Герои, снедаемые любопытством относительно того, что декан мог сказать ван Войту, что так его удивил, попросили следователя о неформальной встрече. Тот в ответной записке предложил им посетить небольшой фехтовальный клуб ближе к вечеру. Таким образом у героев образовалось несколько часов свободного времени, которое большая их часть потратила не относящимся к приключению образом.

Исключение составила разве что Виктория, которая отправилась укреплять слухи о наклевывающихся отношениях с Зеварро, а заодно и поделиться с бравым лейтенантом историей о путешествующем в бочке Пьере. Зеварро оказался уже на ногах, хотя последствия ночной схватки были еще заметны. С Викторией они в основном сплетничали, и в разговоре всплыла интересная история, которой с Зеварро поделился один из его знакомых военных. Историю, правда, пришлось потом дополнять деталями по другим источникам, но в итоге она оказалась весьма занимательной.

Где-то полтора года назад в Блуменштадте завелась некая банда любителей довольно злых розыгрышей. В качестве мишеней они выбирали имперцев и людей, связанных с ними. В ход шли кремовые торты, мука, клей и прочее. Деятельность этих людей и их лидера, некоего Сэма Рейта, вызвала весьма разное отношение со стороны арагонцев и геедерландцев.

Многие представители империи все эти розыгрыши воспринимали достаточно болезненно. Местные же упрямо отказывались видеть государственную измену в акте покраски в розовый цвет памятника какому-нибудь имперскому деятелю. В итоге банду, конечно, ловили, но, прямо скажем, спустя рукава.

Но в итоге позиция имперцев оказалась более обоснованной. Спустя несколько месяцев группа перешла от розыгрышей к откровенному террору. Сначала кинула бомбу к дверям одной из городских управ. А затем устроила поджог офицерского клуба местного армейского гарнизона — с несколькими смертями. Тут уже Сэма Рейта и его приспешников начали ловить всерьез.

Тут на сцене появляется наш старый знакомый ван Войт, который, правда, в то время был просто Войтом и не следователем, а помощником следователя. У геедерландца очень некстати обнаружилась связь с этим самым Рейтом — его жена также является сестрой Сэма. И так получилось, что непосредственный начальник Войта обвинил того в пособничестве террористам — якобы тот мешал городской страже искать родственника.

Ситуация для Войта была более чем серьезная. И чтобы избежать ареста он укрылся в одной из местных церквей, настоятель которой согласно старой геедерландской традиции имеет право предоставлять убежище тем, кто его ищет. Стоит сказать, что в империи Церковь как институт такого права не имеет, хотя и может брать интересующие ее светские дела “на карандаш”. Та же церковь, в которой укрывался Войт, правом убежища пользовалась с давних времен до завоевания империей, и эту привилегию за ней вроде как оставили.

Конфликт вокруг предполагаемого сообщника террористов, убивших несколько армейских офицеров, разгорелся весьма сильно. В армии поговаривали о том, чтобы взять церковь силой и дальше действовать по обстоятельствам. А в самой церкви стали часто бывать вооруженные до зубов друзья Войта — сплошь геедерландцы из мелкопоместных дворян и торговцев.

А затем банду Рейта внезапно нашли и накрыли, причем силами все той же армии. Сам главарь и большая часть молодых людей были “убиты при задержании”, хотя ходят понятные слухи о том, что мстительные солдаты попросту устроили бойню. Двое выживших попали под суд, дали признательные показания и были отправлены один на эшафот, а другой на галеры.

Что касается Войта, то его связь с Рейтом подтвердить не удалось. Более того, в ходе разбирательства обвинения против него оказались настолько шаткими, что судья решил воспользоваться нормой имперского права, согласно которой наказанием за ложные обвинения служит то, что полагалось бы обвиненному в случае, если бы они соответствовали действительности. Начальника Войта понизили в должности и перевели куда-то из Блуменштадта, а место его досталось самому Войту.

Реварро всю эту история рассказал как аргумент в пользу того, что декану было бы сложно чем-нибудь шантажировать ван Войта, чтобы отвести подозрения от Пьера — следователь не похож на человека, которого можно запугать. Герои же решили, что при необходимости могут использовать эту старую историю, чтобы убедить ван Войта по-тщательнее искать сестру — в противном случае его репутации можно нанести очень серьезный урон.

Вечерняя встреча с ван Войтом прошла нормально. Герои пересказали “только что откопанную” историю с цветочным домом и пострадавшим клиентом, хотя и без имен, а также с поножовщиной в ургурском квартале, в которой, очевидно, Алекша положила трех напавших на нее грабителей. А также поинтересовались судьбой Пьера.

Ван Войт сведения об Алекше выслушал, про Пьера сказал, что не будет возражать, если герои захотят взять его на поруки и оставить под охраной в своем доме, а про разговор с деканом говорить отказался, сославшись на взятые на себя обязательства.

Также выяснилась неприятная деталь — в дневнике Рутта обнаружилась запись о встрече с Чезаре, мужем Вивьен, по поводу “любопытной сделки”. Встреча произошла за два дня до смерти Чезаре. Ван Войт не поленился поднять архивы и выяснить, что Чезаре был убит, а не погиб в результате несчастного случая, как семья объявила обществу. В общем он не стал прессинговать встречавшихся с ним Хавьера и Викторию, но собирается отдельно поговорить с Вивьен, которая может знать подробности той встречи. Очевидно, ван Войт копает глубоко, но героев в чем-то предосудительном не подозревает.

Ну а вечером в доме героев случился переполох. На дона Альберто в городе было совершено омерзительное в своей циничности нападение. Кто-то вылил на него целую бочку прогорклой ворвани. Причем этот наглец имел дерзость еще и подписаться — “Сэм Рейт жив”. Дон Альберто, доставленный домой в неприглядном виде и крайней степени раздражения, грозится подвергнуть этого Рейта всем видам казней.

Да, тот самый Сэм Рейт имел привычку подписываться под акциями своей банды — и в кремово-красочный период, и после, когда в ход пошли порох и нефть. Хотя как он может быть жив непонятно.