Итак, волей судеб наши джентльмены работают барбухайкой, мчась на всех парах в Хайгейт. По крайней мере, им так поначалу казалось, пока мистер Эдвардс не пригляделся к сумрачным пейзажам за окном и не понял, что кэб уже давно катится по сельской местности. Хотя по времени выехать за пределы Лондона наши герои не могли. Помня о не самых лучших свойствах своего головного мозга, мистер Эдвардс (кем бы он ни был) предложил своим попутчикам выглянуть в окошко и оценить происходящее. И, что удивительно, вся котерия, и даже мистер Беккет увидели то же самое. А тот факт, что возница и лошадь стали внешне напоминать кое-кого из иллюстрации «Всадники Апокалипсиса», явственно свидетельствовал, что реликвия действительно в сейфе и реликвия это малкавианская. От чего еще трое вполне здравых членов общества могут попятить головой?
И в этой макабрической обстановке сама собой рождается идея вскрыть сейф. Мистер Лернер, знаток всяческих шифров, приступает к работе, но в какой-то момент замок заклинивает, но тут на помощь приходит мистер Беккет. Оторвал дверцу, да и дело с концом. А в сейфе, в бархатном мешочке, лежит тот самый злополучный рубин: размером с перепелиное яйцо, без огранки, но идеально отполированный, мутновато-туманный. Мистер Эдвардс смотрел на камень, а из камня на мистера Эдвардса смотрел Ламдиэль. Понимая, что обстановка и так безумная, и хуже не будет, мистер Эдвардс решил спросить у старшего соратника по клану, что же их ждет. А ждет наших джентльменов лабиринт, в котором предстоит встреча с их собственными страхами. Вот тут тот, кто был мистером Эдвардсом, нервно икнул.
Тем временем зловещий возница доставил наших героев к началу лабиринта. Промозглая январская ночь, французский регулярный парк, вдалеке – освещенный особняк времен короля Георга (не который толстый, а который безумный), вот туда-то и должен лежать путь наших джентльменов. Тот, кого считали мистером Эдвардсом не испытывал страха, а испытывал чувство более низменное, а именно – злорадство: «вот теперь-то и вы узнаете, каково это, быть сумасшедшим!»
Может, мистер Эдвардс позлорадствовал и чуточку подольше, блуждая в лабиринте, но приближающийся стук копыт этому помешал. Мистическим образом лабиринт из живой изгороди расширился настолько, что по нему неслась карета, запряженная четверкой черных, как ад, лошадей. «Это не ко мне!» — понял мистер Эдвардс, а потому ретировался, запрыгнув на изгородь. Такой прыти ученый от себя не ожидал! Но еще меньше он ожидал того, что лицо его будет овевать теплый ветер нильских берегов, а изгородь внезапно зазеленеет.
Картины из древней жизни вновь развернулись перед взором ученого (сидящего дурак-дураком на изгороди): рабы тащили корзины с поклажей, надсмотрщик щелкал плетью, слуги рангом повыше неспешно несли паланкин. Ветерок откинул полог: в паланкине сидел мистер Эдвардс и мисс Амелия Эдвардс, его сестра. Один из рабов обернулся, на лице его была наигнуснейшая ухмылка, а само лицо было очень хорошо знакомо наблюдателю: несомненно, это был Халим-бей. И в не самой здоровой голове Лондона появилась мысль: «А ведь это всё подстроил! То из-за чего одни лишились жизни, а другие терзаемы безумием!» «Негодяй! Я с тобой поквитаюсь!» — кричал мистер Эдвардс, а вернее тот, кто это был на самом деле, спрыгивая с ограды на дорожку регулярного парка.
За спиной раздались тяжелые шаги, из-за поворота появился мистер Беккет, по его словам имел не самый приятный разговор с собственным сиром, которого не видел уже очень давно. После присоединились и мистер Лернер с мистером Хейстом, тоже не в лучшем психическом состоянии. Впереди маячил выход из лабиринта, заканчивающийся у небольшого садового павильона. Дверь была открыта, и наши джентльмены вошли.