда обращённые к нему самому: «Ты должен быть храбрым, Ксан!».
Ранзор и Ледрик каждый ощутили связь ребёнка со своими богами — Сикталом и Турданом. На шее паренька висел странный медальон (такой же, какой носил Ледрик, о чём остальная партия традиционно не в курсе).
Вокруг мальчишки начало проявляться видение — что-то вроде разорённого детского приюта. Повсюду обломки кроватей и мёртвые тела со следами когтей и зубов — тела детей разных возрастов, старой няньки и вооружённого мужчины.
Ребёнок, оставаясь в трансе, начал говорить, снова обращаясь к себе, что если бы он послушался, ничего бы этого не было. Что все снова умирают каждую ночь, и он ничего не может поделать. Что «Он» приходит вновь и вновь. При последних словах окровавленный детский палец указал за спину героям.

Из тьмы соткалось нечто среднее между человеком и огромным чёрным волком — ликантроп. Тварь с рычанием бросилась на отряд, изрядно потрепав героев прежде, чем пала под очередным ударом и рассыпалась клочьями тумана.
После победы ожидаемо нахлынуло видение, но что-то было не так. Живые и невредимые дети спали в целых кроватях, мальчишка сидел на постели, также без единой царапины. Но герои наблюдали это своими глазами, а не от лица участника, как было прежде.
Мальчишка смотрел в пространство таким же отрешённым взглядом. Он снова протянул руку, указывая куда-то, и пробормотал: «Слабые обречены. Я ничего не могу поделать. Он приходит снова...». В стороне, куда указывал детский палец, чёрный туман вновь скрутился тугим жгутом и принял форму разъярённого ликантропа.
Уже порядком вымотанный отряд изготовился к бою, но было ясно, что просто так это не кончится.
Первым сориентировался Ледрик. Эльф сообразил, что этот паренёк не бредит и не заколдован — он спит. Спит и видит кошмар, который повторяется раз за разом, материализуясь в этом странном месте. Ледрик подбежал к мальчишке и начал его успокаивать, убеждать, что он в безопасности, и это только сон.
Хоть шансы и были невелики, но удача (и кубы) были на стороне эльфа. Ребёнок встрепенулся, его взгляд прояснился, а ликантроп, уже запустивший зубы в плоть одного из героев, рассыпался чёрными хлопьями.

Пробуждённый мальчишка тем временем превратился во вполне взрослого (и не вполне одетого) молодого мужчину. Это оказался Ксан, так же известный как Мера, отголоски похождений которого отряд многожды встречал раньше.
Ксан-Мера охотно пошёл на диалог, который вышел довольно пространным. Если коротко, то героям удалось выяснить следующее: Ксан — ликантроп по рождению. Его отец, носивший сходное имя Рексан, зачал сына, что называется, походя. Но когда Ксан подрос, отец начал активно его искать, чтобы обеспечить проявление звериной сущности потомка (в противном случае парень мог остаться обычным человеком). И таки нашёл, хотя паренька прятали по самым отдалённым интернатам.
Для перехода в волчье обличье организм молодого ликантропа должен испытать сильный стресс, граничащий с прямой угрозой жизни. Рексан и прибег к этому способу, нанеся сыну рану у самого сердца («слабые обречены», да). Однако Ксан отчаянно сопротивлялся обращению, и отец прижёг его рану, чтобы попытаться снова. Теперь он избрал другой способ — он заявил, что будет убивать всех вокруг сына, пока тот не сдастся. Так и вышло. Горы трупов и наконец обращённый Ксан, возненавидевший отца.
Позже Рексану пришлось скрываться от правосудия после своих злодеяний. Его поиски долго не давали результатов, и тогда группа последователей Турдана прибегла к опасному древнему ритуалу, надев специальные амулеты и поклявшись не иметь покоя, пока преступник не будет найден (а как мы помним, но как ИП не знаем, снять такой амулет нельзя — это верная смерть). После ритуала «охотники» почувствовали связь с беглецом Рексаном и отправились по его следу в Туманный лес.
Где-то в течение этого процесса Ксан-Мера сумел раздобыть один из амулетов, чтобы присоединиться к отряду и отомстить своему отцу (и в честь этой цели сделал себе шрамирование в виде символа Сиктала, бога мести, поэтому Ранзор ощутил эманации своего бога).
(Этот рассказ связал многие ниточки, которые отряд ранее находил, но не видел между ними связи)
Помимо собственной истории, Ксан-Мера пролил свет на происходящее здесь и сейчас. Это место, куда попал отряд, оказалось чем-то вроде «стойла» для спящих игроков. Каждый раз, засыпая, подневольные обитатели Туманного леса оказываются здесь, а по пробуждении возвращаются в материальный мир. Иногда отдельные игроки «застревают», чем и объясняется их внезапная пропажа (а точнее — невозвращение). В таком «застрявшем» состоянии отряд и нашёл Ранзора.
Находясь в «стойле», игроки впадают в подобие транса, с первым визитом теряя доступ к памяти о себе до прибытия в Туманный лес. При этом сами воспоминания не пропадают, а во время пребывания во тьме ещё и материализуются в пределах «стойла».
Достаточно сильные духом игроки то и дело приходят в себя во тьме, отправляясь на поиски собственных воспоминаний.

Пообщавшись с Ксаном-Мерой, услышав ответы и задаваясь новыми вопросами, отряд решил двигаться дальше.
После боя с ликантропами состояние героев оставляло желать лучшего, поэтому решено было прибегнуть к крайним мерам — а именно опробовать-таки (не без опаски) светящийся цветок, выданный призраком Амиры.
Оторванный лепесток растаял в пространстве, свечение цветка ослабло, но раны героев мгновенно затянулись, а жрецы ощутили восстановление чудотворных сил. На радостях от исцеления отряд не сразу заметил исчезновение Ксана.

Холодная женщина
По отработанной схеме выбрали ближайший источник посторонних шумов и двинулись к нему.
Впереди замаячила фигура одетой по-зимнему смуглокожей женщины со склонённой головой. Вокруг начали проявляться образы заснеженных дубов, повеяло холодом, послышался треск сучьев от мороза.
Встречу с этой дамой у истоков морозной реки все члены отряда прекрасно помнили (и как ховались от неё по кустам и камням). Поэтому никто не протестовал, когда Ледрик таки реализовал «эльфийское приветствие». Не дожидаясь активных действий со стороны дамы, эльф подбежал и долбанул её колдунским кистенём (дама оказалась не-нежитью), следом подбежал Плутон и добил незнакомку, не дав ей времени чирикнуть ни одного заклинания.
Снова повеяло холодом, переходящим в откровенный мороз…

Интерлюдия третья
Фигура женщины развеивается, и вокруг проступают очертания знакомого вам места…
Шесть старых дубов склоняются над водой, вокруг лежит снег, над водой клубится пар… Плотный и мерцающий, он тихо ползёт к краям поляны и сливается с более густым туманном, окружающим поляну…
Вокруг стоит ночь и скорее всего зимняя, морозная, хотя холода вы не ощущаете… Но водоём и река, берущая из него начало, и не думают замерзать… Чьими бы глазами вы не смотрели, он стоит неподвижно в тумане (и сердце его бьётся ровно как во сне), и смотрит через него так, будто его не существует.
На самом берегу виден силуэт женщины со склоненной головой, она делает пассы негнущимися от холода руками, и водоём покрывается льдом, но тут же тает… Женщина с трудом поворачивает голову в вашу сторону:
— Я устала спрашивать, за что ты так со мной. Я даже не знаю, слышишь ты или нет.
От дыхания почти не идёт пар. Судя по голосу, женщина явно близка к потере рассудка…
— Я думала, что моих сил хватит избавится хотя бы от одного источника, и я смогу уйти отсюда. Но кажется, ничто не может заморозить эту воду, ни мороз, ни магия. Эту ночь я уже не переживу. Как ты, наверное, и хотел. Но я обещаю, братик, я отдам свою душу любому богу, который мне поможет тебе хоть как-то помешать… Если бы я могла, я бы вечно осталась здесь только чтобы никого не пустить к этой проклятой воде…
Далее становится всё темнее, и голос ее удаляется, и …

И видение обрывается (кстати, в процессе герои вспомнили, что подобных источников в общей сложности три, хотя сейчас уже трудно вспомнить, откуда эта информация). Главное, что отряд вынес из этого видения — брат страдалицы из видения, смотревший сквозь туман, был ни кто иной как жрец Матената. Тот самый, что присутствовал в видении Кусаки и, очевидно, напрямую связан с творящимся в Лесу непотребством.

На этом сессия закончилась, оставив ощущение прикосновения к чему-то масштабному и пугающему, причём без возможности сбежать и отсидеться в кустах.