Итак, в приключениях команды корабля «Самум» образовался небольшой перерыв (не иначе Незримый обратил на нас свой взор). Задумав двигать глобальный сюжет и решив не делать это в отсутствии капитана Сабана, я провел небольшой спинофф. Он был посвящен пункту опыта «узнай что-то новое о персонаже». И оформлен в виде баек, которые в минуты спокойствия и рутины травят все люди, чья жизнь наполнена приключениями. Каждая история была посвящена одной памятной вещи, связанной с персонажем, раскрывала его прошлое и давала намеки на будущее.

Для эмуляции ощущения «байки» было использовано следующее правило: игроки могли сами предлагать Ведущему пункты тьмы за развитие сюжета, ввод новых сущностей и самых безумных поворотов истории. Естественно, персонажи не могли необратимо погибнуть в этих байках, поэтому за каждую смерть я получал 3 пункта тьмы, а весь накопленный запас переходил в основную историю.

Хватит слов (которых, кстати, дальше будет очень много, поэтому приготовьтесь), позвольте погрузить вас в сказочное представление, под названием:

ТЕМНОЕ ПРОШЛОЕ КАПИТАНА

В предыдущем эпизоде, команда Самума столкнулась с самым опасным врагом человечества — жадностью, и победила: не стала тащить тело голема на борт, под взорами Астурбана. Так или иначе, «Самум» оказался на Хаммурапи и работа, начавшаяся столь захватывающе, превратилась в обычную рутину. Несколько дней ничего не происходило, а капитан, заперевшись с Дидье, решал какие-то вопросы. Оставшейся же команде ничего не оставалось, кроме как, сидя в уже родной чайхане «Брахани», делиться друг с другом и случайными собеседниками историями, каждую из которых члены экипажа слышали уже тысячи раз. И каждая из которых всегда обрастала новыми подробностями.

Ошибочно заблуждение, что быт вольного космоплавателя наполнен приключениями и адреналином. Многие-многие дни, перерастающие в сегменты и триады, проходят в рутине, сводящей с ума тишине и спокойствии. Именно умение справляться с этими, истинными опасностями, и отличает хорошую команду от мертвой. Потому что если в пустоте не положиться на плечо товарища, то бездна тебя поглотит…

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. ЦИРКОНИЕВЫЕ ГЛАЗА
Стихотворный эпиграф, авторства Ламии:
Глаза фиалкового цвета —
Прекрасней их на свете нету!
На них не жалко обменять
Корабль и целую планету.

Запись вторая от 8 дня 7 сегмента 60 ц.к., да хранит нас Странник (5 сегментов назад от даты предыдущих событий).
Система Куа, Пограничье (47 а.е. от звезды), Всезвездном Фестиваль Кочевников
О, мне запомнилась эта ярмарка: пёстрые ткани, улыбки, спиртное льётся водопадом прямо с потолка, а ты ловишь его ртом, пытаясь, повторить трюк своего нового друга, вытянуть руку с фляжкой, чтобы дотянуться до зоны перехода гравитации… но все бес толку, торговцы, такие высокие, что я, встав по струнке и подняв руки ввысь, едва дотягиваюсь им до макушки. Бездельники ухахатываются над безуспешными потугами, но сдаваться не в моих правилах. Прыжок, толчок от случайно подвернувшегося плеча, и не рассчитав силы притяжения, я, глупый мальчишка, уже падаю на головы своих друзей: не хохотунов, они уже скрылись где то в коридорах станции, новых, всё таких же весёлых; даже не удивившись, они ловят меня и обняв всей гурьбой, заодно обшутив всего с ног до головы, отпускают куда-то дальше, где я, уже изрядно навеселе, уносимый потоком пёстрой толпы, устраиваю невольные игрища «Вперёд за лидером», поглядывая на потолок и стены, за, пытающимся не отстать, Бабуром.

По какому-то странному поводу, команда «Самума» оказалась на Фестивале Кочевников – традиционном мероприятии, происходящим раз в цикл, когда кочевники собираются со всех концов Горизонта, дабы «пересчитать оставшихся в живых и отметить прибавление». Они состыковывают тысячи своих кораблей, обеспечивая сквозные проходы, и образуют гротескную и невообразимую космическую станцию-лабиринт, наполненную чудесами и слухами со всего Горизонта. Иными словами, это подобие ярмарки, гуляний, праздника, на которых Федерация Кочевников принимает все свои важнейшие решения, определяя политику на цикл вперед, а агенты влияния всех фракций, пытаются заручится их поддержкой и заключить выгодные сделки с союзами. Капитан, сказав Бабуру приглядывать за командой, исчез.

Каждая история разворачивалась у меня в особой атмосфере. Музыкальное сопровождение, эмоции, ощущения и окружение должно было симулировать культурные отсылки. Эта история развивалась в традициях индийский празднований.

Первое время меня раздражали эти нескончаемые объятия. Привычнее было, что каждый второй, из лезущих обниматься, хочет полапать несчастного Гурия, но здесь всё по другому: и прокуренная арашем старушка, и бородатый муж, что двумя пальцами может скрутить вилку в серпантин, и девчушка, радостная своему первому большому фестивалю, прижмут, словно потерянного на десять лет родственника и отпустят в следующие руки, ещё на сотню лет, не жалея, но веруя, что запомнит, и забудет тут же, пока обещает, что нового друга запомнит навсегда. И я не строил из себя ханжу: отвечал на любой жест, принимал угощения и тут же одаривал ими других, стремился в любые ласки и всё равно оказывался в руках Бабура… Капитан бросил ему перед уходом нашему аббасу: «Ты старший, и твоя задача следить за членами команды… ну и помочь если что то нужно»; похоже, Собан сам не понял, какой приказ отдал, а может и не понял, что вообще отдал приказ …

Таким нехитрым образом я активировал личную проблему Бабура – он всегда исполняет приказы капитана. Даже если это были не приказы.

Но если бы не столь нелепая оплошность, не сложился бы сей рассказ. Конечно же, лучше меня его бы поведала сама Ламия, ведь именно она стала главной героиней…но раз уж это мой дневник…

Пока команда предавалась развлечениям и увеселениям, Ламия (напомню, она похитила секретную разработку Целер-Делекты – экспериментальную модель ИскИна, эта парочка является друзьями и мечтает о приобретении для Джинни – а именно так зовут взбалмошного электронного духа – полноценного тела, соответствующего ее постоянно меняющимся желаниям и запросам), в трюме какого-то большегруза, переоборудованного в площадь, уставленную шатрами, обнаружила нечто, привлекшее внимание – ее и Джинни. Это был прекрасный, невообразимо дорогой (стоимостью в десятки миллионов бирров) глазной модуль: пара циркониевых глаз с фиолетовым зрачком, по ободу которого идет филигранная золотая вязь, лежали на бархатной подушке в одном из шатров. Судя по окружавшим их кочевникам – этот артефакт был для них предметом поклонения и обожания.

Для меня он (рассказ) начался, в ту секунду, когда возлюбленная наша сестра, (что с самой утренней стражи сбежала на поиски запчастей для будущего тела Джинни), да расправит ей Незримый лишние извилины, налетела на нас в этом нескончаемом людском потоке, и даже не успев высвободиться из объятий, заявила –«Мне НУЖНЫ эти глаза!».

В этот момент я просто почувствовал, даже физически услышал, как в мозгу у Бабура что-то щёлкнуло. Два помешанных встретились, и теперь я наблюдал, как они методично обмениваются своим безумием. «Фиолетовые… яркие… выразительные… идеальные! В палатке, на площадке, на постаменте… а они там молятся… на глаза то… но они же… ну судьба же… но мои же!!!».
Я почти чувствовал, как и моё сознание медленно и нежно целует Незримый, и даже стал кивать в такт этой странной хвалебной песне. Но сам же Бабур и вывел меня из этого транса –«Почему вы так неучтиво смотрите на нас?!», вопрошал он у двух молодых камизов –«Прости брат, мы спутали эту девушку с знакомой, но теперь осознали свою ошибку. Вижу, мы испугали её, и чтобы извиниться, хотели бы подарить эту маленькую безделушку» — сказал один из них, протянув Лании крохотный голограф.

Пока Ламия высматривала глаза, она наткнулась на тройку камизов (по аналогии с «пиджаками»): мужчины в строгих черных камизах, с маленькими значками Целер-Делекты на лацканах, что-то решали с лидером одного из кочевых кланов. Это я активировал ее личную проблему – преследование этой корпорацией за похищение ИскИна.

Действительно безделушку, но довольно дорогую: по щелчку пальцев она призывала то жгучую красавицу, то юношу, не многим уступающего Гурию в стати и изящности, дабы усладить взгляд коротким танцем.
Уж и не помню, как мы расстались, но едва они пропали из виду, Ламия, ведомая своим помешательством, заявила: «Это жучок!» и двинулась куда-то в толпу; Бабур же, охваченный собственной манией, сообщил: «Нужно идти готовиться!», и двинулся в другую сторону, к нашему кораблю. Так праздник и веселье, радость жизни, что не так часто выпадают несчастному Гурию, разбились в дребезги об эти две полоумные гОловы.

Быстрый мозговой штурм родил простой план: Бабур проникает в шатер и похищает глаза, ведь капитан сказал ему обеспечивать команду всем необходимым. Кстати, корабль тогда был у них другой, они были наемной командой.

Вступив в водопад улыбчивых лиц, Ламия просто дождалась первых же ладоней и оставила в них дорогой подарок, но рука дающего не опустела, из толпы наш гениальный информант, вышла с увесистым, жирным, горячим пирожком с голову ребёнка и собственно ребёнком, мальчишкой лет трёх, который старательно пытался свершить свою первую сделку, протягивая «клиенту» распятую на трёх шпажках ящерицу маринованную в араке с пряностями, при этом с явным вожделением смотря на пирожок. Отказываться было бы слишком жестоко… …а когда взамен расписной пиалы, ей выдали ожерелье из булавок и цветного мулине, игру было уже не остановить… …браслет был обменян на краски, новый хозяин которых отблагодарил за такой внезапный подарок, плетёным поясом, отданным за закупоренную баночку с зубом «дракона», за который, пьяный в дрызг старикан, не особо располагающего вида, отдал золотой стилус с камнем, что без какого либо сожаления ушёл за мешочек живых желудей, тут же обменянный на украшенный орнаментом напёрсток, ценой ровно в кулёк жареных каштанов, последний из каштанов, кстати, как раз приглянулся «на закусить» приезжему гостю рюмочной, и тот не задумавшись, отдал своей новой «пассии» тетрадь с философскими размышлениями собственного авторства, идеально подошедшими торговке вяленой рыбой, одна из которых (рыбёшек) была отдана в благодарность за «просветление», рыба оказалась жестковатой, а потому пошла дальше «по рукам», оставив после себя шахматную фигурку слона… так топает наш меняла с самсой, что сама собой выглядит, как трофей победителя, и готова уже закончить свою торговую авантюру, но вот, из-за угла показывается, разодетая в пух и прах, малолетка. Идёт она под ручку… видимо с папочкой, в окружении охраны и слуг и смотря по сторонам задумчиво повторяет: «Я хочу… я хочу… я… хо… чу!». Папочка же, с нетерпением ожидает последнего слова, явно рассчитывая выполнить любое желание своей крохи: «ПЕРСИК!» — наконец выдаёт она. «Персик! Принесите сейчас же персик!» — тут же начал требовать богач у толпы прислужников; но где же ты найдёшь персик в крыле с электроникой?

Традиционная забава кочевников – мена – кроме всего является священным ритуалом, символизирующим текучесть Вселенной и не подвластность ее просторов людским желаниям.

Разве ты только что выменял на громадный, сочный и рыжий, как закат на Куа, персик, свою самсу у случайного прохожего и готовишься вцепиться в добычу зубами… «Яхту за персик для моей возлюбленной!» — закричал вдруг богач.

Во имя Купца, когда я первый раз слышал эту историю, был уверен, что Ламия скажет: «А потом я сожрала персик», но в тот момент она крутила ключ-карту на пальце, а я следил за их вращением как заворожённый котёнок. Помолчав с пол минуты она закончила «А теперь, пойду, осмотрю свою новую яхту...» и действительно пошла…
Я же, ещё за пол часа до её прихода, пытался привести в порядок нервы, методично спиливая в кровавые ошмётки ногти, что так изящно украсили мне на ярмарке во время утренней прогулки. Ведь Бабур (как же я проклинал его в тот день), так и не вняв моим просьбам и увещеваниям, всё же двинулся выкрадывать реликвию кочевников (каменные бусины — глаза, через которые на мир смотрит Юнга и восемь Ликов) прямо посреди ярмарки, на объединённой станции, этих самых, кочевников. Более того, он сбежал, не взяв с собой меня! Потому я так легко и двинулся за завораживающим блеском платиновых ключиков.

Да, именно, Ламия выменяла на персик спортивную роскошную яхту, стоимостью в 5-6 миллионов бирров. Кстати, мы пришли к выводу, что в одной из версий это байки, которую Ламия уже рассказывала команде, она выиграла яхту в спортивном состязании – полете на скорость, который, по словам Ламии, был выигран ею с огромным отрывом от всех остальных участников.

26 минут я прибывал в раю: просто сидел на краешке кожаного кресла, сложив руки на коленях и смотрел на бассейн посреди залы, на джакузи прямо перед ним (не лоханку, как у нашего капитана, в которой и одному сидя тесно, а настоящее, огромное джакузище) и абсолютно прозрачную крышу, и такое же прозрачное дно, представляя как это должно выглядеть в полёте… Я сидел и боялся сдвинуться с места, сидел и слушал как взад и вперёд бегает Ламия и орёт: «ВАУ!», «ДА ТЫ ПОСМОТРИ!», «НИЧЕГО СЕБЕ!!!», слушал и ждал, когда придёт стража и бросит нас в темницу, потому что так и не мог поверить, что наша, не особо уравновешенная, сестра, теперь хозяйка всего этого…
А потом завибрировал коммуникатор, вызывал Бабур.

Все это время Бабур пробирался к шатрам, а потом незаметно проник внутрь. Обнаружив, что шатер наполнен дюжиной кочевников, он стал размышлять, как же ему добыть «глаза».

В полубессознательном состоянии, я нажал приём, но вместо голоса нашего бородатого защитника, из коммуникатора раздался сигнал экстренного оповещателя, скрип металла и вопли людей. Через мгновение связь прервалась, мой аббас, так и не успел сказать ни слова. Я же уже сидел за приборной панелью, а оповещатель орал по всей станции: «Мы вошли в блуждающий метеоритный дождь! Корабль «Серый азук», отсек 17, столкновение, разгерметизация» сообщая, куда нужно двигаться.

За 3 пункта тьмы, на отсек с «глазами» обрушился метеоритный дождь, образовалась огромная пробоина, в которую с воем стал улетучиваться воздух, люди и палатки.

Мне не под силу вспомнить шаг в этот безбрежный хаос тьмы, я просто оказался в самом его центре, без защиты, без скафандра, скорее всего меня просто выбросило наружу, когда открылся шлюз, хорошо ещё, что хватило остатка мозгов и времени, чтобы высвободить из лёгких остатки воздуха, и меня не разорвало в клочья как большинство несчастных, тогда я знал только свою цель, и стремительно приближался к ней: к Бабуру, онемевшему от непереносимого холода, скрученному в позе зародыша, прижимающему к животу эти никому не нужные булыжники. Руки мои распахнуты и сердце бьётся в единственном желании обхватить своего глупого, глупого котёнка, в этот момент, лишь Лания сохранила остатки разума, пока я вскрывал шлюз, она успела зацепить меня гипертростом за пояс, и теперь он дёрнул и потянул моё тело назад. В ужасе и отчаянии я хватал и рвал пустоту, сознание покидало меня и уже наваливались какие-то яркие, абстрактные сны, но одна прядь выбившихся из пучка волос всё же оказалась в моей ладони, парой движений, я намотал её на кисть и провалился в кошмар.

Так мы пришли еще к одному выводу: именно поэтому род Бабуров не бреет бороду – ведь за нее можно схватиться в космосе. Боевой гель для волос — создан Бабурами для Бабуров

Я стоял, вцепившись в руку Бабура, и трясся всем телом, не понимая, что происходит, голова гудела от боли, а в целостности барабанных перепонок не было полной уверенности. Перед нами стояла сама Чандра Рао (старая смуглая женщина, окруженная клубами дыма в огромной чалме, курящая длинную трубку) – один из духовных лидеров торговцев.



И она говорила… очень много говорила. Мать уверяла, что мы до самого конца, пока надежда найти выживших полностью не растворилась в межзвёздной тьме, спасали людей, но после, корабль наш пристал к материнскому кораблю, и по традиции теперь он часть этого дома, куда мы можем вернуться в любой момент и быть в нём не гостями, а хозяевами. Тут в разговор вмешалась Ламия, и с ходу начала рассказывать всю подноготную своей умопомрачительной сделки, в результате которой был получен сей памятник роскоши и транжирства. Рао лишь шире улыбалась, а к концу её повести сказала: «Эта девочка, мудрее нас всех, и да, такой обмен священен для нашего общества, что же ты хочешь за свой корабль?». Надо ли объяснять?
Мать ещё долго благодарила нас и обещала приют и защиту в новом доме и в новой семье. Я не сразу понял смысл этих слов, но сейчас, если внимательно осмотреть мой затылок, под волосами можно заметить небольшую татуировку, такую же как на теле у Бабура и Ламии, и все они гласят о нашей причастности к великой фракции, семье кочевников.
По итогам этой истории, членам команды сделали татуировку кочевников, признали их частью племени и теперь, на пограничье у них есть дом. А у Ламии в каюте хранится маленькая деревянная коробочка, украшенная богатой гравировкой и символа Целер-Делекты. А внутри, на бархатной подушке лежат почти человеческие глаза.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ЗАВСЕГДАТАЙ АЛЬКАМААРА
(около цикла назад от даты игры)
Стихотворный эпиграф, авторства Ламии:
Разбито сердце словом бессердечным,
Вот-вот предстанет Гурий пред Предвечным.
Но не жалеет он, что слишком был беспечным —
Конечна жизнь, а песня бесконечна.

Едва Ламия, закончила своё повествование (да простит меня Купец, что даю сему кусочку творчества столь возвышенное название), я почувствовал, как меня робко дёргают за свисающий рукав кафтана. Это оказался юный мальчуган, не старше двенадцати лет, сконфуженный и даже несколько испуганный, он протягивал мне чёрную карту с золотым отливом, не больше игральной. «Благодарю за прекраснейшую, из слышанных мной песен» — гласили изящные, белые буквы, занимающие практически всю её поверхность. По-видимому, карточка выпала из кармана, а эта лапочка поднял её, а потом стоял и ждал, пока Ламия закончит рассказ, и даже теперь опасался моего гнева, за грубое вмешательство. Я же лишь улыбнулся, взяв «подношение», и чуть подвинулся, давая своему новому знакомому место на подушках. Карта тут же скрылась в складках кафтана, но шепоток, в миг пронёсся по скопившейся толпе. Кто-то заметил на обратной её стороне название «Алькамаар». Было бы грубо дожидаться вопроса, тем более, мой новый друг, всё же правильно понял намёк и робко присел на краешек подушки, и теперь смотрел на меня с надеждой…

Эта история разворачивалась в китайско-японской тематике.

Эта история посвящена Гурию, и одной из его стартовых вещиц – карточке постоянного клиента Алькамаара – самого дорогого и известного ресторана в Третьем Горизонте.

«Спасибо тебе, мой маленький брат»– начал я, вдохнув алого дыма, круг наш был велик, и мундштук редко доходил до меня, но сейчас он словно по волшебству оказался в руке. «Хоть эта карта и не имеет особой материальной ценности (в месте, куда она «зовёт», постоянного клиента узнают в любом случае), но она важна для меня как память, сентиментальный символ…»

О, я помню тот день: мы уже несколько недель коротали время в стенах станции «Лансянь» в системе Жоу. Многие скажут вам, что это место живой труп: да, это огромная, я бы сказал гигантская, для населения в пол сотни человек, станция, три четверти комнат и коридоров которой годами не видит посетителей, а оставшаяся часть едва освещается.

После того, как в Одаконе были уничтожены врата, связывающий Третий Горизонт с остальными мирами, эта часть звездного маршрута пришла в упадок. Звездные врата Одакона стали нестабильны, окружающие системы населили пираты и прочие изгои, а система Жоу, населенная отдельной кастой первопоселенцев, быстро пришла в упадок. Все это усложнилось тем, что врата системы Жоу, также стали нестабильны и ожидать подходящих условий для прыжка, можно было неделями.

Но я со своими друзьями провёл на ней чудесные, спокойнейшие дни своей жизни, каждый нашел себе дело по душе: Ламия вступила в схватку умов с таким же, ожидающим открытия врат, стариком. Дни и ночи напролёт они били чёрно-белые костяшки Го о кожаное поле и ни еда, ни сон, ни беседа не прерывали эту битву. Я же, большую часть дня, посвящал служению Ликам, так, как это может исполнить рассказчик: едва я входил в единственное заведение, звон посуды умолкал, голоса становились тише, все ждали, когда я присяду на свой диван, (что оставался свободным и ждал меня в любой час) и начнутся чтения. И время сливалось в единый поток, останавливалось, до момента, когда становилось понятно, что на сегодня сказано достаточно; и тогда я уходил бродить по этим бесконечным пустым залам, тёмным и одиноким, дабы напитаться новыми силами и вдохновением.

Где пропадали в те дни Сабан и Бабур – я не способен ответить: капитан исчез в первый же день и было не понятно, точно ли мы ждём открытия врат или всё же его появления, а мой аббаз редко появлялся в чайхане, и даже в те моменты он был задумчив, но светел, было понятно, что не стоит отвлекать его от этой внутренней медитации. В коридорах станции мы не встретились ни разу… и только Незримый сможет разрешить тайну его исчезновений.

Бабур, наш славный Бабур, оставляет за собой след из духовных учителей. В заброшенных переходах станции Лансянь, Бабур встретил имама Закарию, о наличии (и, быть может самом существовании?) не знал больше никто на станции. Именно с ним он проводил дни, добиваясь просветления, как ему наказал имам Шамиль.

И вот, в один из этих бесконечных дней, что накрыли волной философских размышлений наш маленький экипаж, во время чтений, по залу пронёсся шепоток. Но не те вскрики несдержанных эмоций, привычных любому настоящему актёру, и не вздохи восхищения, коими я и к тому времени уже изрядно пресытился, а что-то новое… что отвлекло собравшихся от «Соловья» Мейзельма́на. Не могу сказать, что остался равнодушным к такому пренебрежительному отношению к литературе, столь почтенного человека, да продлят его годы все девять Ликов, но и прерываться, посреди главы, было бы ниже моего достоинства.
Прошло не много времени, я уже простил оплошность своих поклонников, но перевёл их внимание, на прекраснейшие стихи… который помнил ещё со школы….

Прекрасной розы красоту затмила Ты,
Цветы в округе устыдила Ты.
Звездой сияет в лунном свете роза,
Луна – в лучах Твоей сияет красоты.
Хафиз Ширази. Рубаи

…ах, вновь отвлекаюсь… но вдруг второй раз этот нелепый, бестактный шёпоток прервал наши чтения: в залу вошёл высокий, статный человек, в дорогих вышитых золотом одеждах, окружённый стайкой компаньонов. Не узнать этого человека было невозможно, слишком зависим этот человек от внимания и потому часто зазря треплет своим именем: Рахим Хала, хозяин «Алькамаара» – посетил нас. Он мог и не догадаться, что на станции сейчас проходят чтения, и именно потому не постеснялся поднять столько тревоги. Я был благосклонен, не прерывая гласа, я указал ему веером на свободное место, и тут я услышал его голос, что с первых же слов разорвал мне душу на части:
-Ох уж эти недоучки, они всегда строят из себе воплощения Ликов, хотя сами не способны прочесть даже чужой стих
Я не помню, как закончил тот вечер, очнувшись уже в глубинах стального саркофага, в паутине пыльных коридоров, запертый в собственном гневе, ненависти, обиде, мечтая лишь о мести. Я мог потребовать у Бабура голову этого шакала, и мой лев принёс бы её на фарфоровом блюде, согласившись, что это справедливая месть, но обиду бы сея смерть не утолила. Этот изнеженный, пресыщенный хам, жил только удовольствиями и искусством, но раз уж этот плевок бродяги не способен ценить дарованного, значит ни удовольствий, ни искусств он не достоин.
Дождавшись появления Бабура, я упросил его привести в негодность систему жизнеобеспечения яхты, дабы Рахим вынужден был покинуть её. Рассчитав, что, лишившись всех благ в своей обители, обидчик придёт на наши встречи и поймёт свою ошибку, я потребую выгнать его опозорив до конца жизни.

Бабур полез на яхту по обшивке и при помощи Джинни пытался отключить систему жизнеобеспечения, провальные броски привели лишь к взаимным обвинениям с ИскИном, кто же кому помешал.

И вновь, как ни в чём ни бывало, возобновляются наши «вечера», но зрители уже не ведут себя столь же почтительно, а быть может и сам я уже вовсе не тот Гурий, что был двадцать, десять, час тому назад… и вновь люди шепчут, и один за другим чайхана начинает пустеть, я же уже ничего не замечаю, моя жизнь кончилась с тем несправедливым упрёком, что позволил себе случайный прохожий.
И вот в залу входят трое: голые по пояс, в деревянных сандалиях и льняных хакама, тела их покрыты загадочными рисунками, а на поясах свисают ртутные мечи необычной формы. Драконы Ляоцзына посетили наш круг.

Местная диаспора, обитающая в системе Жоу, имеет глубокие азиатские корни. И Драконы – преступная организация, практически контролирующая сектор. Кроме того, за Гурием охотится одна из опасных сект Аламитов, каким-то образом они обнаружили его и оплатили Драконам его голову.


Один из них достал голограф и мой образ возник над стальной пластиной… сосредоточенные и готовые к действию, убийцы двинулись ко мне. Но не дрогнул мой голос, Драконы застали меня готового к смерти, и лишь последняя песнь рвалась из моих уст, стихи лились мягко, протяжно и нежно, наполняя тоской сердца. Танцор забрал её себе, после ни я, ни кто из присутствующих не вспомнил ни строчки, но взгляд их туманился, и боль охватывала сердце, при воспоминаниях. Трое волков, смиренно присели перед поэтом на колени, не осмелившись прерывать его стих, гордые и благородные люди. Прошло не более минуты, когда аккуратно и тихо, видимо услыхав мою декламацию, ещё издали, в чайхану зашёл Рахим. Не замечая ничего, он занял свободное место, а других в чайхане уже не осталось, и стал вкушать, наслаждаясь каждым звуком. Вновь гнев заполнил душу и уже через пару минут я, скинув с себе серебристый кафтан, что тут же обрамил моё тело чёрной траурной подкладкой, обнажил торс для последнего удара. Я не желал сражений, слишком мучительна была теперь жизнь, да и разве эти благородные люди могли ранить меня сильнее, чем это сделал мерзавец Рахим. Нет, они могли лишь спасти мою душу и честь.

Драконы, обладающие тонким чувством прекрасного, не посмели прервать декламацию Гурия, выбросившего то ли 4 то ли 5 шестерок на проверке влияния.

Драконы медлили, пытаясь запечатлеть момент в своей памяти, но нельзя остановить время, и старший из убийц встал, потянувшись за мечом, решив, что именно он имеет право закончить жизнь поэта.
-Позвольте, но что тут происходит, — вдруг встрял Рахим.
-Этот человек наша цель, он будет убит сегодня.
-Но разве он не заслуживает честного поединка за свою прекрасную песнь?
И вот, мы сидим за круглым столом, в прекраснейшем зале яхты «Джебаль». Напротив меня расположился мой обидчик, хозяин, а по правую руку трое его компаньонов, мне уже тогда было жалко этих бездарей, один из них начал похныкивать ещё до начала дуэли, и было понятно, что ни у одного из них не хватит духу унять нервы. По левую мою руку расположился Главный Дракон Ли Ши – символ спокойствия и благородства. Итого шестеро…
Правила были просты и изящны: на столе стояла истрёпанная, но явно очень дорогая, старинная шкатулка красного дерева, открыв которую, Хозяин продемонстрировал нам древнее, времён ещё до эры врат, оружие, название которому «Лева-Левер», даже обломки такого «артефакта» могут стоить миллионы бирров, что же говорить о работающем экземпляре…

Боюсь утомить вас техническими тонкостями, поясню лишь, что само строение этого оружия, представляет из себя допотопный генератор случайных чисел, так вставив один заряд, шанс того, что Лева-Левер выстрелит будет ровняться 1 против 6, два заряда 2 против 5, и так далее. Первоначально у оружия был единственный заряд, участники дуэли по очереди читают свои стихи-экспромты, передавая артефакт по кругу, ежели стих оказывается плох, добавляется ещё один заряд, а неумелый словоплёт, что не смог отдать должного ни Купцу, ни Танцору, проверяет благосклонность Игрока, приставив дуло Лева-Левера к виску.
Правила были просты, для компаньонов сперва бросок влияния, с модификаторами за ситуацию, при провале бросок 1d6, на шанс вышибить себе мозги. Дракон читал реальные стихи (японского авторства), а хозяин Алькамаара был нужен живым для развязки, поэтому выдавал каждый круг какое-то подобие приличного стиха. Игроку же сперва было предложено также делать бросок, но все изменилось уже на первом круге…

Хозяин читал первым, но я не запомнил того творения, как и творчества его компаньонов, хотя и не жалею о том, ведь к моему ходу, я услышал уже 2 щелчка, что свидетельствовало о том, что они были не достойны чьего-либо внимания. Компаньон протянул руку за револьвером. Голос его дёрнулся, он был слишком самоуверен, стих потерял тембр, но и рифмы не нашёл. Щелчок. Кто-то протянул влажную бархатную салфетку, чтобы я стёр с лица кровавые взвеси.

Так или иначе, компаньоны были достаточно быстро выведены из игры, чтобы обеспечить нужный накал. Внезапно, когда подошел круг Гурия, игрок стал выдавать, раз за разом настоящие стихи собственного сочинения. Это обострило ситуацию до предела. Накал страстей был нешуточным, а игрок Ламии даже стал писать «запасные» стихи, чтобы поддержать Гурия, если что.

Гурий:
Бесчестья нет в желанье жить
И каждый должен жизнью дорожить
Сегодня я, всем Ликам в услужение
Вам предлагаю прощенья испросить

Старший Дракон:
Вечерним вьюнком
Я в плен захвачен… Недвижно
Стою в забытьи.

Проговорил старший из драконов, словно вырывая с бумаги каждую строку. Стих поглотил меня, он был столь необычно построен, столь правильно при всей этой внешней аляповатости.
Два щелчка и один взрыв: компаньон, что беспрерывно всхлипывал, прочитал прекрасный стих, но по глазам понял, что все узнали слог Ас-салама. Он сам привёл наказание в исполнение, и Игрок не простил шулера.

Гурий:
Стихи слагать – бессмыслены труды
Когда стихи предвестники беды
К чему слова
Когда вокруг лишь звёзды

Я со спокойствием передал Лева-Левер своему основному противнику, Старшему из драконов, и с любопытством начал ждать, этих загадочных строк.

Старший Дракон:
Тишина кругом.
Проникают в сердце скал
Голоса цикад

И вновь я ушёл в транс, и очнулся лишь когда подошла моя очередь, из шестерых за столом оставалось трое. Я не успел подготовиться:

Сильнее смерти я страшусь
Что за столом погибнут все поэты

Тишина, я решил, что произнесённые слова, не удовлетворили вкусы судей и был готов к первому и, скорее всего, последнему своему выстрелу в этой битве, целых пять зарядов было вложено в Лева-Левер.

Тишина повисла и за игровым столом. Все были поражены происходящим и выданной строфой. Пауза и изумленные взгляды подсказали мне, что этот круг можно завершать. Родившееся решение было идеальным.

Но в этот миг Старший из Драконов резко поднялся: «Для меня было бы позором продолжать эту дуэль!»:

Прощальные стихи
На веере хотел я написать –
В руке сломался он.

Продекламировал он и, мгновенно выхватив меч, и одним движением вспорол себе живот, всадив после этого меч себе в горло.

Каждый раз, когда Гурий рассказывает эту байку, и долгие часы после нее, в своей каюте, Бабур пытается молниеносно привести ртутный меч в боевую готовность, но у него не выходит, от чего он ворчит о поэтических бреднях.

-Вы ведь примете мою капитуляцию, — спросил Рахим, как только тело осело на пол, а минута молчания была соблюдена.
Я попытался произнести ответ в стихах, но лишь запутал сам себя. Понимая, что момент требует, я приставил Лево-Левер к виску и нажал на курок… Щелчёк…
…Что ж, в тот день и Игрок благоволил мне …

В итоге, хозяин Алькамаара выдал личную именную карту Гурию, со своей подписью. Ламия так и играла в го, а Бабур пропадал где-то на станции… Правда это или нет – но после той станции у Гурия действительно появилась карточка, а яхта «Джебаль» также пару дней была пришвартована к Лансяню. Где же все это время был капитан – так и осталось для всех тайной…

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. ЮБИЛЕЙ БАБУЛИ КАЛЬЯНИ БАБУР

Для этой истории я использовал орнамент из арабских сказок, вдохновленный рассказами Синдбада (кстати, рекомендую для ведущих — отличные сюжеты), столь характерный для Кориолиса. События, описанные в ней, произошли чуть меньше цикла назад


-Да это ещё что! — резюмировал мой рассказ Бабур, да так громогласно, что мальчонка, убаюканный в полах моего кафтана, вздрогнул всем телом, и теперь со смесью ужаса, интереса и надежды выглядывал из своего схрона. Остальные слушатели также не скрывали эмоций – на станции не столь много развлечений, чтобы остаться равнодушным к случайному, но столь разнообразному представлению.
Я же, уже был готов в девятнадцатый раз, услышать великую сагу, о том, как Мухаммад Бабур, дед моего аббаса, имея в наличии лишь дух война и благословение Незримого, отринув все технические достижения, вплоть до набедренной повязки, голыми руками разодрал пасть зверю людоеду шерчуху, оборвав тем самым череду трагичных и ужаснейших по своей природе смертей среди дикого племени, издревле живущего под покровительством его (Бабура) семьи… Но был приятно удивлён.

У Бабура есть отдельно прописанное обширное и разнообразное семейство, наполненное проблемами, интригами и зацепками. И главную позицию в этом безумном семействе занимает бабуля Кальяни – пользующаяся всеобщей любовью и уважением.

«Часто, для настоящего мужчины, что без колебаний идёт на «вулканы», пробирается через леса Куа с одним лишь ножом в зубах, или прыгает в открытый космос без скафандра, дабы выполнить приказ; самой опасной и жестокой битвой становиться преодоления страха разочаровать тех, за кого он готов собственную душу отдать на растерзания Межзвёздной Тьме, да сохранят нас Лики, подвести своих друзей, не оправдать надежды своей семьи… огорчить бабушку… Как-то и я был готов впасть в отчаяние, от тяжести этих мук, но испытание это лишь показало: чего стоит моя команда… мои друзья… и конечно же я сам!» Начал Бабур свой рассказ… (быть может и не этими словами, но я-то сразу понял, что он в действительности хотел сказать).

Если повести Ламии, это всегда идеальная байка, что передаётся из уст в уста в питейном заведении, и вскоре уже обезличивается, теряет место событий и становиться местной легендой сразу нескольких станций; свои истории, я ращу как тенистый сад, для утомлённого бытностью путника, и они идеально подойдут как для салонных посиделок, так и для услады случайных встречных в чайхане; то, можно сказать, что идеальным оформлением для воспоминаний Бабура был бы графический роман, стиль и прославленный, и гонимый среди самых разнообразных слоёв общества. Я уже прямо сейчас, в воображении, вижу эту короткую, но столь полную адреналином историю в нескольких разворотах.

Мы в полупустой чайхане, Бабур охватывает голову руками. Полные отчаяния и тоски слова вырываются из-под прикрывающих лицо волос: «Ну это же юбилей!!!» Мы же с Ламией, уже устав предлагать всевозможные варианты, просто таращимся в табулу, напряжённо перешёптываясь и иногда пытаясь вставить ободряющую фразу или совет: «Ну можно купить…»
-КУПИТЬ! Бабушке, что посвятила всю себя служению Бабурам, что отринула всё личное, и отказала десятку претендентов на её руку лишь для того, чтобы стать самым родным человеком для каждого члена нашей семьи? Бабушке, что воспитала меня и создала того человека, которого вы сейчас видите перед собой, что выносила на руках моего отца и убаюкивала на ночь ВСЕХ известных мне братьев, сестёр, дядюшек и тётушек!? КУПИТЬ!? Какие чувства я вложу в купленный дар? Быть может я расскажу, как стёр пальцы об табулу выбирая цвет никому не нужной вазы!? Или… — Бабур ещё долго вопрошал нашу уставившуюся в экран парочку, о моральных принципах и понятиях чести, но в окошке табулы магазинные каталоги уже сменились статейными заголовками по типу «Украдено величайшее достояние….», «Храм в трауре…», «Реликвия перевезена…», «Закончен величайший хадж в истории нашей эры! Девять свечей из праха святых получили тридцать шесть бирок в знак проведённой мессы»
Этот строгий, но изысканный обшитый деревом ларец, с прозрачным окошечком, прикрытым бархатной занавеской, что скрывает 9 толстых алых свечей, выложенных в ряд, стоит целого разворота. Идеальный подарок.

Последние два цикла, Церковь Ликов, при поддержке Вольной Лиги (финансирование хаджа), в знак единения народов Третьего Горизонта, и наступления эры успеха и процветания, совершила невообразимое паломничество. Девять свечей посетили каждую из 36 систем, где они приняли участие в церковных праздниках и ритуалах, восхваляющих Лики. В каждой системе на ручку ларца прикреплялась бирка, скрепленная печатью, подтверждающая святость артефакта.

-Тут стало кое-кому известно, что кое-кто, искал в инфосети Кориолиса кое-какую информацию, и вот, этот кое-кто, готов дать шанс этому кое-кому, подобраться к этому кое-чему чуть ближе, разумеется, за кое-какую сумму, — словно воплотился из пустоты и теперь вместе с нами рассматривал заветный артефакт. Появление сего тела всегда сулило немалые траты и рискованные вложения, а его образ только за этот сегмент дважды сменился от шикующего миллионера, до базарного попрошайки, вот и сейчас он уже подбирал кусочки мяса с тарелки, пока мы втроём хором вопрошали: «Кто? Что? Сколько?»

Пару быстрых бросков, мозговой штурм игроков и составлен общий план, цепочкой приведшей к следующим событиям. Общий знакомый команды Аркиала – владеет информацией, что Джизабель Ниалес (одна из глав и представитель Вольной лиги в Совете), обладает доступом к реликвии и, за определенные услуги, может помочь добраться до нее.

О, это кое-кто, оказалась действительно кое-кем с большой буквы, я бы изобразил её в тенях: освещены лишь тонкие но крепкие пальцы с простым, но идеальным маникюром, любой лак испортил бы всё впечатление… разве что прозрачный; глаза читатель разглядеть не сможет, лишь чёткие линии скул, острый подбородок и уже не молодая, деловая, улыбка алых губ…. Но это лишь образ, моя маленькая фантазия, а кто скрывается за этим «рисунком», знать вам, мои друзья, вовсе не обязательно.
Разговор не клеился, зато прекрасно сложился монолог: она не собиралась торговаться, да вообще тратить слишком много своего времени, по сути, я не могу ответить твёрдо, был ли у нас вообще шанс отказаться от этого предложения… или всё было рассчитано заранее.
Требование было простым: найти компромат на конкурентов и выкинуть их из политических гонки… Хотя нет, не так: стать спасителем Кориолиса, избавив Совет от жалких марионеток, что уже всем нутром срослись с Синдикатом и теперь давят числом истинных служителей народа… за такую доблесть народ не пожалеет для героев никакой награды, даже тех самых алых свечей, что недавно вернулись на станцию, после двух циклов паломничества по Горизонту… конечно же такую награду нельзя будет передать просто так, придётся устраивать настоящую церемонию, стоимостью по меньшей мере 500 000 бирров… (Какая случайность, что именно эта сумма составляла ВСЕ наши сбережения за последние полтора года, что мы копили на корабль). Мы переглянулись и хором сказали: «Да»

У Вольной Лиги готовится переизбрание ее представителя в Совете. Джизабель видит сильных конкурентов в двух, неожиданно поднявшихся, торговцах: Рамале и Форбо. Она знает, что за их спиной стоит Синдикат, поэтому согласна организовать передачу реликвии «в частные руки» за 500 000 бирров и решение проблемы с ними.

Как решить сею задачу нам не пояснили, а потому было решено, что самым оптимальным вариантом будет втереться в доверие к Синдикату, начав работать мелкими шестёрками, в течении нескольких лет идти вверх по карьерной лестницы, добиться доверия и уважения, занять руководящие посты на разных щупальцах этого осьминога, что сковал Кориолис и в самый неожиданный момент предать, обрушив систему изнутри! План был идеален, но у нас была неделя до возвращения капитана, а потому стоило торопиться.

Вновь чайхана, двое: Форбо – маленький пухлый человек в прокси-шлеме, что откинулся на подушки и теперь пускает слюну на, и без того, измазанное брюхо, и Рамаль – тощий, возвышающийся над столом человек без возраста, собравший перед собой не один десяток стопок, пустых по левую руку и полных по правую; сейчас он безумным взглядом осматривает нашу тройку (хотя возможно для него и шестёрку, судя по расфокусированному взгляд), пытаясь понять, зачем мы беспокоим его во время отдыха.
-Вы двое – нет, — заключает он: «Ты будешь собирать деньги с должников».

Конечно же им не поручили «выбивать» долги, это вполне официальные задолженности перед Вольной Лигой за услуги, членские взносы и прочее.

Не знаю, понял ли вообще Бабур, что работал коллектором. Зайдя в первую же лавку, он начал перебирать записки с суммами и в непонятках крутанул ус, подняв голову, он увидел перед собой улыбающегося во все 23 зуба лавочника и стопочку банкнот на прилавке; Бабур вновь уставился в записку и вновь на лавочника… улыбка стала шире, а к стопочке прибавилось горочка бирок; записка… лавочник, к общей картине прибавилась капелька пота на виске торговца, а возле бирок возник стаканчик кофе и пухлый свёрток с самсой. Нежданный гость улыбнулся, глаза его посветлели, конфликт был разрешён, не начавшись… Недельный объём работ был выполнен за день.
5 или 6 успехов на броске влияния, полученные мною пункты тьмы, и не забываем, это же байка!

-Нам нужен именно такой человек, — настолько возбуждённого Форбо я ещё не видел: он не просто связывал слова в осмысленные предложения, но и смотрел при этом не на Рамаля. Рамаль, кстати, в этот раз был тих как шёлк, лишь иногда кивал в такт своему завсегдатаю, даже рост его словно уменьшился вдвое. «Ты же прирождённый боец, а зарывать талант, что Лики даровали тебе – это наивысший грех. К тому же это спорт! За всем следят, это практически безопасно…. С прошлым бойцом? Ну его убили…»

Впечатленные успехами, Рамаль и Форбо обращаются к Бабуру за помощью. Они проигрались вдрызг на подпольных боях без правил. Поэтому, если Бабур выступит, а они поставят на него, то это определенно поможет группе в получении их доверия. Ах да, биться придется против Брока Зверя…

Бойцовская яма, в самых тёмных глубинах подвалов Кориолиса, добраться сюда, уже было опасным приключением…. Брок – Огромный, далеко за два метра ростом пасынок, словно застрявший в объёме собственных мышц, он орёт из центра сразу всех экранов подвешенных над чёрной от застывшей крови арены, дикие вопли из темноты, это люди скандируют имя своего чемпиона…


Камера отъезжает, и мы можем разглядеть рядом с мутантом (иначе назвать это существо просто невозможно) его новую «жертву». Смельчак, что решил бросить вызов убийце, в двое меньше, люди ставят не на победителя, а на то в каком раунде умрёт новичок.

Бой был отыгран по обычным правилам. Однако, закрепляя успехи бойца, Ламия и Гурий, пытались завести толпу в поддержку Бабура, что давало ему разнообразные плюсы.

Первый удар… И в ту же секунду свежая кровь окропила ближайших зрителей… Защита… удар и треск костей… шаг за шагом Аббас отступает к стене, он не слаб, но толпа нагнетает, морально уничтожая свою жертву, и мы с Ламией срывая голос начинаем подначивать рядом сидящих «Бойся Зверь, пришёл Аббас – он порвёт тебя сейчас», «Брок уже почти мертвец! Новичок-то МОЛОДЕЦ!!!»…. Замах и сейчас Бабур пропустит этот удар, что может всё и закончить, но под ноги Броку летит пахлава, и гигант валится на землю, поскользнувшись (каждый раз на этом моменте Ламия выуживает из складок одежды ТУ САМУЮ пахлаву и зрители восхищённо вздыхают). Это падение и решило исход битвы, ведь толпа увидев слабость своего чемпиона тут же подхватила мои кричалки, и король, потерявший свиту, уже и сам дрогнул, осознав, что тоже всего лишь человек. Большего мы сделать не могли, и теперь наблюдали бой равных. Очередной удар, бок мускулистого гиганта деформируется, и всё тело оседает; рёв – теперь с каждым движением от поясницы пасынка расползается тёмно-фиолетовое пятно, он чувствует своё поражение и вкладывает последние силы в серию стремительных атак. Зал затихает, ведь падают двое. Зрители молчат глядя на двух бойцов что грудой лежат на арене. Бабур шевельнулся… Аббас встаёт… А мы с Ламией уже несёмся к нему, перемахнув через ограждения…

Несмотря на довольно внушительный запас кубов, Брок получил в начале схватки травму – разрыв почки, что сильно сказалось на его дальнейшей боеспособности. А «помощь зала», организованная Ламией и Гурием, а также полученные мною пункты тьмы, довершило начатое, позволив Бабуру перед падением в 0, самому свалить Брока

На этом моменте Бабур заявил: «Так я и стал чемпионом подпольных боёв почти совсем без правил», по-видимому, подзабыв чем начиналась история, но слушателем этого было вполне достаточно: возбуждённые, они словно сами только что побывали свидетелями того кровавого театра, хлопали по плечам и поздравляли рассказчика, азартно и громко повторяли самые яркие высказывания и слова, даже мой новый друг, маленький предатель, уже тянулся потрогать раздутые мышцы, выпяченные в модельном жесте. От себя же добавлю небольшое послесловие: Рамаль и Форбо как два дьяволёнка окружили в раздевалке полуискалеченного Бабура, суля ему такие карьерные высоты от которых закружилась бы голова и у Дабаранского тирана.

После этой сокрушительной победы, Бабур окончательно восстановил, пошатнувшееся было, финансовое благополучие Рамаля и Форбо, при этом, заслужив их, практически неограниченное доверие. Используя это, команда в течение недели смогла найти доступ к файлам, подтверждающим связь торговцев с Синдикатом и передать их Джизабель, вместе с причитающимися ей деньгами на организацию «ритуала». Естественно, это произошло не сразу, но в течение пары сегментов Бабур получил ларец со свечами. Будем надеяться, что его бабушка не узнает, каким способом он их достал (не украл, а это главное для нее).

А ещё через пару дней вернулся Капитан и узнал, что на нашем счёте осталось 30 000 бирров из первоначально 530 000….

По итогам, команда обзавелась связями с верхушкой Вольной Лиги. Бабур получил известность в подпольных кругах Кориолиса, а также редчайший и уникальный артефакт, в дар своей бабуле. Чей юбилей произойдет еще только в ближайшее время и наша команда обязательно туда отправится. Иронично, что большинство Бабуров служат в Астурбане.

Закончился вечер, разошёлся круг любопытных слушателей и даже моего маленького дружка, уснувшего к концу беседы, забрала мать, команда моя удалилась по своим комнатам, и я в одиночестве сижу на подушках, нащёлкивая стилусом по экрану эти строки, хозяйка уже по третьему разу протирает столики, не смея потревожить покой артиста… и мне пора идти, но душу сжимают тиски, слишком много предчувствий, страхов… но от будущего не сбежать, оно уже настигло каждого, и возможно в другом месте, другим слушателям мы будем рассказывать новые байки, и я лишь прошу чтобы рассказчики остались прежними, и чтобы Сабан всегда возвращался со своих странных дел…

На этом наш спин-офф закончился. Капитан, не пришедший на игру, получил домашнее задание: определить, как были связаны эти истории, и чем же он занимался, куда пропадал. Несмотря, на определенную долю импровизации (перед игрой, каждый игрок вытащил карту из Колоды Ликов, которую я добавил в сюжет; маленькое развлечение для Мастера), получилось очень захватывающе и эмоционально. Игроки остались очень довольны, я расслабился, наблюдая как течет история. А набранные пункты тьмы, сыграли свою роль (по итогам, следующую игру я начал с 14 пунктами)… Но об этом уже в следующей серии

Стихотворный эпилог, авторства Ламии:
Глаза нашлись, которых нет чудесней.
Жизнь спасена одной чудесной песней.
Подарок только чудом не украли.
А капитан чудил с какой-то кралей