15 лет спустя: Тема мизантропии в творчестве Рэя Брэдбери
15 лет назад, когда я был юным и стройным школьником, я числил Рэя Брэдбери в числе своих любимых писателей, хотя прочёл довольно ограниченное число его рассказов и повестей. Помню, что когда нам на уроке литературы задали тему сочинения «Жизнь без книги — утопия или антиутопия?» (моим одноклассникам пришлось объяснять последнее слово — они не поняли, о чём им нужно написать), я, недолго думая, написал сочинение по «451 градусу по Фаренгейту». За что именно мне поставили тройку — так и осталось для меня загадкой.
И вот, когда я ехал в этом году на Ролекон, я, чтобы скоротать время в поезде, взял с собой прихваченный на недавно проходившей в моём городе ярмарке сборник Брэдбери. И…
… В общем, я, кажется, открыл в его творчестве грань, которую не замечал раньше: Рэй Брэдбери, похоже, был тот ещё мизантроп. У меня сложилось впечатление, что для него мечты о полётах в космос были мечтами о другом глобусе, о том, чтобы навсегда улететь с этой земляшки. Далёкие планеты манили его именно тем, что на них нет этих мерзких людишек и их грязных технологий, есть лишь девственные леса, прекрасные города и книги со страницами из золота и серебра. Но люди, считал Брэдбери, прилетев на другие планеты, загадят их так же, как и свою родную Землю, и потому недостойны попирать своими сапогами девственную землю далёких планет. Чуть ли не в половине его рассказов о том, как астронавты высаживаются на другую планету, их убивают, причём потому что.
Впрочем, сводить всего Брэдбери к одной только мизантропии было бы несправедливо по отношению к нему. Он мог быть романтичным, философским, сентиментальным, гуманным, смешным и страшным, в его творчестве были и «ужастики», достойные Стивена Кинга, и юмористические рассказы без какого-либо фантастического элемента, и волшебные сказки (Брэдбери был, пожалуй, больше сказочник, чем фантаст). Он мог быть разным — и разные читатели могли найти в его творчестве что-то для себя.
В общем, полезно перечитывать своих любимых писателей юности 15 лет спустя. Избавляет от синдрома утёнка, наводит на размышления и приоткрывает прежде незаметные тебе стороны их творчества.
И вот, когда я ехал в этом году на Ролекон, я, чтобы скоротать время в поезде, взял с собой прихваченный на недавно проходившей в моём городе ярмарке сборник Брэдбери. И…
… В общем, я, кажется, открыл в его творчестве грань, которую не замечал раньше: Рэй Брэдбери, похоже, был тот ещё мизантроп. У меня сложилось впечатление, что для него мечты о полётах в космос были мечтами о другом глобусе, о том, чтобы навсегда улететь с этой земляшки. Далёкие планеты манили его именно тем, что на них нет этих мерзких людишек и их грязных технологий, есть лишь девственные леса, прекрасные города и книги со страницами из золота и серебра. Но люди, считал Брэдбери, прилетев на другие планеты, загадят их так же, как и свою родную Землю, и потому недостойны попирать своими сапогами девственную землю далёких планет. Чуть ли не в половине его рассказов о том, как астронавты высаживаются на другую планету, их убивают, причём потому что.
Впрочем, сводить всего Брэдбери к одной только мизантропии было бы несправедливо по отношению к нему. Он мог быть романтичным, философским, сентиментальным, гуманным, смешным и страшным, в его творчестве были и «ужастики», достойные Стивена Кинга, и юмористические рассказы без какого-либо фантастического элемента, и волшебные сказки (Брэдбери был, пожалуй, больше сказочник, чем фантаст). Он мог быть разным — и разные читатели могли найти в его творчестве что-то для себя.
В общем, полезно перечитывать своих любимых писателей юности 15 лет спустя. Избавляет от синдрома утёнка, наводит на размышления и приоткрывает прежде незаметные тебе стороны их творчества.
1 комментарий