Происходящее требует быть записанным. Битва в деревне Соловья уже воспета бардами Икома. Вспоминая эту битву, я вспоминаю и ту ночь, когда Ичиро-сама рассказывал мне о Чести и Пути самурая. Он говорил о том, что падение Чести отражает отступление от Пути. Я больше не вижу своего Пути. Кажется, я следую Путем своего супруга, и не в этом мое предназначение. Мы победили лишь потому, что Акодо Тотури-сама вел нас. Он ни на шаг не отступил от своего плана. Гнал нас сквозь снег по горным перевалам, сверяясь с песочными часами. Велел мне читать стихи для поддержания боевого духа нашего отряда. Многие были измотаны и выбились из сил. [i]Ичиро-сама высоко оценил стихи, сложенные мной в том походе. Он приказал своему секретарю записать и распространить их.[/i] Радость поселилась в наших сердцах, когда подъем сменился спуском, но и спуск оказался не менее опасным. Мирумото Отокан говорил со мною о Смысле наших испытаний. В этом походе он был совсем другим, что в нашу злополучную встречу под сливами. Часто взор его был рассеян и словно бы направлен на что-то высшее, Отокан-сан был спокоен и умиротворен, и вопросы, которыми он задавался, были далеки от моего понимания. Он передвигался по горам легко и уверено, часто идя первым в нашем отряде. Два дня и три ночи заняло наше путешествие. На рассвете мы, следуя вместе с туманом, спустились с гор в деревню. Мы успели точно к назначенному Тотури-самой времени. Какое уважение внушал мне молодой Лев! Он проявлял твердость и в то же время понимание к каждому члену нашего отряда, он личным примером стойкости и Чести вел нас вперед. Я предложила самураям заключить пари, кто убьет больше врагов. Ставкой был 1 коку. Мирумото Отокан, Какита Хидэёши, Юритомо Юрико и Мото Узбек приняли пари. Первыми в деревню спустились Мирумото Отокан и Юритомо Юрико. Лишь они могли сориентироваться в тумане и не разбиться на горном склоне. Они оставили для нас заготовленные Тотури-самой ориентиры. За первой парой последовали мы с Фумимара. Нашей задачей было убить часовых. Фумимара указал мне место, где я ждала, готовая оказать ему поддержку, но мое вмешательство не потребовалось. Я и сама не услышала, как Фумимара прокрался в предрассветных сумерках и выполнил порученное. «Лев» был нашим паролем, «Журавль» - отзывом. Белые повязки помогали отличать своих от чужих. К нам присоединились остальные члены отряда. Вскоре Фумимара смог взять языка. Девочка Эта указала дома предводителей ронинов Нибана и Тобуко. Нам удалось беззвучно пройти сквозь деревню на центральную площадь. Разделившись на два отряда, мы проникли в указанные дома. Тогда я впервые заметила, что ката Сила Журавля, которой обучила меня мать, больше не защищает меня. Я срубила голову спавшей на пороге наложнице Нибана, Фумимара беззвучно прошел по дому, убив слуг. У двери спальни Нибана я остановилась в центр-стойке. Я была готова к этому бою, когда Тотури-сама отодвинул ширму. Нибан вскочил на ноги с мечом в руке, бугрящийся стальными мышцами. Увидев, как он держит клинок, Узбек-сан прокричал ругательство, из которого я поняла лишь обращение Мото. Мы полагали, что Нибан был раньше клановым самураем, и не ошиблись. Не сомневаясь в скорой победе, я бросилась на врага, но, желая нанести ему два удара, после которых лишь редкий самурай устоял бы на ногах, я оступилась, и моя катана рассекла воздух. Быстрые, как бьющий в лицо ветер, удары меча Нибана, пробили легкий доспех на моей груди и оставили две глубокие раны. Дважды ударил Нибана разъяренный Мото Узбек-сан, но лишь слегка оцарапал его плечо. Наконец, мне удалось пробить защиту Нибана, но мой удар был не так силен, как я надеялась. Когда третий удар Нибана рассек мою грудь, я больше не могла стоять. Последнее, что я увидела, прежде чем тьма сомкнулась надо мной, был стремительный полет клинка Нибана, атакующего Мото Узбека. Тело Единорога безвольно повалилось на пол, и более я ничего не видела. Я не видела, но знаю, что Акодо Тотури-сама вступил в поединок с Нибаном и один на один одолел его. Знаю и то, что дядюшка мой, Какита Хидэёши, без труда сразил в поединке Тобуко. В его отряде никто не был ранен. Тсуручи Фуми оказала помощь мне и Мото Узбеку. Никто не упрекнул меня. С сочувствием смотрел на меня дядюшка, и я видела, что снова превращаюсь в маленькую Кимико-тян в его глазах. Акодо Тотури-сама не дал нам времени на передышку. Все, кто мог держать оружие, были убиты или связаны. Приз, найденный в деревне, был отдан под охрану Мото Узбек-сану. Мне передали шифрованные письма, которые нашли в доме Нибана. Мы подожгли большой дом, посылая этим сигнал отряду Шиба Такако, этой ночью подошедшему не скрываясь по тропе к воротам деревни, и занявшему осаждающую позицию выше по склону. Большой отряд ронинов был отвлечен на них. Шиба Ткако-сан вела свой отряд, облачившись в яркие одежды Клана Феникса. Ичиро-саме удалось получить для нее бумаги Магистрата на время операции. Мы немедленно выдвинулись на встречу отряду Такако, и вскоре увидели ронинов, поспешно возвращающихся в деревню. Они тоже заметили пожар и разделили свои силы. Тотури-сама построил нас в боевую линию, вооружив луками. Я и Узбек-сан были сильно ранены, но готовы сражаться наравне с остальными. Тотури-сама предложил врагам сдаться и спасти свои жизни, или же быть убитыми, как и их вожди. Престарелая ронин-ко бросила в Тотури-сама свой вакедзаши и была ранена моей стрелой. Ронины с криками кинулись на нас. Числом они превосходили нас вдвое. Отважно бились наши самураи. Семеро атакующих было убито сразу, но и Тсуручи Фуми-сан была ранена. Я смогла чистым ударом остановить старую ронин-ко, но на большее моих сил не хватило. Вскользь задевший меня удар одного из ронинов заставил меня вновь почувствовать близость смерти. Я знаю, что лишь двое ронинов продолжили сражаться, но вскоре пали, остальные обратились в бегство. Тотури-сама приказал преследовать их и, не дав Какита Хидэёши или Мирумото Отокану задержаться, чтобы проверить, жива ли я, бросил отряд на помощь Шиба Такако-сан. Возле меня остался Мото Узбек-сан с Призом. Вскоре ронины были разбиты. Многие самураев из отряда Шиба Такако были ранены. С нами не было шугенж, и Тсуручи Фуми была не в состоянии помочь кому-либо. Разместив самураев в захваченной деревне, Акодо Тотури-сама уехал в Сетсубан, следуя за Долгом перед семьей. Какита Хидэёши вернулся вместе с ним, его вел Долг перед Доджи Хотури-сама, телохранителем которого он являлся. Вскоре из Сетсубана приехало множество самураев, в числе которых были Доджи Хотури-сама со свитой, а с ним Какита Хидэёши, Асахина Чика-сан и Какита Ичиро-сама, князь Фениксов со свитой, Шинжо Джидайю-сан. Приз был возвращен. Шугенжа Коан бежал.