Dramatis Personae
Нордик (воин и последователь Эн Гората, бывший бандит c дороги)
Резиль (воин, бывший ученик чародея)
Матлал (эльф, бывший культист Драколиска)
Умвельт Елейный (жрец Ворна, бывший певчий хора)

Далее будет изрядное количество спойлеров к модулю «Maze of the blue medusa».

Во время передышки Умвельт решил побольше узнать об ангельской рыбе. Его знакомец из церкви ничем не смог помочь, но указал на эксцентричного библиофила Зорлака — мол, если где и можно разыскать редкие сведения, то у него. Умвельт явился в библиотеку, оказавшуюся огромным и высоким многобашенным зданием. Взамен на один из редких томов из лабиринта медузы Зорлак согласился принять жреца, предварительно обезоружив его и завязав глаза. Проделав долгий путь, он оказался в украшенном статуями Ворна, Титивиллы и Ночного Змея зале с тысячами книг под высоким потолком — по-видимому лишь одном из множества других. Все книги (и змеи в террариуме) были посвящены теологическим вопросам разного рода и при помощи библиотекаря Умвельт сумел не только разыскать описание небесных рыб, но и подтвердить истинность расшифровки древнего текста, которую провела чернильная ведьма Аэльфадред. Когда время истекло, Умвельт вновь оказался снаружи с завязанными глазами, а последние несколько мгновений перед этим исчезли из памяти.

Помочь искалеченному Матлалу могло разве что чудо и именно чудо для него собирался добыть жрец. Вместе с переведенным и подтвержденным текстом он отравился к Ржавым Ревнителям (чью правоту в теологическом и политическом конфликте с Иерофантами Дождя подтверждало откровение). В ходе напряженных переговоров с Арвиком Скалком, предводителем фанатиков, Умвельт смог заставить его достать исцеляющий свиток взамен на перевод ведьмы. Рукопись давала Скалку возможность публично обвинить иерофантов в ереси, но он предпочел развязать уличную войну и самостоятельно сокрушить нечестивцев — в чем, пока что, не преуспел. Улицы Клоаки и Шкуродерни залиты кровью, но ни один из культов не смог взять верх, а Умвельт пока что предпочел не вмешиваться в конфликт напрямую.

После того, как древний свиток поставил эльфа на ноги, отряд вернулся в лабиринт и почти сразу столкнулся с диковинной птицей — крохотным калибри из оживших драгоценных камней. Разумеется, ее захотели изловить, но птичка была быстрой и юркой. Постепенно она заманила отряд в один из залов мертвой свадьбы, где девять золотых призраков набросились на него со всех сторон. Впрочем, спасы на сопротивление одержимости кидались очень удачно и духов победили почти без потерь, а Нордик успел схватить колибри, который уже собирался улетать. Позже птицу, спрятанную в табакерку Резиля, продали леди Круцем Капили, которая ранее потребовала себе живое произведение искусства.

После этой схватки экспедиция двинулась вглубь мертвой свадьбы, по дороге столкнувшись с отрядом канибалов-критиков. Те по началу не были враждебны и даже вступили с Резилем в дискуссию об искусстве, но намек Нордика на то, что в нем они ничего не смыслят привел людоедов в ярость и они набросились на воина, с плачевными для себя последствиями. В центре залы, куда отряд добрался после дискуссии с критиками, стоял небольшой и очень странный механизм, похожий на кошмар часовщика — ремни, струи тяжелого золота, инвертированные церковные шпили, причудливые шестерни с золотыми зубьями, каждая часть непрерывно двигалась во взаимосвязанных медленных и быстрых вращениях. На полу лежала небольшая кучка золотой пыли, смутно очерчивающая форму мыши. Опасаясь трогать эту машину, Резиль издали аккуратно зарисовал подписи к двум рычагам и символы-закорючки на многочисленных пластинах, похожих на типографские литеры.

Дальше отряд оказался в уже знакомой зале ангельской рыбы, большая часть которого представляла собой бассейн с темной водой. Летуны могли попробовать перенести остальных на ту сторону, но это заняло бы порядочно времени и отрезало путь к отступлению, поэтому Нордик с Резилем вдвоем отправились на разведку. Сперва они оказались в пыльном чулане, а затем в ярко-желтой комнате, на стенах которой висели золотые скрижали. По ней ступало золотое дитя с черными провалами на месте глаз, точь-в-точь похожее на немого призрака. Торкул Ворт озвучил воинам их прегрешения — он знал историю каждого кусочка золота в их распоряжении и самые неприглядные подробности о том, где и как они его заполучили и что с ним сделали. После этого золотой мальчик вынес гостям смертный приговор и немедленно попытался привести его в исполнение, но провалил бросок инициативы и оба воина сочли за благо как можно быстрее улететь прочь. Казалось, что они уже спаслись, но Торкул повелевал всяким золотом и в момент перелета над логовом ангельской рыбы позолота на доспехе Резиля ожила, превратилась в небольшую хищную птицу и вцепилась в хозяина. Опешивший воин рухнул вниз и камнем пошел ко дну, где на него немедля бросилась рыба, почуявшая добычу. Торкул тем временем появился на противоположном бортике бассейна и принялся бичевать Нордика раскаленным золотом, попутно сломав ему ногу, а вдобавок натравил на Резиля еще одно золотое создание, постоянно плавящегося и и формирующегося заново одноглазого паука. В бассейне это было особенно неприятно, вода вокруг раскаленного монстра быстро вскипала. Товарищей выручил Умвельт, который использовал один из наиболее мощных свитков в его распоряжении и заставил воды бассейна расступиться в разные стороны. Резиль оттащил раненного Нордика к своим по сухому коридору между вздымающейся водой, а когда Торкул последовал за ними, жрец прервал действие чуда и на золотого ребенка обрушилась вода — а с ней и голодная ангельская рыба. Неприятно удивив своих оппонентов, Торкул смог отбиться от небесного чудовища и без всякого труда выбраться наружу, но там его жизни положил конец меткий выстрел Нордика из тяжелого арбалета. Забрав останки Торкула и золотые скрижали, отряд отступил в реальный мир зализывать раны.

Пока остальные приходили в себя, Матлал занялся исследованиями. Относительно каменных дисков со странными узорами он лишь смог подтвердить, что они вводят в транс (испытав действие одного на себе), зато узнал, что смешной монокль с глазом рептилии во-первых приведет в ярость любого разумного представителя этого вида, а во-вторых позволяет читать на древне-саурианском, языке империи инфантов, письменность которого использовалась в золотой машине. Посмотрев на записи Резиля через монокль, эльф понял, что один рычаг отвечает за радиус, другой за скорость, а «типографские литеры» это алфавит рептилий. Затем, при помощи заклинания bookspeak Матлал смог пообщаться с трофейными золотыми скрижалями. Тонкие пластинки из благородного металла описывали историю золота, которым владели разнообразные гости свадьбы, а наибольший интерес представляли скрижали самого Торкула (открывшие, что он был создан Софронией и что именно золотой элементаль запустил машину, обрушившую кошмар на гостей и разделившую их на бездумные обугленные тела и мстительных духов из золота) и Тайко Ворта (которые упоминали, что мальчик был далеко от машины и потому лучше пережил отделение души от тела — призрак сохранил рассудок, а тело обратилось в бездумное и жестокое умертвие). Кроме того прояснилась история золотого ключа на леске — он был украден притаившемся на свадьбе вором у одного из слуг медузы и история ключа пролила свет на местонахождение сокровищницы глубже в лабиринте.

Туда отряд и решил отправиться, но сперва надо было добыть ключ. С Тайко-умертвием, обитавшем в детском зале свадьбы с другими малолетними гостями, справились довольно легко, а в соседней зале столкнулись и с бывшим хозяином тела, уже знакомым прозрачным и немым мальчиком. Вопреки опасениям, он скорее обрадовался чем огорчился гибели своего трупа — вероятно, сдирающее кожу с жертв умертвие с его собственным лицом пугало Тайко больше, чем кого-либо еще. Умвельт попытался дать мальчику вечный покой, но не преуспел и авантюристы продолжили путь, обнаружив в одном из залов Исанн Малокосточку, фею, заключенную в птичью клетку. Та поведала, что ее тюремщиком был Уриэль Тодкилл, тот самый акулочеловек с двумя пастями, которого отряд победил некоторое время назад. Кроха оказалась довольно общительной и поведала массу слухов про обитателей подземелья (а в том числе и то, что она здесь из-за Верцель Малокосточки, обращенной медузой в камень) и просила выпустить ее наружу, но с этим решили пока повременить.

До сокровищницы добираться пришлось по покрытым самшитом залам, где пол рухнул, открывая тьму вечной ночи. Где-то идти приходилось по бамбуковому или деревянному настилу, а где-то по парящим в пустоте обломкам. Вскрыть сокровищницу ключом не составило труда, а внутри ждали во тьме сотни, а может и тысячи каменных сосудов. Вместо крышки — обращенное вверх человеческое лицо, женское, чем-то похожее на лицо спящей Замии. При касании каменные лица открывали глаза и возвещали «пять сотен серебра», «пять сотен золота», «пять сотен платины» и тому подобное, меняя металл, но не цифру. У четырнадцати сосудов женского лица не было. Искатели приключений застыли, напряженно пытаясь понять, в чем подвох — все казалось слишком радужным. Одни предполагали, что в сосудах вместо золота и серебра что-нибудь вроде ядовитого газа, другие что сокровищница превращает воров в сосуды (последние были ближе к правде). В этот момент Малокосточка вновь предложила выпустить ее — она, учитывая крошечный размер, могла протиснуться внутрь кувшина сквозь рот на каменном лице и поглядеть, что внутри. Отряд согласился и фея, залетев внутрь и вылетев наружу, с чиханием возвестила, что сосуды пусты. Тогда Нордик вспомнил о «безликих» кувшинах и ткнул один из них. Тот немедля изрыгнул пять сотен серебра и сформировал на крышке каменный бюст воина. Схожим образом повели себя и остальные сосуды, при этом в двух из них оказалось золото. Целое состояние, осталось лишь вынести его наружу.

И вот с этим возникла заминка. Кроме серебра и золота с собой (как улику и диковинку) прихватили четырнадцать кувшинов, на которых отпечатались лица Малокосточки и всех участников отряда. Едва оказавшись за порогом те начали громко вопить «Нас украли!». Этот синхронный ор привлек внимание Куратора — гигантской мраморной пары ладоней из галереи. Там отряд уже успел побывать, стянув кое-что из произведений искусства и потому живая скульптура не раздумывая бросилась вперед, первой же атакой едва не убив Перуза. В открытом бою Куратор показал себя грозным врагом, при этом он был быстрее любого в отряде (особенно учитывая, что все нагружены сокровищем) и ситуация складывалась мрачная, но затем кто-то вспомнил про то, бой идет на каменных обломках плывущих над бездной. Туда и решили скинуть куратора. Начался оппозит грапла — у отряда были немалые бонусы за количество и за примененное Умвельтом чудо героизма, но Куратор легко их обгонял их за счет множества конечностей-пальцев, удваивающих HD для проверок захвата. В итоге его перекидали с совершенно крошечной разницей, 31 против 30. За собой в бездну скульптура утащила ящера Матлала и одну из призванных тварей. Зерту спикировавший Резиль смог спасти, но не собственного теневого слугу. Следом за Куратором в бездну сбросили вопящие сосуды. Один за другим кувшины с громогласными воплями исчезли во тьме. В этот момент из-за угла выглянуло несколько темнокожих людей в уже знакомых масках уродливых женщин. Увидев великих лоа, швыряющих в тьму вечной ночи орущие сосуды с собственными лицами, они медленно и осторожно ретировались.

После всех этих событий экспедиция вернулась обратно в реальность без дальнейших происшествий. Нордик предложил Малокосточке присоединиться к отряду, который может помочь ей в поисках окаменевшей родственницы, но та прошептала ему на ухо, что на самом деле не слишком жаждет найти Верцель потому что та немного «нехорошая» и с этим улетела прочь, оставив приключенцев размышлять, что делать со свалившимся на голову богатством — пока что это самый крупный единоразовый куш за всю кампанию.

На иллюстрациях:
1 — библиотека Зорлака
2 — ржавый ревнитель
3 — золотая машина
4 — обе ипостаси Тайко Ворта
5 — Исанн Малокосточка
6 — Куратор