После двух лет, в течение которых я водил кампании по сеттингу Deus Ex (разумеется, ваншоты у меня были и по многим другим сеттингам), я наконец-то пришёл к тому, чтобы попробовать себя в сеттингостроении. В данный момент я больше всего вдохновляюсь тремя источниками:

1. «When Gravity Fails» Джорджа Алека Эффинджера, а также вся трилогия с участием главного героя по имени Марид Одран. Несмотря на то, что Эффинджер, насколько мне известно, не принадлежал к клубу друзей Брюса Стерлинга, книги этой серии — вполне классический образчик киберпанка, да ещё и вплетённого в потрясающий восточный колорит. R. Talsorian Games, создатели Cyberpunk 2020, даже выпустили по этой вселенной сеттингбук, частично совместимый с основной линейкой продуктов Cyberpunk. По-моему, факт довольно интересный (далеко не единственный в своём роде, но всё же) — сеттингбук, выпущенный по нефэнтезийному литературному произведению с прижизненного согласия автора, который к тому же сотрудничал с разработчиками. Когда-нибудь я обязательно напишу обзор.
2. «A Song Called Youth» (aka «Eclipse Trilogy») Джона Ширли. Зарытое сокровище. Трилогия, которая может перевернуть представление о классическом киберпанке. Знаете, в предисловии к рулбуку «Remember Tomorrow» Грегор Хаттон писал что-то типа «я так люблю классический киберпанк, ах, и он отнюдь не про команды, которые обвешиваются снарягой!» «BULLSHIT!» — говорит Джон Ширли в свойственной ему панковской манере. Это книга про политику, социальное неравенство, пушки, команды и партизанскую войну. Life очень лоу, tech умеренно хай, но это не главное. При этом Ширли — один из признанных отцов-основателей жанра, хороший знакомый Гибсона и Стерлинга. «Cyberpunk patient zero», как назвал его отец «Нейроманта».
3. «Bridge Trilogy» Уильяма Гибсона. Самое главное заимствование — это сама концепция Моста, реколонизированный кусок технологии, превратившийся в фавелу/shantytown.

В целом сеттинг представляет собой несколько гротескную вариацию на тему ближайшего будущего нашей Земли и её окрестностей (изначально хотел написать «более мрачную», но если подумать, то это не так, ибо в реальности тоже пиздец). Здесь, несмотря на инертность информационного болота XXI века, маргиналы из рабочего класса более решительны, а буржуа ещё более консервативны. Здесь желания и страхи масс, обычно смягчаемые эвфемизмами и скрываемые в тёмных, потайных уголках человеческих душ, чуть более обнажены.

Я даже уже собирался провести по этому сеттингу игру на ближайшем Ролеконе Мини, но, к моему огромному сожалению, её пришлось отменить из-за срочных бытовых дел. Обязательно проведу задуманный модуль на одной из грядущих игротек.

ОСТРОВ

В качестве одной из ключевых локаций я задумал Остров – необычное сообщество, стихийно основанное в 2024 году в ходе ксенофобских демонстраций в немецком городе Ростоке и выросшее на остовах трёх нефтяных платформ. Я нарочно использовал слово «Eiland», а не более распространённое «Insel», поскольку оно, насколько я понимаю, во-первых, означает именно маленький остров, а во-вторых, оно более архаичное и может ассоциироваться со всякими забавными штуками типа Роколла. Вот то, что я успел о нём написать:

Остров расположен в море в двухстах метрах от набережной Зеепроменад, что в немецком городе Ростоке. Его основу составляют три гигантские нефтяные платформы (если быть точным, то FPSO – плавучие платформы для добычи, хранения и отгрузки нефти), расположенные на расстоянии около пятисот метров друг от друга. Платформы окружены примерно пятью тысячами понтонов, которые соединены борт к борту таким образом, что они образуют практически сплошную плавучую поверхность. В целом Остров напоминает огромное плавучее пятно площадью около трёх квадратных километров, из которого в трёх местах проросли громады нефтяных платформ. Однако гораздо важнее рассказать о том, что делает это всё Островом, а не просто грудой стали и пластика.

В 2024 году Росток переживал спад, последовавший за кратким периодом бурного роста. Начиная с 2020 года базировавшаяся в Ростоке корпорация Allgemeine Kunststoffindustrie-Gesellschaft AG (AKG AG), обладавшая патентами на новейшие изобретения в области производства лёгкого сверхпрочного пластика, выгодно инвестировала в строительство огромных нефтяных платформ нового поколения, предназначавшихся для разработки арктических нефтяных месторождений. Это положительно сказалось на экономике города. Строились новые верфи, появлялись новые рабочие места. AKG AG запустила программу строительства недорогого жилья для малоимущих граждан Германии, в рамках которой применялись те же самые технологии, что использовались в строительстве платформ. Хорошие времена прекратились, когда Российская Федерация объявила значительную часть арктических вод зоной своего исключительного экономического интереса. Последовал дипломатический конфликт, из которого Россия де факто вышла победителем – европейским корпорациям пришлось закрыть проекты, связанные с разработкой арктических месторождений. AKG AG обанкротилась, три нефтяные платформы были возвращены на пристань Ростока для последующего демонтажа, а программа жилищного строительства была заброшена.

В условиях наступившего локального кризиса новый наплыв мигрантов с Ближнего Востока не мог не спровоцировать рост недовольства и напряжённости среди горожан. Напряжение прорвалось 12 марта 2024 года, в первый день священного для мусульман месяца, когда среди коренных горожан начались массовые акции протеста против миграционной политики. Толпа демонстрантов двинулась в сторону лагеря для беженцев, расположенного на морском побережье. Полиция не смогла (или, как полагают некоторые, не захотела) эффективно пресечь вспышки насилия.

В последовавших событиях не было ничего рационального. Гонимые ужасом, приезжие просто группа за группой грузились в лодки и на самодельные плоты, плыли к нефтяным платформам, карабкались вверх по перекладинам, цепям и выступам в обшивке, а оказавшись на палубе, кричали от радости, смеялись и обнимали друг друга, как будто бы все их проблемы были разом решены этим короткими путешествием к стоящим в холодной морской воде гигантам из стали и пластика. Со стороны это казалось просто массовой истерикой, бессмысленным усилием, позволяющим на время забыть о боли и безысходности. И если бы не дальнейшая судьба платформ, то события той ночи сохранились бы в памяти людской только и именно в таком качестве. Теперь же, когда Остров служит домом для многих тысяч, религиозные люди говорят о божественном руководстве.

Наутро иллюзия победы рассеялась, и добравшиеся до платформ мигранты осознали, в каком положении они находятся. Тем временем пресса сходила с ума. В сеть загружались сотни статей и репортажей о занявших нефтяные платформы мигрантах, и в зависимости от преподносимой в них позиции приезжие описывались либо как спасающиеся от зверств полиции жертвы, либо как безумцы. В городском совете Ростока велись жаркие споры. Выдвигались самые разные предложения – от организации на старых платформах нового лагеря для беженцев до мобилизации береговой охраны с целью ликвидации всех нарушителей. Наконец победила фракция, осознававшая, что городские власти в некотором смысле были пойманы в политическую ловушку. Акты полицейского насилия и волнения среди мигрантов мигом привлекают внимание журналистов и провоцируют скандалы, а скандалы в свою очередь влекут непредсказуемость, необходимость всеми силами оправдывать свои действия, скачки в рейтинге поддержки избирателей, демонстрации и прочие неприятные для политиков вещи. В связи с этим было решено использовать нефтяные платформы в качестве резервации для мигрантов. Первые островитяне получили гуманитарную помощь, платформы и набережная были соединены понтонными мостами. Через несколько лет, когда Остров уже стал устоявшимся сообществом мигрантов, нашлись люди, которые решились инвестировать в его инфраструктуру с целью превратить его в местную достопримечательность, своего рода маленький экзотический Лас-Вегас.

В настоящее время на понтонах и нефтяных платформах проживает в совокупности около 10 000 человек. 80% из них – мусульмане-мигранты из стран Ближнего Востока, 10% – турки-граждане ФРГ. Остальные 10% представляют собой невероятно пёструю публику: среди них и идейные анархисты, увидевшие в Острове надежду на создание новой жизнеспособной коммуны, и контрабандисты, провозящие на Остров наркотики и оружие, и контролируемые арабскими дельцами проститутки, и тёмные личности, которые могут как временно скрываться на Острове, так и искать на нём постоянного убежища от целого света – беглые преступники, фрики от социологии, художники-авангардисты, агенты террористических организаций (привлекающие также охотящихся за ними агентов спецслужб), разного рода авантюристы и проходимцы, эксцентричные любители экзотики и просто городские сумасшедшие. Также многие работают на Острове, проживая при этом на берегу, в основной части Ростока – в основном это персонал гостиниц, ресторанов и подобных заведений. И, разумеется, Остров посещают туристы. Тысячи туристов.

«Остров» (по-немецки «Das Eiland», мигранты-мусульмане говорят «аль-Джазира») – неофициальное, но наиболее распространённое название этого места. Официально оно именуется Особым Административным Округом Северо-Запад 3 (Sonderverwaltungsregion Nordwest 3) города Росток, земля Мекленбург-Передняя Померания. Остров довольно плотно интегрирован в экономику Ростока. По понтонному мосту ежедневно проходят тысячи людей и проезжают десятки автомобилей: грузовики привозят товары и увозят пустую тару, экскурсионные автобусы привозят и забирают туристов. К крайним понтонам причаливают малые суда, в основном грузовые. С берега проведена мощная линия электропередач. Со стороны моря Остров защищён несколькими плавучими волноломами. На берегу расположен контрольно-пропускной пункт «Северо-Запад 3», функциями которого являются борьба с контрабандой и задержание подозрительных и потенциально опасных лиц. Островитяне покупают продукты, инструменты, строительные материалы, одежду, медикаменты. Многие работают на различных предприятиях города, по утрам за ними приезжают корпоративные автобусы, которые отвозят их на заводы и верфи. Но больше всего денег городу приносит развлекательная индустрия Острова – без инвестиций и туристов судьба этого места была бы совершенно иной. К экономической автономности Острова стремятся разве что местные анархисты, которые пытаются выращивать овощи на гидропонных фермах и раздают местным листовки с призывами установить на платформах панели для солнечных батарей.

В отношении Острова действует негласное соглашение: городские власти обеспечивают зависящую от них инфраструктуру, полиция не лезет в дела Острова, местные не создают проблем и привечают туристов, а инвесторы спокойно делают бизнес. Главой полицейского участка, в зону ответственности которого выходит Особый Округ, является капитан Якоб Булер – умудрённый опытом офицер, который всей душой ненавидит лишние хлопоты. Представителем местных как в этом деле, так и во всех прочих делах, является человек, которого называют Фарид-бей, Папа, или Папа-бей. Никто точно не знает, как его настоящее имя и откуда он появился, но когда Остров ещё только превращался в жизнеспособное сообщество, слово Фарид-бея уже было законом. Одни говорят, что Папа может быть эмиссаром, направленным влиятельными арабскими кругами для защиты интересов проживающих на Острове мусульман. Другие считают, что Папа – обыкновенный бандит, вовремя захвативший место под солнцем. Так или иначе, любой бизнес на Острове ведётся либо с разрешения Папы, либо, по крайней мере, с его ведома. Многочисленные ежедневные вопросы, касающиеся жизни Острова, ему помогают разрешать назначенные им люди. Предприниматели-мигранты ежемесячно платят ему бакшиш – долю с прибыли. У Папы-бея на Острове есть апартаменты, занимающие целую жилую секцию одной из нефтяных платформ, однако большую часть своего времени он проводит на берегу. Собирательно Папу и всех его помощников величают «Химайят аль-Джазира» – «Покровительствующие над Островом». Большинство местных считает Папу заступником перед чуждыми им немецкими властями, так что мало кто возражает против его верховенства. Но, разумеется, у такого человека не может не быть врагов: главари ростокских криминальных группировок, в том числе турецкой мафии, с радостью избавились бы от самопровозглашённого бея и наложили лапы на Остров.

Центром экономической активности Острова являются помещения и палубы нефтяных платформ. Местные называют их просто «Обердек» независимо от того, о какой части платформы идёт речь – так будут называться и каюта, и палуба. На Обердеке располагаются магазины, мастерские, прачечные, детские сады, бары, кофейни, клиники и многие другие заведения. Там же живут старожилы Острова и те везунчики, которые тем или иным образом выменяли или выкупили себе местечко. Особым шиком среди местных считается жить в штатных жилых каютах платформ. Площадь горизонтальной проекции каждой из платформ равна примерно 0,1 км², высота их надводной части – 150 метрам. Чтобы различать платформы при разговоре, местные называют их просто «Первая», «Вторая» и «Третья» («Аль-Авваль», «Тан» и «Аль-Талит»).

Надстройки, возведённые на верхних палубах нефтяных платформ за счёт инвесторов, возвышаются на верхними палубами нефтяных платформ ещё на 100 метров, из-за чего местные зовут их Мачтами. Расположенные в них клубы, рестораны, отели, бордели и казино привлекают множество клиентов. Жить на Мачтах – недешёвое удовольствие, поэтому их постоянными резидентами являются либо работники ресторанов и гостиниц, по тем или иным причинам не проживающие на берегу, либо загадочные личности с загадочными интересами. Мачты и Обердек соединены лестницами и лифтами. Между вершинами Мачт, расположенных на разных платформах, протянуты линии фуникулёров.

Унтердек, плавучий массив из пластиковых понтонов, вырос из мостов, соединявших платформы. Когда новые и новые волны мигрантов селились на Острове, места на Обердеке стало не хватать, и люди начали возводить на понтонах импровизированные постройки из пластпанелей, фанеры, шифера и прочих бросовых материалов, которые они находили в городе на свалках и пустырях. Постепенно количество понтонов увеличивалось, и теперь Унтердек составляет большую часть площади Острова. При этом можно пересечь весь Остров, ни разу не ступив на поверхность понтонов: хаотичная импровизированная застройка постепенно стала многоярусной, а её элементы были соединены многочисленными помостами. Улочки, проходящие между основаниями строений, зачастую выложены пластиковым настилом, который закрывает зазоры между понтонами. Значительная часть Унтердека представляет собой настоящий лабиринт из переплетённых, сросшихся между собой строений и расположенных на разной высоте переходов между ними. Распространённой деталью этой структуры являются старые грузовые контейнеры, которые в силу своей формы служат удобной основой для постройки помещений. Это необычное место во многом отражает суть Острова: жизнь, прорастающая на бессчётных слоях отходов постиндустриального общества. Кроме того, образ Унтердека является одной из достопримечательностей, привлекающих туристов. В воздухе сплетаются запахи пряностей, сырой ткани, жареного мяса, свежей рыбы и, при сильном ветре, моря. Из жилищ доносятся звуки музыки (как фольклорной арабской музыки, так и просто популярных треков), по улочкам и помостам идут по своим делам прохожие и снуют дети, повсюду слышны обрывки арабской и, гораздо реже, турецкой и немецкой речи. На нескольких расчищенных площадках расположены шумные рынки, где можно купить практически что угодно – от вяленой трески до старых микросхем. Магазинчики и кофейни завлекают клиентов яркими вывесками, а ночью на Унтердеке загораются тысячи и тысячи фонарей и светильников. Близко к морю никто не строится, так что голая поверхность понтонов образует набережную, возвышающуюся над водой примерно на полметра.

Несмотря на то, что полиция почти не появляется на Острове, это относительно безопасное место. Опасность отпугивает туристов. Отток туристов – плохо для бизнеса. Что плохо для бизнеса, то не нравится Фарид-бею. А что не нравится Фарид-бею, то он будет жёстко пресекать. Тем не менее, туристам рекомендуется следить за своими вещами, поскольку карманное воровство очень распространено. Корыстные насильственные преступления, напротив, довольно редки – Остров слишком густо населён, чтобы шумная драка или громкая стрельба остались незамеченными, что делает трудным ремесло грабителя. И всё же на тёмных улочках Унтердека и в запутанных коридорах Обердека зазевавшийся прохожий всегда имеет небольшой шанс получить удар ножом в лёгкое, после чего его тело будет опущено в один из «колодцев» – пробелов в рядах понтонов.

Обвинения в воровстве, убийствах и грабежах рассматриваются людьми Фарид-бея, и приговоры их весьма суровы. В полицию обращаются только в случаях, когда Фарид-бей считает, что сокрытие преступления может ухудшить отношения с городскими властями, в частности, если погиб или пропал без вести турист. Столкновения между ведущими на Острове нелегальную деятельность немусульманами также не остаются без внимания Папы, хотя обычно он не склонен вмешиваться без необходимости. Нередко местные предпочитают разрешать конфликты в частном порядке: вор, грабитель, наглец и прелюбодей рискуют оказаться в «колодце» раньше, чем состоится хоть какое-то разбирательство.

Не последней причиной посещения Острова туристами и простыми горожанами является то, что он представляет собой единственное место в Ростоке, где официально разрешена проституция. Дело в том, что хотя федеральное законодательство разрешает проституцию на территории ФРГ, муниципальные власти вправе состоятельно определять районы города, в пределах которых проституция запрещена (Sperrbezirk). В 2030 году городской совет Ростока принял постановление о том, что проституция запрещена на всей территории города, кроме Особого Административного Округа. При этом в городской бюджет исправно поступают налоги и пошлины, которыми облагается эта деятельность. Некоторые горожане цинично замечают, что городские власти, будучи не в силах избавиться от Острова, решили спихнуть на него все нежелательные элементы.

Помимо легальных удовольствий на Острове можно найти и запрещённый законом порок. Обычные наркотики, цифровые наркотики – всё это в изобилии ввозится контрабандистами в через КПП, реже – в обход КПП и патрулей береговой охраны. И хотя большинство местных жителей-мусульман чтит законы своей религии, порок процветает не только на Мачтах: алкоголь и наркотики можно найти во многих злачных местах Унтердека и Обердека. Раздобыть огнестрельное оружие, не имея связей, не так просто, но вполне возможно. Вдобавок к своему обычному бизнесу контрабандисты оказывают услуги по организации тайного проникновения на Остров и тайного отбытия с него.

Отношения между жителями Острова и горожанами сложились непростые. Многих горожан пугает наличие у них под боком столь сложного и чуждого сообщества, хотя большинство согласно с тем, что от изолированных островитян гораздо меньше проблем, чем от действующей в городе организованной преступности. Впрочем, находятся и те, кто как раз таки видит в Острове логово этнических группировок. Особенно эта точка зрения популярна среди консервативно настроенных политиков и поддерживающих их избирателей. В городе островитяне-мигранты в основном держатся обособленно и стараются не задерживаться надолго без нужды. Рядовой бюргер тоже не будет чувствовать себя в своей тарелке, посетив Унтердек, однако он вряд ли наткнётся на открытую враждебность.

ОСТАЛЬНОЙ МИР

Его я пока продумываю крупным мазками. Пока только несколько фактов:

• Конфликты в сами знаете какой восточноевропейской и сами знаете какой ближневосточной стране заморожены, а политической разрядки, увы, всё нет.
• Начало 2020-х было отмечено ростом консервативных и националистических настроений по обе стороны Атлантики. Одним из способствовавших этому факторов являлась проблема наплыва мигрантов с Ближнего Востока. К 2030 году в парламентах ФРГ и Соединённого Королевства крайние консерваторы обрели значительный вес, завоевав не менее 45% от общего числа голосов избирателей.
• Внешняя политика США многими рассматривается как дестабилизирующая сложившийся баланс сил. Несмотря на номинальную поддержку НАТО, после завершения последнего военного противостояния на Ближнем Востоке американские руководители тем или иным образом избегают вовлечения страны в конфликты, которые, по их мнению, «обходятся нации настолько дорого, что их разрешение не оправдывает вложенных средств». При этом США продолжают наращивать военный бюджет и не собираются сворачивать свои экстерриториальные военные базы.
• В 2027 году в результате организованного союзом фламандских националистических партий сепаратистского переворота Фландрия объявила о своём выходе из состава Королевства Бельгия. Пока члены Европарламента спорили о законности этой сецессии, среди жителей Фландрии и Нидерландов были проведены экстренные (как многие говорят, «тщательно подготовленные заранее») референдумы по вопросу восстановления их исторического единства. Королева Катарина-Амалия Оранская отказалась утвердить манифест о принятии Фландрии в состав Королевства Нидерландов и под давлением парламентского большинства была вынуждена покинуть страну. Манифест, вопреки конституции, был утверждён премьер-министром. «Фламандский вопрос» является ключевой темой в европейской политической жизни. Жаркие дебаты ведутся не только между лагерями либералов и консерваторов, но и внутри этих лагерей. Так, большинство французских националистов заявляет о нарушении прав франкоязычного населения Бельгии, однако националисты других стран обвиняют их в лицемерии и попрании принципа свободы самоопределения европейских народов. Либералы же не могут прийти к соглашению о том, стоит ли поступиться принципом защиты территориальной целостности ради сохранения Нидерландов в составе ЕС. В десятках коммерческих судов по всему миру идут бесконечные процессы по искам бельгийских промышленников, заявляющих о незаконной национализации принадлежащих им предприятий и интеллектуальной собственности. В частности, на патенты FN Herstal теперь претендует нидерландская государственная корпорация Vlaamse Industrieel Corporatie.
• Североатлантический блок не то чтобы разваливается, но трещит по швам. Например, американцы в очередной раз посвоевольничали, начав форсить новый стандартный патрон для личного стрелкового оружия — 6.8x43mm (ответ на более широкое распространение недорогой личной бронезащиты). Европа послала их куда подальше и занялась созданием собственного огнестрельного оружия нового поколения.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ

Здесь всё сложно. Я разрываюсь между гротескным «улица находит технологиям собственное применение» на уровне Cyberpunk 2020, приземлённым сеттингом «Трилогии Моста» и компромиссным Deus Ex. При этом мне очень хочется инкорпорировать стильную концепцию модулей из When Gravity Fails: в этом сеттинге самой распространённым «кибервэром» является интерфейс, позволяющий загружать в память пользователя знания и навыки (с этим, с одной стороны, всё просто, а с другой стороны, широкое использование этой технологии чревато глобальными изменениями в экономике, как это и описано в сеттингбуке Талсорианов) и, что интереснее, характеры. В When Gravity Fails можно приобрести манеры местного Чака Норриса (если он согласится на снятие копии с его разума) или даже вымышленного персонажа типа Ниро Вульфа, а свою подругу для разнообразия периодически снабжать модулями порнозвёзд, знаменитостей или просто желаемых типажей.

Что я точно собираюсь упомянуть, так это успехи человечества в химии полимеров и производстве пластмасс. Это будет оправданием для дешевизны понтонов, на которых стоит Унтердек, и для строительства нефтяных платформ, превышающих современные по размерам.