Как я дошел до жизни такой? Теперь я вожу тру-детективы, в атмосфере лавкрафтианского ужаса. Из этого получаются странные и мрачные истории.
Господа игроки — Veylar, Jenny. Ien (боюсь, её нет на Имаджинарии), _am, — благодарю вас, это было действительно здорово.

Модуль был не моего авторства, для пробный игры я использовал «Dance in the blood». Из-за этого мне было не так интересно писать отчет и потому я выкладываю сумбурный впечатления Jenny. Ien.

Внимание! Названный модуль прекрасен. Серьезно, он очень крут, так что будьте осторожны, если планируете по нему играть или водить. Ниже очень много спойлеров.

Меня зовут Ранкель Голд, мне тридцать четыре и со дня смерти моего мужа прошло два года. Я все еще ношу траур, но скорее потому, что мне идут темные цвета, чем потому что действительно сожалею о смерти супруга. От него мне осталась большой антикварный магазин и неплохой список клиентов, и, не смотря на то, что мое дело сделало меня жестче и злее, я считаю, что моя жизнь довольно стабильна.
Людей, которым я доверяю, немного. Это Дерек, мой дилер по антикварным товарам, моя девушка Марта, с которой я живу и моя сестра Марианна. Моя мать живет с Марианной в Корнуолле, но с ней я не общаюсь с тех пор, как начался мой роман с Мартой. Тем не менее, я верю в три незыблемые истины: продать можно что угодно, меня любят такой, какая я есть и нет ничего невозможного.
И все было бы хорошо, если бы не затяжная депрессия. Жить мне настолько скучно, что я плотно сижу на кокаине, который продается в аптеках по рецепту врача. Это позволяет хотя бы на время выдернуть себя из депрессии и вернуть себе вкус к жизни.
Идет 1935 год.
По случайной обмолвке Дерека о том, что в Озерном Краю есть чем поживиться по антиквариату, я собираю дорожную сумку, наполняю кокаином аптечку, беру пистолет, сажусь в машину и еду в Кесвик. В город, о котором ничего не слышала.
Так начинается история, которая переламывает всю мою жизнь.
В Кесвик я приезжаю под вечер и жуткий дождь и останавливаюсь в отеле Блэкстоун. И уже сняв комнату сталкиваюсь в холле с безобразно пьяным представителем элиты. Вы знаете, как пьют мужчины из высшего общества? Красиво. Они в состоянии поддерживать разговор, говорить об искусстве, спорить о том, кто убийца в книге, которую читает бармен и охотно подливать даме виски. Его зовут Хиллари Экстер и если я скажу, что он не понравился мне с первого взгляда, это будет гнусная ложь.
Через некоторое время наше внимание привлекает фотография. Удивительная фотография, висящая в холле. На ней семья из двух молодых супругов и их четверых детей от двух до четырех лет. В девочке на фотографии я узнаю себя, Хиллари узнает себя в одном из мальчиков. Подошедший к нам незнакомый молодой человек странно косится на фотографию и уходит ужинать.
Позже Хиллари покупает это фото за двадцать фунтов.
Позже мы он просит у меня лупу, а я у него — фотографию.
Позже мы проводим ночь в одной постели.
Нам снятся сны. Нам — это всем нам, считая незнакомого парня, которого, мно-ого позже, как мы узнаем, зовут Майкл.
Ну да я отвлекаюсь. Мне снится танец, жуткий танец, похожий на ритуал и удар током. Танец в круге камней. Где-то на периферии моего сознания один человек вкалывает нож в грудь другому. Где-то еще дальше — разрытая могила.
Я просыпаюсь, а через несколько секунд с криком просыпается Хиллари. Он кричит две минуты, в которые я пытаюсь встряхнуть его и прижать к себе. Когда он перестает кричать и начинает плакать, я целую его в губы. Я никогда не умела успокаивать мужчин.
Мы завтракаем внизу в баре, где сидит вчерашний мужчина, а бармен читает уже другую книгу. Радио отвратительно шипит до тех пор, пока Хиллари не выключает его. Когда он уходит, я уже не нахожу в себе сил терпеть навязчивое шипение, и возвращаюсь в комнату, где рассматриваю фотографию. На фотографии стоит дата: 1904. Девочке с моим лицом на фотографии три года, и это не подделка. Сейчас ей должно быть 34, и я боюсь поверить, что она — это я.
Я возвращаюсь в бар и расспрашиваю бармена о семье на фотографии. Их зовут Джек и Виктория Уоринг, они уехали в деревню Менести несколько лет назад. Они были добропорядочными людьми, но о них мало что известно. Бармен рисует мне карту проезда и предлагает заехать посмотреть местный Стоунхэндж — кольцо камней Кастол Рик. Я договариваюсь о том, чтобы мою комнату не занимали и собираюсь в дорогу.
Из ванной меня выдергивает стук в дверь, и когда я, неохотно набрасывая халат, распахиваю дверь, за ней стоит, что очевидно, Хиллари и его очередная шлюха. Не смотря на мои попытки не пускать ее внутрь, он оказывается сильнее. Мы разговариваем, вяло переругиваясь, и только когда он выгоняет шлюху, вдруг становимся друг с другом откровенными.
— Мне страшно, черт возьми, — говорю я ему и внезапно соглашаюсь на него работать.
Потом мы едем в школу, где работал Уоринг, потом — в Кастол Рик. Это место узнаем мы оба — мы видели его во сне. В Кесвике Хиллари покупает двустволку, из которой не умеет стрелять, и мы едем в Менести.
И вот там-то и встречаем парня из бара, который тоже заинтересовался фотографией. Этот парень в моем сне убивал другого ударом ножа.
Впрочем, попытка Хиллари угрожать ему оружием не оказывается успешной, и мы следуем за ним в бар, оставив двустволку в машине, и находим там его брата Джеффри. Джеффри выглядит напуганным, бледным и больным. У него слабое дыхание и под слезающей с пальцев кожей заметна какая-то чудовищная, нечеловеческая плоть.
Мужчина, которого мы пока не знаем как Майкла, игнорирует наши попытки идти на контакт, забирает брата едет в дом Уоринга, и нам ничего не остается, кроме как следовать за ним.
Пока он разговаривает с миссис Уоринг, матерью двух очаровательных девочек и второй женой Джека (первая его жена, Виктория, женщина на фото, покончила с собой), мы прокалываем колесо у кэба, отвлекая кэбмена. Я на машине отъезжаю чуть дальше, а Хиллари остается, чтобы поговорить с Мэри.
Мужчину, которого я все еще не знаю как Майкла и его брата Джеффри я встречаю на машине, перегораживая им дорогу. И только когда Майкл упорно тянет своего малоэмоционального брата через кусты пытаюсь заговорить с ним. Разговоры о том, что ему нужна помощь, не имею эффекта и я иду другим путем, настаивая на том, что помощь нужна мне. Я даже почти не вру — я действительно страдаю хронической депрессией и сижу на кокаине, а Майкл врач, о чем можно было судить уже по тому, как профессионально он осматривал брата в баре в Менести. Согласившись принять помощь друг друга, мы едем в больницу в Кесвике.
Там доктор Родейл рассказывает нам (точнее, Майклу, я выступаю лишь свидетелем), что у него уже был такой случай, как с его братом. Это было почти сто лет назад, жертвой была девочка по именни Бетси Уоринг, и записей о том, чем все кончилось, не сохранилось.
Джеффри госпитализируют, а мы с Майклом собираемся ехать в библиотеку, откуда написал мне записку Хиллари. В холле больницы стоит радио, из которого опять доносится шипение. Майлк ставит стул и прислушивается. Судя по его реакции, он слышит вовсе не то, что собирался услышать. Когда пытаюсь прислушаться я, я слышу… мелодию. Ту самую мелодию, которую слышала на ритуале в своем сне. Вырывая из этой не_яви, я выключаю радио.
Мы находим Хиллари в баре неподалеку от закрывшейся уже библиотеки и раскрываем карты.
В 1842 году была Берси Уоринг.
1870 — родился Джек Уоринг, ее сын.
В 1890 он женился на Виктории, которая в 1905 покончила с собой, и Джек переехал в Менести.
В 1919 он исчезает.
А еще есть легенда про Дом на Болоте и Кричащего Человека.
И вторая легенда — про человека-червя, который жрет людей.
И еще одна легенда — про две деревни, которые были до Менести, и были уничтожены подчистую сто и двести лет назад.
И картина, в которую складываются разрозненные факты, чудовищна до крика.
А радио в баре, к которому прислушивается Хиллари, называет его по-имени.
Но тогда я еще не кричу и не впадаю в истерику.
Утром мы просыпаемся в одно время, и пока мы с Хиллари обсуждаем схему, Майл покупает оружие и снова едет к Мэри. Пока я покупаю канистру бензина, Хиллари звонит родственникам. Его (наши!) худшие предположения оправдываются. Он приемный сын семьи Экстер, как и я, впрочем, не родная сестра Марианны.
— Ты очень милая, сестренка, — говорит мне Хиллари.
И вот тогда мне хочется кричать.
Потом он какое-то время ходит за мной с бутылкой виски, к которой я то и дело прикладываюсь, пытаясь одновременно уйти от него подальше.
Потом мы садимся в машину и едем к Мэри Уоринг.
Чудесные шестилетние девочки Мэри убивают свинью ножом, чтобы она «воскресла». Свинья, разумеется, не воскресает. «Они уже убивали животных», — говорит Мэри, и мы держим оружие так, чтобы его было видно, когда просим ее запереться в доме.
В Менести мы разговариваем с фермером Юджином, готовым продать нам свою свиноферму за бесценок. На свиноферме нет ни одной свиньи. И так — на всех фермах в округе. «Говорят, это призраки, — говорит Юджин. — Деревня-то на месте старой уничтоженной построена. А у Ральфа на участке из земли серая рука выползла и обратно залезла».
Мы обещаем Юджину купить ферму и, кажется, что все будет хорошо. Признаться, с каждой минутой я верю в то, что хоть что-нибудь будет хорошо, все меньше.
Наша следующая цель — дом Кричащего Человека на Болоте. И она же — конец пути. Все остальное — конвульсии.
В доме радио говорит с нами голосом Джека Уоринга, нашего отца.
Мы были чудовищами, не стали ими, но были ими рождены. И ритуал — лишь этап, неизбежность, то самое воскрешение через смерть. Воскрешение не человеком. После ритуала, совершенного в круге камней, из земли выходят чудовища, и деревенька Менести перестает существовать.
Так получилось, что ритуал пришелся на нашу жизнь.
— Если я стану таким, как это, — говорит Хиллари, и нетрудно догадаться, что он имеет в виду существо, в которое превращается брат Майкла.
— Я убью тебя, — обещаю я раньше, чем он успевает продолжить.
Тогда я еще думаю, что действительно могу это сделать.
Майлк собирает осколки зеркала и режет палец. Под кожей у него — то же, что и у его брата — чужая нездешняя материя. Нас с Хиллари ждет то же самое, просто Майкл немного старше.
Мы покидаем Дом на Болоте и сжигаем его дотла.
А потом расходимся.
В кольце камней Кастол Рик Майкл убивает своего брата Джеффри выстрелом в лоб. Молча.
Майкл идет к дому Мэри Уоринг и хладнокровно убивает двух шестилетних девочек и их мать, пытающуюся то ли защитить их, то ли отомстить. Его хладнокровие держится на ужасе и боли, потому что отправлять в смерть чудовищ, которые выглядят как люди, страшно и больно. Только страшно и больно.
Потом мы эвакуируем деревню Менести. Распускаем слух о чуме, раскручиваем сложную систему переселение. На это уходит много месяцев и денег.
Майкл возвращается домой попрощаться с женой, Хиллари уезжает в Лондон, я остаюсь в Кесвике руководить эвакуацией. Первое время мы переписываемся с Майклом и созваниваемся с Хиллари, а потом перестает.
Через несколько месяцев, когда система эвакуации раскручена настолько, что не требует моего участия, а с моих пальцев облезает кожа, являя под собой чужую, нечеловеческую плоть, я принимаю смертельную дозу кокаина в своем номере в гостинице Блэкстоун. Под моими пальцами брызгает, рассыпаясь на бусины, гематитовое ожерелье с крестом, которое я ношу не снимая со смерти мужа, и это так же правильно, как останавливающий мое сердце наркотик. Ни с Мартой, ни с Дереком, ни с сестрой я не прощаюсь.
Когда через несколько дней в гостиницу приходит Майкл, чтобы убить меня, то находит только мое тело. Он пускает пулю в лоб. Сначала мне, потом себе.
Хиллари имитирует свою поездку в Сингапур и сжигает себя в котле отопления в своем доме. В тот момент, когда его тело вспыхивает спичкой, он уже настолько обколот, что ничего не чувствует.
В пустой деревне Менести выходят из земли чудовища. Они приходят в ярость, не получив своей столетней жертвы, и идут дальше, вперед — в Кесвик. Им требуется очень мало времени, чтобы сравнять с землей город и убить людей, которых мы знали, помнили, не знали и не помнили.
Только мы этого уже не видим.

По итогам модуля я могу сказать только две вещи:
Бродяга, это было потрясающее, невероятное, выворачивающее наизнанку приключение. Спасибо тебе за него. Я все-таки люблю сказки с несчастливым концом.
Андрей, Вейлар, я вас очень люблю, ребята. Спасибо вам за игру, за то, как это было красиво, правильно и страшно.

Черт возьми, это было действительно круто. Я хотел устроить игру в безысходность и полную безнадегу, и это вполне удалось. Но финальное решение меня по-настоящему удивило. Абсолютно единогласное решение покончить с собой, когда всё становится окончательно ясно — это жутко. По-своему красиво, но жутко.
Да еще и добрый доктор с установкой «я делаю мир лучше» с двустволкой наперевес идёт убивать двух шестилетних близняшек (собственных сводных сестёр) — это тоже страшно.

Но в целом Trail of Ctulhu — это жестокая, но очень сильная игра. Отличная альтернатива привычным мне играм, где игроки — в центре внимания, от их решений полностью зависит развитие сюжета и, если они сталкиваются со злом, они могут его победить. ToC — не тот случай. Вы можете раскрыть тайну, но максимум, что вы сможете сделать — просто сбежать, а если повезет — еще и сохранить разум. В этом модуле игроки были лишены даже этой возможности.